Врач Елена Михайловна бесстрастно посмотрела на Катерину. Ее взгляд был странным, будто она видит женщину насквозь, но предпочитает не вмешиваться.

Катя выглянула в окно. Маленькие темные фигурки у подножия маяка замельтешили. Раздались громкие хлопки. Свето-шумовые гранаты, дымовые шашки. Началось.

В голове пронеслось — хоть бы Ксения не сильно испугалась, хоть бы Паша ее успокоил, поддержал. Ведь ребеночек… Катя тревожно заломила руки. Хоть бы похитители не сделали зла в отношении своих пленников.

Когда дверь «бусика» отъехала в сторону и внутрь затащили первого раненного — с огромной зияющей раной, окровавленного, неестественно бледного, Катя почувствовала дурноту. в ушах зазвенело.

— Вы нормально себя чувствуете? Катерина? — спросила врач, участливо, но с холодностью профессионала, взявшего в руки скальпель. — Воды? Нашатыря?

— Н-нет… — слабо выдавила из себя побледневшая женщина.

— Тогда соберитесь. Мне нужна ваша помощь — вся до остатка, — деловито скомандовала Елена Михайловна.

С этого момента день подернуло кровавой пеленой. Раненные, один за другим поступали в Mercedes-Benz, переоборудованный в машину скорой помощи, забирали все крохи внимания. Было некогда думать о взрывах снаружи, о грохотании, поглощаемом бушующей стихией, о нечеловеческих воплях. Молния рассечет небо, взрыв заставит колыхнуться машину — Катя затихнет на миг, чтобы в следующий помочь штопать рваные раны, перевязать окровавленные конечности, обработать, очистить, подать полотенца, бинты, пластырь, скальпель. Смотреть, что происходит снаружи, было некогда. Реальность подернулась алой дымкой.

Артем был окружен. Трое одаренных обступили его, зажимая в кольцо. Четвертый прикрывал их, метая молнии из узкого окошка маяка. Р-раз, поворот. Ушел от удара. Глыба треснула, разверзая пропасть под ногами. Сикорский перепрыгнул. Недавние ранения еще отзывались легкой слабостью. Не лучшая его форма. Особенно, когда трое наивысших на одного. С двоими он бы еще справился. Будь он в своей лучше форме — справился бы и с троими. Но сейчас… Даже если убрать четвертого, оставшегося стеречь пленников, но вынужденного отвлечься на то, чтобы прикрыть товарищей…

Главное, чтобы люди Артема успели подняться наверх и безопасно вывести Ксюшу с Пашей. Его сил должно хватить, чтобы заставить одаренных сосредоточиться на сражении с ним. Призрак указал наиболее безопасный путь. Нужно просто потянуть время.

Р-раз — согнулся пополам. Едва увернулся от обломка рушащейся скалы. Д-два — перепрыгнул через проносящегося с нечеловеческой скоростью мужчину. Тр-ри. Пропустил удар ногой в живот. Четыр-ре — ответил молниеносным апперкотом.

Сикорский намеренно изображал раненного, слабеющего, просчитывал, какой удар можно пропустить, от которого стоит увернуться. Копил силы, чтобы в нужный момент напасть, обрушить всю мощь и попытаться задавить как можно больше одаренных. Он чувствовал внутри нарастающее напряжение, которое было тревожным звоночком. Не хотелось выпускать наружу истинную лютость. Пытался сохранить контроль над сознанием.

Павел подхватил Ксению под руки, когда она споткнулась, и чуть кубарем не полетела вниз по лестнице. Двое мужчин в черной форме без нашивок на мигах показали, что нужно вести себя тише, не привлекать внимание, и осторожно двинулись вперед. Главное сейчас не привлечь внимание одаренного, который находится в здании.

Незастекленное крохотное окошко манило Ксюшу, словно магнит. Осторожно следуя за спецназовцами, она все-таки выглянула наружу. Сердце облилось кровью — Артем находился на краю обрыва. Трое одаренных наивысшего порядка теснили его к краю. Один хлестал воздушными плетями, второй взывал к мощи земной породы. Стихийники. Самые могущественные дары. Третий же, обладая сверхскоростью, чудом не успевал задеть загнанного на край обрыва Сикорского.

Ксения охнула. Ей захотелось предупредить брата, помочь ему! Но что она может?! Беременный бегемот! Никчемный, слабый. Слезы брызнули из глаз. Упрямо сошлись на переносице брови. Она не даст брату погибнуть из-за нее! Она никому не даст отдать свою жизнь за нее.

Плеть со свистом пронеслась у самого уха, задев лишь кончик. В голове зазвенело. Теплая кровь заструилась по шее, скатываясь за шиворот. Сикорский даже не заметил. Он уворачивался, нападал, дразнил. Ждал, когда же Ксению выведут через черный ход. Она будет какую-то минуту, как на ладони, на этой выбеленной солнцем скале. Поэтому взгляды одаренных, все их внимание должно быть приковано к нему. Бойцы, насколько могли, отвлекали внимание на себя. Но столько раненных, так много раненных. Использовать летальное оружие они не могли — одаренные обладали возможностью направить разрушительную силу оружия на нападающих. Поэтому шум, свет, дым — единственные помощники.

Наконец трое одаренных сумели договориться о нанесении тройного удара. Артем еще дразнил, он еще жил, но видимо, стоило выпустить лютость, не сдерживать ее. Теперь уже поздно — не успеет. И увернуться тоже не успеет.

На скале появилась еще одна фигура.

Просчитывая жизнь на несколько ходов вперед, Артем уже понял, что ему сейчас трое одаренных, недооцененных им, ставят шах и мат. Что он доживает последние мгновения. Ему не хватает доли секунды увернуться.

И в это же время он видит еще одного игрока. Совершенно новую фигуру, замешанную в этом котле. Не ожидал, никак не ожидал увидеть… Ну что ж, се ля ви. За ошибки нужно дорого платить.

Сикорский салютует, приветствуя. И прощаясь.

Не друг. Значит все-таки нЕдруг.

Евгений стоял, наблюдая за тем, как происходит крушение жизни Артема.

Света узнала, куда летит брат ее жениха, дала наводку, как отследить машину по GPS-координатам. Хорошая информаторша. Фельдман подоспел как раз к кульминации. Еще мгновение — и Сикорский сгинет, и следа не останется. Силой троих высших сметет его с лица земли.

Тот, кто был когда-то близким другом Фельдмана, салютует — приветствуя и прощаясь.

Женя взмахивает рукой, выпуская спрятанный в рукаве нож.

Убить Сикорского, чтобы не мучился в агонии, сгорая заживо под натиском тройной силы высших, очень милосердно. Это дань былой дружбе.

Нож летит стремительно, словно пущенная звенящей тетивой стрела.

Крик женщины — истошный вопль, полный отчаяния, боли, злости и бессилия, разрезает реальность. Ксения, выскользнувшая из здания, вырывается из рук Павла, пытающихся обхватить, уберечь, спасти. Но обезумевшая женщина, словно раненный зверь, отталкивает мужчину, бросается к брату.

Нож гладит горло мужчины, пролетая мимо. Алая кровь из разорванной артерии брызжет, ослепляя рядом стоящих. Нож, рассекая податливую плоть, словно масло, одним ударом поражает две цели. Второе горло зияет открытой жуткой улыбкой. Двое высших, еще не понимая, что произошло, хватаются, пытаясь соединить разорванную ткань, остановить хлещущую кровь. Третий протирает глаза, залитые чужой кровью.

Сикорский цел и невредим. Он долю секунды мешкает, оценивая обстановку, наливаясь соком жизни, с которой успел проститься, и одним молниеносным танцующим движением обхватывает невредимого противника, разворачивает задом к себе, прижимая, и сворачивает ему шею.

Ксения кричит, теряет сознание. К ней бросаются сразу двое. Павел, неуспевая уберечь от падения. И Евгений.

Артем не может позволить себе броситься к сестре, ведь маяк служит укрытием для еще одного высшего. Но минуты предателя сочтены.

Стоило зияющему отверстию дверного проема черного входа поглотить темную фигуру Сикорского, спустя несколько ударов сердца раздался вопль, тренькнувший словно оборвавшаяся струна, повиснув на высокой ноте. И лишь гудение беснующегося ветра.

Самолет немного потряхивало — не лучшие погодные условия для перелета.