— И ты согласился! Имея за плечами семью!

— Я не мог отказаться. Это дело моей жизни. Если оно пройдет гладко, то все страдания будут не напрасны. Мы будем жить как очень обеспеченные люди. Я смогу дать дочери самое лучшее образование, дать ей все необходимое для жизни в высшем свете.

— Кроме внимания отца… Она растет без отца, Вов…

— Она подрастет, поймет и скажет мне спасибо.

— Уверен? А я скажу тебе спасибо?

— Катюш, осталось совсем немного потерпеть…

— Ты с Кариной спал? У вас ведь все по-настоящему? Она готовится к свадьбе?

— Кать… — Вова отвел взгляд. — Эти жертвы во имя высшей цели. После того, как я выполню сбор информации, мы сможем жить так, как никогда не смогли бы себе позволить.

— Мне это не нужно. Меня устраивало то, что у нас было, — устало ответила Катя. — Для счастья не надо много. У нас были мы, дочь, время друг на друга, квартира, машина, приносящая стабильный доход работа, позволяющая проводить выходные с семьей. Тебе этого было мало? Ты решил рискнуть. Ради чего? Карьера?

— Мужчина должен реализоваться в карьере. Ради семьи.

— А где же границы? Тебе не показалось чрезмерным завести роман с другой женщиной, бросив семью? Я страдала каждый день, непонимая, что с тобой. Мучилась неизвестностью. Может, ты погиб! Может, ты в беде! У меня и в мыслях не было, что ты с другой женщиной — задание это или нет!

— Родная, — Володя все-таки умудрился обхватить Катю, сотрясаемую рыданиями, притянул к себе. — Ты у меня самая лучшая. Я знаю, что ты ни минуты не сомневалась во мне. И поверь, причин для недоверия нет. Карина — это всего лишь работа.

— Почему же ты раньше не сказал? Изводил меня!

— Я не мог. Это тайна. Я не мог раскрыться, да еще и подвергать тебя опасности. Если бы твои мыслеобразы были считаны — тебя бы уничтожили. Я оберегал тебя. По завершению задания все бы утряслось. Я бы потом вернулся, и мы бы все наладили. Ты невероятно мудрая женщина, ты бы смогла понять.

— Почему же ты сейчас говоришь мне все это?! Уже не оберегаешь? — язвительно кинула в лицо Катя.

— Ты теперь одна из нас. Ты часть клана Сикорских, под их защитой. Теперь к тебе не подобраться. Я не хотел тебе раскрываться сейчас, действительно, не стоило рассказывать, но я услышал от слуг, что ты провела ночь с Артемом, и я взбесился! Сошел с ума от ревности. Я думал, что он хочет забрать тебя у меня. Одно дело, если бы обряд проводил кто-то другой, но Артем ведь знал, что ты моя жена. Он обещал присмотреть за тобой, а сам кинул тебе платок!

— Он знал?! Как долго?!

— С того вечера у Светы, когда увидел тебя впервые. Я поговорил с ним. Сказал, что ты моя жена, и попросил присматривать за тобой. Сикорский держал тебя в поле зрения до момента, пока ты решишь уйти.

— А он сказал тебе, что меня чуть не убили? Что я числилась без вести пропавшей?! Что меня похитили и потом требовали выкуп в виде каких-то сделок? Что он этот выкуп не заплатил?!

— Сикорский знал, что ты выжила. Ему сразу же доложили хранители убежища.

— Но это чудо! Он дал возможность убить меня!

— Кать, пойми… Есть границы, через которые переступить невозможно. Есть долг. Видимо, от Артема потребовали такое, на что он пойти не мог, как глава клана. Даже несмотря на данное мне обещание приглядывать за тобой. Жизнь одного человека и ответственность за судьбу всех его вассалов…

Катя нервно хохотнула:

— Тебе нечего ревновать.

Володя поцеловал обнятую им женщину. Поцелуй был смешанный со слезами, горько-соленый, как вкус переживаемых обоими эмоций.

Призрак, взволнованный и встревоженный, явился в помещение. Застав целующихся Катю и Володю, он на миг оторопел, забыв, зачем так спешил разыскать Катерину, но взял себя в руки, поджал губы и ушел, чтобы не мешать.

— Володь… — Катя отстранилась. — Не нужно.

— Ты сводишь меня с ума. Как же я соскучился, — вдыхая аромат волос, простонал мужчина.

— Я не могу. Мне нужно многое обдумать.

— Я понимаю. Кать, тебя никто не торопит. Мое задание на стадии завершения. В течение недели, думаю, получу нужный результат, и тогда мы будем свободны.

— А если нет? Женишься на Карине? — горько рассмеялась измотанная переживаниями женщина.

— Поверь, я думаю о вас с Лизкой каждый день. Мне невыносима разлука с вами. Все, что я делаю, я делаю ради вас. Я не сижу на диване с пивом, я ежесекундно рискую своей шкурой. И не хочу вас втягивать в это.

— Допустим, ты вернешься с задания. Появится еще одно?

— О, — Владимиру нравился ход мыслей Катерины. Она уже допускала, что он может вернуться. Она простит его, поймет, она умная женщина, преданная, за эти качества он любил ее еще неистовее. — Не появится. Заработанный авторитет здесь позволит мне занять руководящую ячейку в иерархии и больше не придется макаться в грязь. Но для того, чтобы дорасти, необходимо сначала набраться такого опыта.

Катя тяжело вздохнула. Нет, позже. Она разложит мысли по полочкам позже. Сейчас это слишком болезненно.

— Нужно идти. Давай ты первый выходи, я позже. Нельзя, чтобы Карина что-то заподозрила, — сказала женщина больше для того, чтобы избавиться от присутствия человека, которого сейчас не могла видеть, не сходя при этом с ума от переполняемых противоречивых эмоций.

— Вот так, все ты правильно говоришь, моя умница.

Володя, обняв ее взглядом, таким проникновенным, таким родным, наклонился и чмокнул в губы. Вышел, прежде осмотрев коридор. Пусто, можно выходить.

Катя еще долго сидела наедине с собой, погрузившись в тяжелые, вязкие мысли.

— Кать, ты одна? — осторожно спросил явившийся призрак. — Пришло время, чтобы ты свела меня с самим собой. Сейчас нужно отбросить прочь предосторожности. Побудешь посредником в нашем разговоре. Я вычислил предателя. Нельзя медлить, иначе будет поздно.

Округлое величественное помещение, принимающее жителей Рима более столетия, гулко отзывалось на каждое произнесенное слово. Словно в амфитеатре, малейший шепот долетал до ушей каждого из присутствующих.

За овальным резным столом разместились облаченные в темные мантии, собеседники. Если бы не современные LCD-дисплеи и интерактивная доска, по команде отзывающаяся на каждое движение оратора, казалось бы, что происходит ритуальное собрание сектантов, а не переговоры в конференц-зале.

Появление в зале мужчины не прошло незамеченным.

Спикер, повернув голову к гостям, вызвавших волнение, широко улыбнулся.

— Артем, caro amico* (дорогой друг), рад тебя видеть, — Лучано сиял белозубой улыбкой, оттененной загаром.

— Хотелось бы ответить тем же, — не поддержал приветливый тон Сикорский.

— А я надеялся, что ты приехал поздравить меня, состоялось назначение. Я весьма благодарен. Con l'aiuto delle tue preghiere* (твоими молитвами), кажется так у вас говорят, все благодаря тебе.

— Лучано, я привез документ, который ты еще не подписал. Уверен, это случайность, — криво усмехнулся Сикорский, давая возможность уладить проблему мирным путем.

— Клятвы верности? Да кому они нужны! Прошлый век. Давно устарели эти традиции. Нужно двигаться в мир партнерской взаимовыгоды, горизонтальной, а не вертикальной системы власти, — Лучано продолжал улыбаться, но глаза оставались холодными, испытующими. Он незаметно дал знак ладонью, охрана, оказавшаяся за спиной у Сикорского, как бы невзначай, подошла к нему поближе.

— Я пришел к вам один и с миром. Лучано, ты же прекрасно понимаешь, что бумаги должны быть подписаны. Сделай это — и разойдемся с миром, — настаивал Артем, уже понимая, что мира не будет. Ну что ж, он обязан был попытаться обойтись малой кровью.

— Артем, в твоих руках мирный исход нашего дела. Будь прогрессивным и дальновидным! — улыбнулся Лучано.

— Нам стоит поговорить наедине, — не сдавался Артем, ни единым мускулом не подавая вида, что замечает каждое движение стражей Лучано.