– Поверить не могу, какой вы, оказывается, милый человек, майор. При нашей первой встрече вас, казалось, все раздражало.

 – Вы правы, быть милым – совсем не в моём характере, – торжественно заявил Рендалл. – Но ради вас я попытаюсь никогда больше не возвращаться к своему обычному угрюмому состоянию.

 Хотя он и выглядел серьезным, его глаза светились юмором. Всегдашняя глубоко спрятанная боль больше не омрачала его лицо.

 – Всё то время, что мы знакомы, осколки шрапнели постоянно изводили вас своим непроизвольным движением. Именно этим и объясняется большая часть вашей угрюмости.

 Он вздохнул.

 – Остается надеяться, что вам удалось избавить меня от последних подвижных кусков. Нога хоть и ноет, но впервые за весь год я не испытываю острой боли.

 – Мои ножи всегда к вашим услугам, как только потребуется ещё раз избавить вас от плохого настроения.

 Рендалл приподнял брови.

 – Это обещание или угроза?

 – Угроза, – сладко пропела Джулия.

 – Приму к сведению. – Он задумался. – Думаю, помогло и то, что, как только я перестал сопротивляться своему влечению к вам, сразу же расслабился. Долгие годы моя жизнь состояла лишь из боли и войны. Но с вами я могу представить будущее, где ничего этого нет.

 – Вряд ли найдется что-нибудь более далекое от войны, чем жизнь деревенской повитухи, – согласилась Джулия, начиная лучше понимать, почему его так тянет к ней. – Теперь, когда прошлая жизнь каждого из нас осталась позади, что ждет нас впереди? Я не из тех отважных женщин, что следуют за барабаном, и меня волнует вопрос, где же мы будем жить? Вы говорили, у вас имеется небольшое поместье?

 – После матери я унаследовал Роскомб. Это недалеко от Сиренчестера. [26]Я жил там, будучи ребенком. Пусть оно не такое большое, как то, в котором вы выросли, думаю, вам все же понравится это место. – Он усмехнулся. – С нетерпением жду того времени, когда буду неспешно прогуливаться по своему собственному поместью и изучать, как разводить овец и выращивать зерновые. Возможно, я даже полюблю охоту. Представьте меня со сворой гончих, бакенбардами и красным лицом.

 Она засмеялась.

 – Нет, это невозможно. Но мне нравится идея жизни джентри, [27]спокойная, без нарочитой роскоши. Полагаю, время от времени нам все же придется выбираться в Лондон?

 – Конечно. Как вы, должно быть, помните, Эш предоставил в моё распоряжение несколько комнат в Эштон-Хаусе, но, если вам это не подходит, мы сможем арендовать дом.

 – Нет, я не очень-то люблю Лондон, чтобы обзавестись там домом. Если Эштон не станет возражать, то я с удовольствием проведу время с Марией во время наших визитов в город. – Она задумчиво смотрела на суровые шотландские холмы. – Север, безусловно, красив, но я скучаю по дружелюбным полям и деревням Южной Англии. Я буду счастлива вернуться туда.

 – Станете ли вы продолжать работать повитухой? – не меняя тона, спросил Рендалл так, словно данный вопрос не имел для него особого значения.

 Джулия резко повернулась в его сторону.

 – А вы бы позволили?

 – Побывав замужем за моим достойным презрения кузеном, вы, я уверен, вполне заслужили право принимать собственные решения относительно своей жизни, – примирительно заметил он. – Кроме того, попытайся я давить на вас и что-то запрещать, вы тут же покинете меня. А мне бы этого очень не хотелось.

 Внезапно она осознала, что её рука все ещё находится в его руке, и что она сжимает его пальцы с силой, способной нарушить кровообращение. Джулия осторожно ослабила хватку.

 – Я не заглядывала так далеко вперед, но вы, наверное, правы. Мне нравится принимать роды, и держать себя в клетке я больше никому не позволю.

 – У меня и нет такого желания, – его взгляд был полон решимости. – У вас дар к целительству. Я не хочу лишить мир вашего таланта. Но в Глостершире хватает и врачей, и хирургов, так что, возможно, вам придется ограничиться акушерством. Вы сможете помогать при родах и одновременно успевать управляться с хозяйскими делами поместья.

 – Вполне разумный план, – согласилась Джулия, восхищенная его проницательностью – ведь он не только признал важность её работы, но и понял, что она для неё значит. – Раньше мне попадались только мужчины, просто отдававшие приказы и ожидавшие, что женщина беспрекословно им подчинится.

 – Большую часть взрослой жизни я как отдавал, так и получал приказы, зачастую являвшиеся полубезумными и имевшими трагические последствия, – сухо признался Рендалл. – Именно поэтому благородное искусство нахождения компромисса теперь для меня так важно.

 За его сухим юмором слышалась усталость, накопленная годами войны и ответственности за подчиненных ему солдат. На её губах – медленно, постепенно – расцвела улыбка.

 – Я начинаю думать, майор Рендалл, что наш брак имеет будущее.

 И что более удивительно... она действительно начала желать этого брака.

 Они добрались до Эдинбурга в наемном экипаже быстро и без задержек, делая лишь короткие остановки на отдых. Это заняло весь день. Несмотря на тряску, Рендаллу удалось проспать большую часть пути. Джулия завидовала ему. Столь полезное умение поможет быстрее зажить его ранам.

 Уже в сумерках они остановились перед красивым городским домом Киркленда. Пока они ехали по Эдинбургу, Рендалл рассказывал о городе, который оказался более привлекательным и холмистым, чем ожидала Джулия. Она надеялась, что у неё ещё будет возможность осмотреть замок, [28]зловещё нависавший над городом.

 Помогая ей выйти из экипажа, майор проговорил:

 – В мой недавний визит к Киркленду я останавливался именно здесь. Сам он очень много ездит по делам своей судоходной компании, а здесь постоянно живет его любимая тетя, одновременно присматривающая за домом. Вам понравится миссис Гауэн, она же будет рада помочь вам подготовиться к скорой, но респектабельной свадьбе.

 Джулия нерешительно посмотрела на каменный фасад.

 – Вы точно уверены, что лорд Киркленд не станет возражать, узнав, что вы привезли ещё и меня?

 – Совершенно. – В одну руку Рендалл взял трость, а вторую предложил ей. – Вы ему нравитесь. Помнится, он сказал, что ваше с Марией присутствие значительно скрасило путь от Хартли до Лондона.

 Джулия взяла его под руку, и они поднялись по ступенькам. Рендалл почти не хромал.

 – Если не считать того, как вы хмуро косились на меня, майор, то ту поездку можно назвать приятной.

 – Как я уже говорил, жизнь стала намного легче, когда я перестал сопротивляться вашему очарованию. – Рендалл постучал в дверь и обратился к появившемуся дворецкому: – Наверное, вы думали, что избавились от меня, Таннер, однако радость оказалась преждевременной.

 Дворецкий усмехнулся.

 – Приятно снова видеть вас так скоро, сэр. Лорд Киркленд тоже будет очень рад, – его любопытный взгляд скользнул по Джулии.

 – У меня изменились планы, – с улыбкой ответил Рендалл.

 Дворецкий поклонился им.

 – Если вы не возражаете подождать в гостиной, я сообщу его светлости о вашем приезде, – и он открыл расположенную справа дверь.

 Джулия прошла в гостиную, а Рендалл задержался, чтобы поговорить с дворецким. Она как раз стягивала перчатки, когда за письменным столом перед окном увидела знакомую фигуру:

 – Лорд Мастерсон?

 Крупный мужчина – тоже майор, как и Рендалл, – со спокойным характером, был ещё одним из уэстерфилдских друзей, в своё время искавших пропавшего герцога. И он благосклоннее всех отнесся тогда к ней и Марии.

 – Я думала, вы участвуете в испанской кампании.

 Тот поднял глаза, потом встал и отошел от окна.

 – Извините, я не Мастерсон. Я его менее пристойный и уж точно менее законный – сводный брат Дамиан Маккензи. А вы?..

 Теперь, когда её не слепил свет, падающий из окна позади него, она осознала свою ошибку. У него с Мастерсоном были одинаковые черты лица и широкоплечие мускулистые тела, но у этого незнакомца волосы были более рыжими, а в глазах мерцали плутовские искорки. К тому же эти глаза –разного цвета, с удивлением заметила Джулия, когда он к ней приблизился. Один – карий, второй – голубой. Это и поражало, и несколько смущало.