Я изливала на него всю накопившуюся злость и обиду, а он и глазом не моргнул. Даже не сменил позу, так и оставшись прислоненным к заваленному шкафу напротив меня.

Так и прошло пару секунд.

— Прости. — вздохнула я.

Перевернув валяющуюся на полу кастрюлю дном вверх, я уселась на нее сверху. На голову, с которой все еще сыпалась кукуруза и зеленые листья салата, я натянула дуршлаг и опустила его до самых глаз.

— Я истеричка.

— Нет.

— Я невропатка.

— Нет.

— Я два в одном. Мне нужно принимать таблетки и слушать для успокоения Шопена.

Или что там обычно слушают в психбольницах?

Шкаф слегка пошатнулся, когда Даунтаун оттолкнулся от него и сделал шаг навстречу мне. Повеял мягкий аромат одеколона, и зашуршал дорогой материал его одежды — он опустился на корточки рядом со мной, а я не показывала глаз из-под дуршлага.

Его руки опустились мне на плечи и легко прошлись по самых локтей, отчего у меня сбилось дыхание.

Я не двигалась, но заметила, как Артур сел прямо на пол, схватился на ручки кастрюли, на которой я сидела, и передвинул ее вместе со мной в центр кладовой, словно я вовсе ничего не весила.

Устроив мою сгорбившуюся фигурку между своих длинных согнутых ног, Артур завел руки мне за спину и наклонился так близко, что наше дыхание перемешалось. Его теплые ладони легли мне на талию и немного сжали, заставив податься еще ближе. Я дышала, как во время панической атаки или приступа клаустрофобии.

Когда кончик пальца Артура поддел дуршлаг на затылке, сдвигая его с моих глаз, я посмотрела на него исподлобья и утонула в глубинах кедрового леса, который каким-то образом уже успел стать мне вторым домом.

Это было выше моих сил.

— Я скучаю, Даунтаун. — вырвалось у меня.

— Я тоже, Тэдди, — с какой-то глухой болью отозвался он, опуская лицо в пространство между основанием моей шеи и плечом. — Я тоже.

Кастрюля сдвинулась еще на пару дюймов, и мои колени уперлись прямо в его грудную клетку, а носки сандалий оказались в опасной близости к его ээ-э…промежности. Не желая оставлять это человечество без потомства Даунтауна я расставила ноги по обеим сторонам от его талии.

И поняла, что совершила ошибку.

Потому что под усилиями Артура кастрюля буквально задрейфовала по деревянному полу кладовки, и я впечаталась в Даунтауна каждой клеточкой тела.

Дуршлаг слетел с моей головы, оставив совсем беззащитной в кольце его твердых рук. Я чувствовала, как от прикосновений к лопаткам крохотные волоски на шее электризуются и встают дыбом.

Не в силах сдержаться я расцепила скрещенные на груди руки и устроила их у Артура на плечах, притягивая в свои объятия. Я все еще сидела на кастрюле, а он — в пространстве между моими бедрами, положив подбородок мне на плечо.

Теплые губы то и дело касались выемки над моими выступающими ключицами, и с каждым прикосновением дышать становилось все труднее и труднее.

— Артур, я…

— Ты была полностью права. — сказал он, немного отстранившись.

— Да? Когда? — в голове творился полный хаос.

Наши глаза были примерно на одном уровне, но Артур смотрел только на мои безмолвно шевелящиеся губы.

— Мы и правда не можем быть друзьями.

— Да, точно, — на автомате кивнула я.

А потом резко пришла в себя.

— Стой, что? Не можем?!

— У тебя есть Хайд и Кара, и мне их никогда не заменить. — снисходительно улыбнулся он, поправляя локон моих волос. — Да я и не хочу твоей дружбы, Тэдди, разве не ясно?

Мне стало нечем дышать. Несмотря на ласковый жест, брошенные слова были как удар под дых ногой в тяжелом армейском ботинке.

— Как солнечный день. — пробормотала я, борясь с желанием потянуться обратно за своим дуршлагом.

Выражение его лица вдруг изменилось. Казалось, он отчего-то обозлился на меня.

— Ничерта тебе не ясно, — хрипло проговорил он.

Артур приблизился со скоростью света и, сжав мои предплечья, рывком прижал к себе. Его губы обрушились на мои и начали двигаться в таком привычном ритме, словно на протяжении десятилетия мы целыми днями только и делали, что целовались.

Не знаю, почему, но перед его поцелуями я бессильна. Мое тело разваливалось на части, и голова кружилась так, словно я пересекаю Атлантический океан во время шторма.

Руки Артура сжимали мою талию до хруста ребер, пересчитывая каждую косточку. Разгоряченный торс прижался к развилке моих бедер так, что платье задралось неприлично высоко и одновременно неприлично приятно.

Ну вот я и снова пассажир поезда, ведущего вникуда. Каждый легкий вздох, поцелуй на моей челюсти и скольжение пальцев Артуре между лопаток — просто очередные семена сомнения, из которых на мне скоро вырастет целая плантация вопросов без ответов.

Я должна была оттолкнуть его. Я должна была подумать о Мойре и о том, что мы оба закончим в супе с фрикадельками.

Я должна была, но…не могла?

Не могла заставить себя оторваться от его скользящих по моему рту губам.

Была причина, почему полторы недели без Даунтауна казались мне вечностью. Была причина, почему от окутывающего меня такого знакомого запаха его рубашек хотелось заплакать от счастья.

Хайд прав. Я по уши влюбилась в Даунтауна, который целует меня в чулане, где Джек хранит то барахло, которое уже не помещается в гараже.

Поэтому я соскользнула с донышка кастрюли и опустилась Артуру на колени, практически оседлав его. Положив руки ниже спины, он придвинул меня еще ближе к себе, и от этого резкого, самого восхитительного скольжения из моих глаз посыпались искры. Мы выдохнули одновременно, и я поймала себя на мысли, что хочу увидеть нас двоих со стороны. Прижатых друг к другу в тех местах, где мы еще никогда не прикасались. Целовавшихся, словно последний раз в жизни. С руками Артура у меня под юбкой, сжимающих внутренние стороны раздвинутых бедер до самых синяков.

Мне кажется, мы тянули на сцену из бразильского сериала. Жаль только, что я далеко не грудастая красотка с темными кудрями и идеальным маникюром.

Я задела языком его нижнюю губу и почувствовала, как глухой мужской стон провибрировал у меня в горле. Руки резко вцепились в меня мертвой хваткой, удерживая на месте.

— Черт, Тэдди, — ругнулся он, опустив лоб мне на подбородок. — Не двигайся.

Его грудная клетка поднималась и опускалась с ритмом бумбокса. Все тело пульсировало — от жилки на виске до крепких мышц на ногах. Я впивалась в его плечи, трогая, трогая, упиваясь его…беззащитностью? Артур сжимал меня в объятиях, дрожа при этом всем телом. Я хотела посмотреть сверху вниз на этого гиганта. Вечно собранного, ухоженного. Разбуди его посреди ночи — и он наизусть расскажет биографию Марии Антуанетты.

Немного заерзав, я попробовала приподняться на коленях.

— Я же сказал не двигаться, — затылок Артура впечатался в шкаф за его спиной.

— Почему? — прошептала я.

— Потому что я в той ситуации, в которую джентльмены обычно не попадают.

— Да уж, джентльмен навряд ли бы сунулся в эту паршивую кладовку. — хмыкнула я, пытаясь сосредоточить взгляд на чем угодно, кроме его ширинке.

— Ради такого платья можно сунуться и в волчью яму. — он поддел указательным тонкую лямку, сползшую с моего плеча.

— Дать тебе его поносить?

Артур рассмеялся. Тихо и немного горько.

А затем дверь чулана, скрипнув, приоткрылась, показав на пороге шатающегося в разные стороны Джека. Учитывая, что он до сих пор не наставил на Артура пистолет — Джек был оченьпьян.

— Это не толчок? — щурясь, пробубнил он.

— Нет, — прохрипела я, все еще находясь в объятьях Артура.

— Понятно.

Слабо моргнув пару раз, Джек почти закрыл дверь чердака, а затем, вроде как опомнившись, вдруг дернул ее на себя обратно и пьяно прищурился, разглядывая нас.

— Иисусе, Джей, она ж твоя сестра, отлипни от нее. — заплетающимся языком пробубнил он, махнув на дверь и шаркая в направлении кухни.

Несколько секунд мы боялись пошевелиться и даже вздохнуть. Только чуть позже Артур набрался смелости спросить: