Рендалл поднялся на ноги и оперся рукой о ствол дерева, когда его покачнуло.

 – Крокетт был прав, из-за шума сюда с минуты на минуту сбегутся люди. Бенджамин, ты – настоящий герой, но давай всем скажем, что это я убил их.

 Бенджамин поднял лицо, которое прятал на плече Джулии:

 – Почему?

 – Власти считают, что убивать положено солдатам, и очень беспокоятся, если это приходится делать детям, даже когда такое действие оправдано.

 Покачнувшись, Рендалл неуверенно шагнул вперед и наполовину упал в объятья Джулии и Бенджамина.

 – Лучше пусть они не задумываются… о твоем участии.

 Особенно об участии незаконнорожденного мальчика-сироты. У Джулии кровь застыла в жилах, когда она представила, что может случиться с Бенджамином, если власти решат его наказать. При мысли об этом её снова затошнило. Джулия обратилась к мужу:

 – Ты передал Бенджамину свой нож из сапога, когда взял его за руку?

 – И он сумел сообразить, – кивнул Рендалл, – что мы должны действовать вместе. Когда-нибудь ты станешь великолепным офицером, Бенджамин.

 Мальчик закрыл глаза и обнял взрослых ещё крепче.

 – Он похож на меня, Джулия, а не на Бранфорда, – прошептал Рендалл на ухо жене, – он убил, потому что иначе нельзя было.

 Она понимала, что муж совершенно прав. В дальнем уголке сознания Джулия восхищалась, как слаженно Рендалл и Бенджамин предотвратили беду. Почти как отец с сыном. Но прямо сейчас ей не хотелось ничего, кроме как сбежать в женский монастырь, полный нежных любящих сестер, которые не поднимут руку даже на комара.

 Джулия изо всех сил держалась до тех пор, пока самое основное не было улажено. Мужчины с ярмарки прибежали на звуки выстрелов быстрее, чем рассеялся пороховой дым. Увидев семейство Рендаллов, избитое и в крови, сэр Джеффри – местный судья – без вопросов принял изложение событий майора.

 На Джулию произвело впечатление, как муж сумел объяснить случившееся почти без обмана, только намеком, что убил обоих мужчин самостоятельно. Из него вышел бы прекрасный слуга закона. Джулия и Бенджамин почти всё время молчали. Она изображала слабую, испуганную женщину, а Бенджамин давно научился лишний раз не открывать рта.

 Закончить с формальностями удалось только ближе к вечеру. После возвращения в Роскомб-Мэнор Джулия поручила Гордону вымыть Бенджамина. К тому времени, когда мальчик принял ванну, прибыл местный хирург, чтобы перевязать Рендалла.

 Бенджамин почти не возражал на просьбу Джулии отправиться в кровать. Поднявшись подоткнуть одеяло, она нашла его обнимающим Мисс Китти и таким уставшим, что становилось ясно - он беспробудно проспит до следующего утра. Джулия погладила каштановые волосы мальчика.

 – Тот ещё выдался денек, да? Отложим поездку в Лондон на послезавтра. Нам всем следует прийти в себя.

 – Вы не захотите избавиться от меня? – тонким голоском спросил Бенджамин. – Я видел ваше лицо, когда убил того человека.

 Мальчик замечал слишком многое. Наверное, это требовалось для выживания.

 – Я очень расстроилась, – согласилась Джулия. – Своим трудом я всегда старалась предотвратить смерть. Но лучше видеть мертвыми Крокетта и его людей, чем позволить им убить нас с тобой и майора Рендалла. Ты очень умный и очень храбрый мальчик. Несмотря на умение моего мужа сражаться, не думаю, что он спас бы нас всех без твоей помощи.

 Бенджамин потянулся и дотронулся до ленты в её волосах, той самой, которую ей подарил.

 – Тот человек, Крокетт, заслуживал смерти. Я рад, что убил его до того, как он навредил вам с майором.

 Для маленького мальчика слова прозвучали пугающе, но полностью, ужасающе верно. Джулии оставалось надеяться на правоту Рендалла, что Бенджамин не похож на отца.

 Поцеловав героя на ночь, она отправилась переговорить с врачом, который закончил осматривать её мужа и должным образом забинтовал тому голову. Рану объявили не опасной для жизни. Доктор дал Джулии самые подробные указания по уходу за майором. Она не стала говорить, что имела дело с больными, возможно, не реже его самого.

 Проводив врача, она вернулась в общую с мужем спальню. Джулия не хотела беспокоить спящего Рендалла, но тот открыл глаза, едва она вошла в комнату и прежде, чем успела загасить лампу.

 – Тебе на самом деле пора завести личного доктора. Как ты себя чувствуешь?

 – Побаливает голова и несчетное количество замечательных синяков в тех местах, куда попали деревянные обломки, но в общем неплохо, – сонным голосом ответил он. – А как ты? Будучи дважды сбитой с ног, ты тоже наверняка можешь похвастаться синяками.

 – Всего несколькими. По сравнению с тем, что могло произойти, это пустяк.

 Она присела на край кровати.

 – Мне следовало догадаться, что Крокетт не отступится, пока я не умру. Я не понимала, что это может стоить вам с Бенджамином жизни.

 – Но всё обошлось. Не вини себя. Даже если бы мы точно знали, что за той неприятностью с каретой в Лондоне стоял Крокетт, мы ничего не смогли бы предпринять, пока он не проявил бы себя, – здраво заметил Рендалл. – Найти мой дом не составило труда. Оставалось только дождаться подходящего момента. Думаю, он видел, как мы шли на ярмарку, и решил убить нас на обратном пути. С его стороны было большой глупостью взорвать хижину, но, скорее всего, он хотел, чтобы наша смерть выглядела случайной.

 – Разве хижины взрываются сами по себе? – подняла брови Джулия.

 – Иногда, особенно если в закрытом помещёнии хранилось зерно, – ответил муж, прикрыв зевок рукой. – Редко, конечно. К счастью, моё природное чутье предупредило об опасности и позволило мне вовремя убрать нас подальше от взрыва. Как Бенджамин?

 – Потрясен, но держится после первого убийства лучше, чем смогла бы я.

 – У Бенджамина действительно все задатки, чтобы стать прекрасным офицером. Армия – отличное место для сильного духом молодого человека. Сужу по себе.

 Рендалл взял жену за руку и потянул, чтобы она легла рядом. Его голос смягчился:

 – Успокойтесь, миледи. Теперь вы в безопасности.

 Сильно утомленная, Джулия положила голову на плечо мужа и закрыла глаза. Теперь, когда ей ничего не угрожает, не подумает ли он, что ей больше не нужна защита? Не уедет ли в конце года?

 Сегодня она слишком устала, чтобы думать об этом.

Как всегда, леди Агнес Уэстерфилд являла собой островок невозмутимого спокойствия. Рендалл, Джулия и Бенджамин встретились с ней в Роктон-Хаусе – лондонском доме её брата, герцога Роктона. Мальчик оделся особенно тщательно, так как, несмотря на заверения Рендалла, сильно волновался, что леди Агнес не примет его в школу. Бенджамину очень хотелось походить на обычных мальчишек.

 Леди Агнес ожидала гостей, и дворецкий проводил их в богато обставленную утреннюю гостиную. Отложив газету, она поднялась на ноги. В модном голубом туалете, леди походила на королеву больше, чем любая особа королевской крови, но выражение лица хозяйки оставалось радушным.

 – Добрый день, леди Джулия, Рендалл.

 её взгляд переместился на Бенджамина:

 – Полагаю, вы - Бенджамин Томас, кузен майора Рендалла?

 – Да, леди Агнес, – кивнул мальчик. Его деревенский выговор сегодня был особенно заметен.

 – Может быть, нам уйти, чтобы вы могли поговорить с Бенджамином наедине? – поинтересовался Рендалл.

 – В этом нет никакой надобности. Пожалуйста, садитесь.

 Она снова опустилась в кресло:

 – Завтра утром я возвращаюсь в Кент, поэтому весьма удачно, что вы прибыли сегодня. Бенджамин, почему ты хочешь учиться в Академии Уэстерфилд?

 Мальчика поразила прямота директрисы.

 – М-м-м, потому что там учился майор Рендалл? Он считает, что школа будет для меня полезна.

 – Рендалл может подтвердить, что Академия Уэстерфилд – необычное заведение, потому что у всех студентов есть свои… особенности. Что особого в тебе?

 – Моя мама работала в таверне, и я - незаконнорожденный, – неуверенно, с запинкой начал мальчик. – Я родился и рос на почтовой станции, пока мама не умерла и меня не отдали в услужение фермеру. Вот такая особенность.