Сжав челюсти, она обернула плечи шалью леди Давентри, словно защитной броней.

 – Думаю, откладывать не стоит. Ты со мной?.. Пожалуйста...

 – Конечно. Вы – истинный боец, миледи. – Рендалл подбадривающе положил ей на спину руку. – Вперед, в малый салон. Надеюсь, твой брат не сильно напоминает Каслтона.

 Джулия тоже на это надеялась.

Войдя в малый салон вместе с Рендаллом, Джулия остановилась как вкопаная с занесенной для следующего шага ногой, потрясенная тем, насколько, повзрослев, её брат стал похож на отца.

 – Энтони, – с полной безнадежностью в голосе прошептала Джулия.

 Последний раз она видела его, когда тот был ещё школьником: одни большие руки да ноги, до которых сам он ещё не дорос. Теперь её брат стал мужчиной, богатым и аристократичным до мозга костей. Ростом выше отца, Энтони обладал всеми чертами Рейнзов и их цветом волос и глаз; а также гневом, который, казалось, накалил атмосферу в комнате. Ей захотелось расплакаться. Или убежать.

 Рендалл положил теплую руку на талию Джулии, напоминая, что она не одна. Не важно, как сильно презирает Джулию собственная семья, Рендалл на её стороне. Эта уверенность дала ей возможность с твердостью встретить гнев брата.

 Пока Джулия справлялась с охватившим её онемением, прерывая молчание, заговорил Рендалл.

 – Лорд Стоунли? – непринужденно произнес он, закрывая дверь. – Я майор Рендалл. – Он протянул руку. – Полагаю, вы уже слышали, что я теперь ваш шурин.

 Игнорируя Рендалла, как если бы тот был невидим, Энтони шагнул вперед, его пристальный взгляд ни на секунду не отрывался от лица Джулии. Она мельком взглянула на стоящего рядом мужа. Он выглядел невозмутимым и собранным, спокойно готовясь остановить её брата, если молодой человек станет угрожать ей.

 – Джули, это и впрямь ты! – звенящим голосом воскликнул Энтони. – Я не мог поверить, когда герцог написал, что ты жива.

 Она попыталась улыбнуться.

 – Это действительно я, Энтони. Только на двенадцать лет старше. И, надеюсь, немного мудрее. Я... я часто о тебе думала.

 – Тогда почему же ты позволила мне считать, что умерла?! – Этот вырвавшийся из глубины души крик вмиг разрушил его безупречный внешний вид, явив того мальчика, что когда-то был её лучшим другом. Мальчика, безумно страдавшего от потери единственной сестры, а теперь почувствовавшего себя преданным.

 Джулия сморгнула слезы, но не опустила взгляда.

 – Я не посмела, Энтони. Это была слишком тяжелая ноша, чтобы взваливать её на плечи младшего брата.

 – Возможно, тогда ты действовала правильно. – Его рот скривился. – Но с тех пор прошло столько лет!

 – Чтобы выжить, я должна была отвернуться от своего прошлого, потому что помнить – это так больно, – сбивчиво начала объяснять Джулия. – И... я боялась, что как только ты узнаешь, что я жива, то будешь презирать меня за обман. Очевидно, я оказалась права.

 – Черт тебя подери, Джули! – его голос сорвался. Энтони шагнул вперед и заключил её в медвежьи объятия. её макушка едва доставала до его подбородка. – Как ты могла подумать, что я могу презирать собственную сестру?!

 – Ты... ты вырос, – приглушенно выдохнула Джулия, прежде чем заплакать от облегчения. От своего отца она и не ожидала ничего хорошего: его презрение оказалось болезненным, но предсказуемым. Однако с братом они были так близки. Отвергни и он её, и это стало бы для неё сокрушительным ударом.

 Обождав, пока слезы слегка поутихнут, Рендалл спросил:

 – Полагаю, все это означает, что, хотя ваш отец и отверг Джулию, сами вы, встретив её в обществе, от неё не отвернетесь?

 – Конечно же нет! – возмутился Энтони охрипшим голосом. Он отступил назад, мучительно вглядываясь в лицо Джулии. В глазах, доставшихся ему от отца, светилось заботливое выражение их матери. – Ты – моя сестра, Джули, и я с гордостью сообщу об этом миру. Каслтон может порвать с тобой всякие отношения, но отречься от тебя, лишив наследства, он не вправе, ведь оно – от матери.

 – Меня не волнует, что думает Каслтон о моём безнравственном образе жизни. – Чуть ли не испытывая головокружение от облегчения, Джулия села на софу и потянула Энтони за собой. – Значение имеет только то, что мне рад ты.

 – Я переговорю с семейным адвокатом по поводу передачи твоей доли наследства. – Энтони бросил настороженный взгляд на Рендалла. – Конечно, должно быть оформлено соглашение.

 Настороженность была понятна. Поскольку Рендалл и Джулия уже состояли в браке, юридически Рендалл обладал правом полного контроля над всей собственностью жены. Если бы их брак устраивался должным образом, то не обошлось бы без переговоров и предсвадебного контракта. И хотя Джулия доверяла благородству Рендалла, но ведь Энтони его совсем не знал.

 – Я женился на вашей сестре не из-за возможного наследства, – холодно заметил Рендалл. – Я откажусь от своих претензий, так что всем, что ей причитается, она будет распоряжаться сама.

 Энтони расслабился.

 – Очень порядочно с вашей стороны, Рендалл. Слишком у многих мужчин стали бы чесаться руки побыстрее запустить их в её состояние.

 – И насколько велика моя доля? – спросила Джулия. – Мне никогда об этом не говорили.

 – Точную цифру я не знаю. – её брат на секунду задумался. – Но что-то около ста тысяч фунтов.

 – Бог ты мой! – поразился Рендалл, уставившись на Джулию. – Так ты, вероятно, самая богатая наследница в Англии.

 – Я и понятия не имела, что наследство столь велико. – Она неловко пожала плечами. – Сложно представить такие деньги, когда мне приходилось обменивать свои услуги на цыплят и яйца.

 Энтони моргнул.

 – Как же ты жила все эти годы, Джули?

 – Я была повитухой в Камберленде. – Джулия криво улыбнулась. – Это долгая история.

 – Но я хочу её услышать, – твердо заявил её брат. – Я хочу знать все.

 – Вам обоим надо многое обсудить, – Прежде чем отодвинуться, Рендалл ободряюще сжал плечо Джулии. – Я оставлю вас вдвоем.

 Джулия взглянула на него, надеясь, что улыбка передаст её благодарность.

 – Спасибо, Алекс. За все.

 Затем она снова повернулась к брату. Им предстояло обменяться рассказами о том, как они провели последние двенадцать лет.

 Ошеломленный, Рендалл закрыл за собой дверь салона. В день, и так полный драматизма, размер наследства Джулии стал самым большим потрясением. До сих пор он радовался, что может предложить ей обеспеченную жизнь и скромное, но милое поместье. Теперь же ему было неприятно осознавать, что она могла купить с потрохами нескольких таких, как он.

 Рендалл обернулся и увидел герцогиню Эштон, ожидающую в холле с озабоченным выражением лица.

 – Как проходит встреча Джулии с братом? – спросила Мария. – Полагаю, вы бы не оставили её, если бы он вел себя ужасно?

 – Стоунли расстроен, что Джулия все эти долгие годы позволяла ему верить, что мертва, но как только с этим разобрались, они упали в объятия друг друга, – вкратце поведал Рендалл. – Несмотря на то что её отец порвет с ней отношения, Стоунли – нет. Она счастлива и испытывает облегчение, и, скорее всего, их беседа затянется очень надолго.

 – О, как замечательно! – Мария взяла Рендалла под руку и направилась с ним к главному холлу. Глядя на него, она произнесла: – Ваше лицо выглядит так, словно высечено из гранита. Давентри?

 Рендалл пожал плечами.

 – Он похвастался своей беременной графиней, а затем сообщил, что меня не только оттеснили, но он вообще отказывается признавать меня своим наследником. Словом, типичное общение с моим дядей. Я искренне надеюсь, – полагаю, тщетно, – что имел с ним дело в последний раз.

 Мария вздрогнула.

 – День выдался слишком богатым на события.

 – Да уж. – Самое запоминающееся произошло в карете, но об этом он едва ли мог рассказать Марии. – Наибольшим потрясением стала сумма наследства Джулии. Злые языки не преминут заявить, что она вышла замуж за человека ниже себя.