Катя подошла, обняла девушку, положила ей голову на плечо и мягко сказала:

— Тебе нужно беречься. Маленький человечек под сердцем должен расти в тепле и заботе. Не дай Бог, простыть.

Катя никогда не видела шаровую молнию вживую. Единственное знакомство с этим явлением было на видео, просмотренном на YouTube. Может ли влететь сгусток энергии в окно? И должен ли он быть фиолетового цвета? Вопросы проносились молниеносно, ответы не успевали их догнать.

Инстинктивно Катя захотела избежать направляющегося прямо в окно сияющего шара, в естественном порыве она оттолкнула от окна Ксению, не успевая словесно предупредить, но потеряла ту долю секунды, которая должна была стать спасительной для нее самой. Фиолетовый искрящийся шар с размаху врезался в нее, подбросил в воздух. Катя на мгновение зависла под потолком, раскинув руки в стороны, чувствуя, как подрагивает тело от пробегающих по нему фиолетовых частиц. В голове звучал голос, незнакомый, деформированный. Похожие на песнь рифмы наводили ужас, животный, поедающий плоть и разум. Катю со всего размаху брякнуло вниз — хорошо, что на диван, не то костей бы не собрала от подобной силы удара. Дыхание перехватило. Тело сотрясалось.

Ксения что-то кричала, мельтешила вокруг.

Затем теплые мужские ладони. Они гладили, пробегались по всему телу, словно снимая невидимую липкую шелуху, сбрасывали ее в наполненный дождевой водой таз. Долго-долго. Движения повторялись раз за разом. Катерина постепенно успокаивалась. Тело переставало трясти в конвульсиях. Наконец он смогла совладать с собой и открыть глаза, которые до этого словно заклинило — веки никак не хотели подниматься.

— Что случилось? — голос звучал тихо-тихо и слабо-слабо. Сикорский Артем, а это именно его привела на помощь Ксения, помог Кате приподняться и сесть, аккуратно поддерживая.

— Ты… поймала проклен. Он предназначался мне, но попал в тебя, — набравшись храбрости, прямо сказала Ксения. — Видишь ли, сейчас на нашу семью ведется охота. Никто не думал, что недоброжелатели посмеют снова переступить черту нашей виллы…

— Ксюш, подожди, — прервал Сикорский. Он смотрел на Катерину очень внимательно, приобнимая ее, помогая сохранять равновесие. — Сияние проклятия было фиолетовым, да? Значит ты должна была слышать слова… Можешь вспомнить?

Катя кивнула головой.

— Дословно нет… Там что-то было о… о львах, о… падении с высоты и о квадратных волнах. Да, кажется так.

Сикорский с Ксенией переглянулись — весьма необычное проклятие. Тройное! Очень мощное. Завязанное на смерть. Но… какие странные способы умереть.

— Ты спасла меня… Спасибо, — тихо молвила Ксения, поднося к губам женщины какой-то горький напиток. — Пей…

Катя отхлебнула и сразу же почувствовала, как по телу разливается тепло, как становится легче, как возвращается сила. Увидев дно чашки, она смогла сесть без поддержки, неловко высвободившись из полуобьятий Артема. Мужчина встал, положил руки на плечи Кати и что-то зашептал. Его словесная битва была короткой, яростной и закончилась тем, что он откинулся в изнеможении.

— Я сделал все, что мог. Спасибо за то, что снова спасла Ксению. Видимо, само провидение послало тебя в наш дом.

Призрак Сикорского, наблюдающий за происходящим, согласно кивнул головой. Пока его живой прототип зашептывал проклен, он вторил ему, не отставая, став позади. Обычно снять заговор на смерть подобной мощи невозможно, но двойная порция Артема Николаевича исказила посыл.

— Теперь я советую тебе не ходить в зоопарк к Львам, не ездить в Саванну, не прыгать с парашютом и не выходить на балкон, а также не бывать в местах с квадратными волнами, — улыбнулся своему личному медиуму призрак. — Убить не убьет, но покалечить может. Мы сделали все, чтобы исключить смерть, но угроза жизни все-таки будет.

— Квадратные волны… глупости какие-то, — пробормотала Катя. В голове нарастал звук, похожий на закипание чайника. И вот — вода наконец забурлила. Решение откладывалось, но было принято. — Артем Николаевич, Ксения Николаевна, я прошу рассчитать меня, как можно скорее. Мне пора возвращаться домой. Извините, конечно, но это не моя война.

Она старалась не смотреть на призрака. Понимала, что не увидит укор, что мужчина не скажет ей ни слова в упрек, особенно после того, как она, сама до конца не понимая, что происходит, спасла Ксению. Да еще и не единожды. И по уши погрязла в их разборках. Хватало своих проблем с головой. Катя обдумывала эту мысль всю ночь, вдыхая сырой воздух северной Италии, и светящиеся шары, сулящие смерть при странных обстоятельствах, стали последней каплей.

— Я не могу поручиться, что, если Вы уволитесь и уедет, враги нашей семьи оставят вас в покое, — произнес Артем Николаевич. — Слухи о нашей с Вами интрижке, возможно, и послужили причиной нападения эфемерного в больнице. Я допускаю, что цель киллера была не моя мать, а именно Вы.

— Фу, как ты жесток! Интрижки! Я думала, у тебя чувства! — возмутилась Ксения.

— Ксюш… Алексей Николаевич, он… неправильно все понял. Между мной и Артемом Николаевичем чисто рабочие отношения. Мы не рассеивали заблуждение для того, чтобы Алексей Николаевич прекратил… — подбирала слова Катя.

— Прекратил тебя домогаться? — резко, но с пониманием закончила фразу младшая Сикорская. Молчание стало ответом.

— Мы выплатим тебе хорошую премию. И можем отправить домой чартером, — с деланным весельем сказала блондинка, пряча расстройство, причиненное единственной подругой. Решение Кати она не расценивала, как предательство — ни один настоящий друг не сможет потребовать остаться рядом при подобных обстоятельствах, когда не знаешь, с какой стороны прилетит угроза. Тем более, как она могла упрекать человека, трижды спасшего ей жизнь.

Оказавшись наедине со своим личным призраком, Катя не решалась посмотреть на него.

— Я знал, что ты примешь такое решение. После того, что произошло в больнице, я хотел, чтобы ты уехала подальше от нашей семьи, — спокойно сказал Сикорский.

— Но тебе же некому помочь… Это предательство с моей стороны, — сердце Кати обливалось кровью. Но она просто не имела права рисковать собственной жизнью, когда отвечает за жизнь дочери.

— Нет. Ты столько раз помогла Ксении… Я в неоплатном долгу перед тобой. Если бы я мог отменить проклятие… Не хочу, чтобы тебе что-то угрожало. Но я призрак. Ничтожный призрак. Все что мне осталось — это доставать тебя разговорами.

— Не говори так… — Катя старалась сдержать эмоции.

— Все нормально. Думаю, мне стоит уйти. Я бы остался, чтобы отплатить тебе, помочь, но мое присутствие абсолютно бесполезное. Прости, — Сикорский говорил прямо, резко и спокойно. — Мужа ты нашла. Я могу еще чем-то отплатить тебе за помощь?

— Не… — Кате хотелось попросить призрак остаться, не уходить. Но она оборвала себя. Зачем продлевать агонию? Уходя — уходи. Приняв решение — придерживайся его четко. Нужно быть сильной, чтобы сказать «нет» человеку, который… Который что? Они сблизились за время общения в режиме двадцать четыре на семь. И надо было прекращать это опасное общение.

— Прощай… — Сикорский выскользнул за дверь. Он был сильным. После принятия решения он следовал ему, не оглядываясь.

Садясь на борт самолета, Катя не оглядывалась. На сердце было тяжело.

Если бы женщина знала, чем грозит ей ее решение, она бы осталась! Однозначно осталась в Италии.

Сознание вернулось резко, словно кто-то включил прожектор и молниеносно разогнал сгустившуюся тьму. Как только это произошло, Катя пожелала окунуться назад в небытие.

— Ты пришла в себя! Наконец-то! — над ухом раздался знакомый голос.

Холод пронизывал каждую клеточку, дышать было трудно, но уже возможно. Перед глазами плыли крохотные точечки, но они постепенно рассасывались, расступались, очищая поле видимости. Ослепительное солнце, тяжелое зимнее светило, но по-южному яркое. Почти чистая небесная гладь, время от времени наполнена плавающими, словно ватные мягкие игрушки, облаками, и захватывающей красоты ковер под ногами — далеко-далеко, обманчиво безопасный. Свободное падение… Через сколько минут эти небольшие точечки превратятся в огромные структурированные постройки? Голубая косынка — в глубокое водохранилище? А пожухлая скатерть — в поле.