Заскрежетал тяжелый ключ, проворачиваемый в дубовой двери. В погреб спустился Алексей Николаевич, плотно притворив за собой дверь, провернув ключ и опустив его в карман брюк.

— Пс… Призрак, — шепнула Катя, пытаясь восстановить равновесие на раскачивающемся плетеном кресле, которое казалось ей шхуной, бороздящей бурлящее море. — Охраны — ик — нет, я сейчас вытащу ключ и сбегу. Супер план?

Артем покачал головой:

— Катя, не глупи. Леша тебя скрутит на раз-два, ты и пикнуть не успеешь. Тем более в таком состоянии.

— Ты сам меня — ик — напоил. Сказал же, выпей вина, выпей вина, — сердито шикнула Катя.

— О-о, — Алексей Николаевич, словно кот, увидевший жирную мышь, лоснился и сиял. — Кто-то уничтожает наши запасы, Леночка?

— Очень п-пить хотелось, — попыталась гордо вздернуть нос Катерина.

— Пожалуй, я составлю тебе компанию, — мужчина взял еще один пыльный стакан с полки, протер его вытянутой из кармана салфеткой, и налил себе вина из одной из бочек. — Почти романтика, не так ли?

— Выпустите меня, вы ведь знаете, что я не воровала ничего, никому плохого не делала, — пытаясь побороть икоту и воззвать к разуму собеседника сказала Катя.

— Вот пообщаюсь с тобой и решу, что делать дальше. Будешь сговорчивой? — сверкнул глазами Алексей, пригубляя вино.

— Не ведись, Катя, он тебя не отпустит, — тяжело выдохнул призрак, бессильно стискивая кулаки. Он знал, что сейчас будет. Леша, как обычно, не упустит возможности позабавиться. Ни единая юбка от него еще не уходила. Артем злился на брата — ему бы заняться делом посерьезнее, есть много нерешенных проблем, а не пользоваться ситуацией и заигрывать с женщиной, загнанной в безвыходное положение. Но в этом был весь Алексей.

Катя посмотрела на рассматривающего ее с интересом мужчину, взвешивая все за и против. Как же давно она не играла роль обольстительницы! Наличие любимого мужа делало остальных мужчин невидимыми для нее, но теперь у нее не было мужа. Она вспомнила об этом и сердце сжалось, пронзенное болью, еще не прожитой и не отпущенной болью. Под гнетом выпитого вина чувства бурлили и не желали поддаваться на время отупленному разуму. Алексей, внимательно за ней наблюдая, сделал шаг навстречу. В кармане звякнули ключи, и это стало последней каплей — Катерина подошла к мужчине, обняла его, прижимаясь всем телом, целуя, привлекая к себе.

— Умница, — прошептал младший Сикорский, отвечая на поцелуй, обнимая, обволакивая, поддаваясь на ласку и перехватывая инициативу.

Призрак хмуро наблюдал за происходящим. Он не мог остановить Катерину, не мог ей помочь и не мог защитить ее. Не мог образумить Алексея, который вместо того, чтобы расследовать покушение на членов семьи занимался глупостями. Стиснул кулаки в бессильной ярости на самого себя, на брата, который не успокоится, пока не затащит в постель очередную жертву, на Катю, играющую с огнем. Неужели она думает, что вытащит ключ из кармана и сбежит? Будь Алексей обычным человеком, и то она не справилась бы с ним.

Катина рука ползла в карман к заветному ключу. Если бы не вино, она бы не решилась на такую откровенную глупость. Ну получит она ключ — и что дальше, схватит бутылку и оглушит ею Алексея? Сначала надо вырваться из его объятий. Мужчина перехватил руку Катерины, отрицательно покачал головой, раскусив простенький неэффективный план, и отвел ее ладони за спину, крепко прижимая женщину к холодной стене, исследуя губами ее шею, опускаясь ниже.

Артем рискнул, проскользнул сквозь дубовую дверь наружу — чем это могло помочь, если, кроме Кати никто его не видит? Да и не хотелось скандала вокруг и без того не всегда безупречного поведения Алексея. Но бессильно наблюдать за происходящим привыкший к практически безграничной власти Сикорский не мог. Не в его характере было бездействовать.

Возле ступенек, ведущих в погреб, застыла Ксения. Она явно о чем-то сосредоточенно размышляла, крутя в руках телефон.

— Тема, привет! Я очень рада, что с тобой все в порядке, мне уже звонили… Да… — наконец решилась набрать брата Ксения. — Ты уже возвращаешься?.. Как здорово… Как ты себя чувствуешь?.. Да… Подожди, я еще хотела тебя попросить разрешения выпустить Лену, ее заперли в винном погребе… Да… Почему нельзя? Ну поговоришь с ней потом… Ну Артемка, я уверена, что она ни в чем не виновата… Но…

Разговор оборвался. Сикорский рассердился на себя за свою непреклонность, но понимал, что в прошлом, которое сейчас проживал заново в виде призрака, поступал единственно верным образом. Он бы действительно прежде чем снять все обвинения с Катерины захотел поговорить с ней лично.

Но за дверью сейчас находился в беде единственный человек, видящий одинокого призрака, единственный, к кому он мог обратиться за помощью, который не отвернулся от него, хотя мог бы. Который рисковал жизнью. Как же ей помочь. Сикорский интуитивно попробовал схватить уже развернувшуюся чтобы уходить Ксению, но, естественно, тщетно. Вдруг сестра застыла, схватилась за живот, и ее лицо озарилось трепетом, испугом и нежностью:

— Толкаешься? — прошептала девушка. Она не почувствовала прикосновения брата, но каким-то неведомым образом крохотная жизнь отозвалась на безмолвный призыв призрачного дядюшки. Маленький человечек пнул ножкой свою маму, привлекая внимание.

— Проведать ее? — спросила Ксения, прижимая влажную от волнения ладошку к своему животу. Кроха снова заворочался. — Ну раз ты так считаешь… Еще не больше плода манго, а уже качаешь права.

Артем с непередаваемым выражением лица смотрел на сестру — понимание обрушилось на него, словно горная лавина. Семья для него всегда была самым главным, его смыслом жизни. Родные — источник его силы и его ахиллесова пята. Он скоро станет дядей! Как захотелось обнять сестру, прижать к себе, поздравить. Но она, кажется, держит свое положение в тайне? И кто отец? Вопросы один за другим штурмовали Артема, последовавшего за осторожно спускающейся в винный погреб Ксенией.

Мелодично зазвенели ключи. Дверь со скрипом отворилась.

— Привет, я… — Ксения, увидев происходящее, выронила из рук телефон, стекло которого мгновенно покрылось паутиной трещинок, встретившись с каменным полом. — Леша!

Катя, воспользовавшись заминкой, вырвалась из объятий разгоряченного Алексея.

— Ксеня, я же сказал держаться от погреба подальше, — сердито накинулся на сестру мужчина, поправляя одежду.

— Но звонил Артем и он сказал, чтобы я выпустила Катю… Я… — растерявшись из-за агрессивного натиска залепетала Ксения и подняла с пола телефон.

— Вот приедет и выпустит. Иди немедленно наверх, — огрызнулся Алексей.

— Нет, — твердо заупрямилась сестра, стараясь не смотреть на сконфуженную Катерину. — Хочешь — сам уточни у Артема. Он отдал распоряжение… Он уже возвращается из больницы.

Алексей сквозь зубы выругался.

— Пойдем со мной, — хрупкая блондинка протянула руку женщине, которую уже считала своей подругой, и которую не собиралась бросать в беде. Катя неподнимая глаз, поспешила под защиту своей спасительницы.

Алексей глубоко вздохнул, призывая самообладание, но возразить ему было нечего. Телефон в кармане вибрировал, извещая о звонке Артема.

Призрак молча наблюдал за происходящим — лишь желваки ходили ходуном, выдавая внутреннее напряжение. Не хотелось бессильно наблюдать за своевольным и недостойным поведением Алексея, которое отдавалось стыдом, яростью и клокочущим возмущением из-за необходимости быть безвольным свидетелем происходящего. Привыкши к повиновению и беспрекословному выполнению приказов, к своему могуществу и силе, подавляющей чужую волю, к своим имеющим слабые ограничения возможностям, старшему в Роде Сикорских, уже несколько поколений главенствующим над отличительными, было сложно смириться со своей слабостью и бессилием, которые стали самым сложным дополнением к существованию в призрачном виде.

Пересчитывая ступеньки, ведущие на третий этаж, Катя молча следовала за Ксенией.