И Игнатиус повел их прямо, открывая двери, тяжелые, с золотой лепниной. Они вошли в гостиную, поделенную надвое колоннами.

— Первая зона, — Игнатиус показал направо, — зона отдыха.

К колоннам прижимался темно-фиолетовый диван. Перед ним стоял низенький стеклянный столик, рядом — широкое кресло, обитое зеленым бархатом, и маленький диванчик в тон ему.

Вторая зона была обеденной. Прямоугольный стол окружали восемь стульев. Узкие окошки зоны отдыха сменялись здесь сплошными панорамными окнами. Торцевую стену занимал большой камин.

— Смотрите, — услышала Энди голос Игнатиуса и повернулась в его сторону.

Верховный Хранитель подвел учеников к стене напротив большого дивана. Энди встала на цыпочки, пытаясь за головами разглядеть то, на что показывал Игнатиус, но увидела только узкий длинный шкафчик, настолько низенький, что не доставал даже до колен Юана. За стеклянными дверцами проглядывались корешки книг. Сверху на нем стояли вазы с ирисом — в лиловый цвет их лепестков Энди была влюблена с детства. Но Игнатиус протянул руку куда-то вверх и сдернул со стены тяжелую коричневую ткань. Энди перевела взгляд …Это была картина.

Едва уловимое движение ветра, равнина, яркое солнце на пронзительно-голубом небе и тоненький ручеек, над которым присела девушка, чтобы набрать в кувшин воды. Энди показалось, будто изображение приблизилось к ней, и она видит его очень четко. Волосы девушки блестят золотом, глаза опущены, а на груди — кулон: заключенная в круг звезда. Энди готова была поклясться, что глаза девушки, которых не видно, цвета морской волны. Как будто картину рисовали с нее в прошлой жизни, когда она была…

Энди подошла к картине вплотную, протиснувшись между Алексеем и Юанем. Она не успела придумать, кем была в прошлой жизни — крестьянкой быть не хотелось, да и не походила девушка на картине на крестьянку.

— Эта картина находится в Доме Стихий со времен гибели великих Хранителей, — негромко сказал Игнатиус.

Наступила неловкая тишина. Неловкая для Энди, потому что она уже предчувствовала, что вот-вот сморозит какую-нибудь глупость.

— А что слу… — начала Энди неожиданно хриплым голосом и испуганно прикрыла рот ладонью, не договорив.

Юан Синг остался безмятежным, а Алексей вдруг сообразил, что Игнатиус и Дионий смотрят на него.

«Проверка! — мелькнуло в голове. — Не выдать себя!»

И Алексей пожал плечами, неопределенно дернув головой, хотя, конечно, Наставник рассказывал ему о том времени, когда Повелитель Пустынных Земель избавился от троих из четверки Верховных Хранителей. Впрочем, кажется, Игнатиус не злился на Диония за давнюю историю.

— Это случилось довольно давно, — Игнатиус медленно перевел взгляд на Энди. — Три Верховных Хранителя погибли от рук сумасброда и предателя, — Алексей кинул на Диония быстрый взгляд: сойдет ли Хранителю такое с рук? Но Дионий жадно впился глазами в картину и, кажется, не услышал Игнатиуса. — На картине ты видишь Пандору, одну из великих. Ее амулет — символ пяти стихий, дающийся только

Избранному. Считается, что он исчез после ее смерти. По преданию, этот кулон сам находит своего хозяина и наделяет его необычайной силой…

Алексей едва заметно улыбнулся — начинался второй этап плана. Он запустил руку в карман и вытянул тонкий кожаный шнурок, на конце которого болтался кулон.

— Этот амулет, — Алексей кивнул на картину, — похож на тот, что я нашел в шесть лет.

Дионий удивился не сильно, даже презрительно хмыкнул, оторвавшись от картины всего на секунду. А Игнатиус недоверчиво взял кулон в руки и, близоруко щурясь, вгляделся в него. Амулет завибрировал и выскользнув из пальцев Хранителя, повис над его ладонью. А потом медленно двинулся обратно к Алексею, который аккуратно сжал его в кулаке.

— Что ж… — Игнатиус задумчиво пожевал губами, — он не только похож… Это он и есть.

Верховный Хранитель предавался воспоминаниям в своем недавно восстановленном кабинете. Ученики разбрелись по комнатам на втором этаже, и теперь можно было спокойно все обдумать. Игнатиус сидел в удобном мягком кресле, на диване напротив развалился Дионий.

— Как тебе азиат? — без особого энтузиазма спросил демон.

— Интересный мальчик, хочу увидеть его таланты в деле, — ответил Игнатиус. — Но ты ведь хочешь поговорить не о нем?

— Он лжет, — мрачно сказал Дионий. — Не стал говорить при них, но… — демон неопределенно пошевелил рукой;

Игнатиус с интересом поглядел на Повелителя Пустынных Земель.

— Не веришь моему чутью? — Дионий принялся загибать пальцы. — Искал конкретно тебя и знает твое имя — раз. Владеет приемчиками, которыми можно научиться только у очень сильного наставника — два. Волшебная побрякушка — три…

— Так в чем конкретно он лжет? — Игнатиус был очень занят: он пытался как-то хитро переплести пальцы. — Имя мое он знает, приемами — владеет, уверен, уж ты-то его проэкзаменовал на славу… амулет настоящий и признает его. Мальчик — Избранный.

— И тебя это не удивляет? Вот так просто? Нам понадобился Хранитель, и — хоп! Вот он, как по заказу, — Избранный!

— Понимаю, что тебя удивляет. Ты не знаешь, как он смог скрываться от твоего голодного взора? Но это же касается и девушки — ни я, ни ты не чувствовали ее яркую душу в общей серой массе. Наверно, мы просто теряем хватку. Избранные просто так под ногами не валяются. Слишком просто, да. Но не кажется ли тебе, повелитель безжизненной суши, веками развлекавшийся разносортным обманом, расстановкой тенет, многоходовыми комбинациями, перезакладыванием душ; не кажется ли тебе, Князь греха, поднаторевший в крючкотворстве взаимовыгодных сделок и кристально чистых способов отъема единственного, что тебе не принадлежит в этом мире по праву; так вот, не кажется ли тебе, мой единственный и потому лучший друг, что иногда все случается без затей, по воле Высшей Истины? На то и есть Избранные, чтобы являться в нужный момент. Deus ex machina, — Игнатиус сделал паузу, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.

— Ты драматизируешь, — Дионий встал и подошел к письменному столу. Открыв ящик, он вытащил серебряную флягу. — Терра всегда прятал здесь виски. А парень лжет, что он самоучка. Его «природные силы» ненастоящие. А вот виски, — Дионий присел на край стола, отвинтил крышку и глотнул, — так же, как и его хозяин, по всей видимости, настоящий.

— Знакомая песня, — Игнатиус откинулся в кресле, — Терра мертв уже более трех столетий. Если парня и обучил кто-то, то уж точно не он! Это все твоя жажда мести. Но мертвецам не мстят. А на счет амулета — фальшивки не вылетают у меня из рук.

—Черт их разберет, этих Хранителей, — задумчиво протянул Дионий, делая еще один глоток. — Тем более — предателей. А фляжка-то неиссякаемая: Терра сотворил Святой Грааль, из которого бежит пятисотлетний ишке бяха.

— Мой учитель давно мертв, Дионий. Верни флягу.

— Как скажете, Верховный Хранитель, — Дионий медленно завинтил крышку, положил флягу на стол, поднялся и направился к двери, — но я прав. И это не амулет Пандоры.

Энди выбрала комнату в дальнем углу коридора. Комната была небольшая, старомодная и неуютная: беленые стены, каменный пол, известняковый подоконник, низкая деревянная кровать, накрытая шерстяным покрывалом. Справа от окна стоял стол, а рядом — что-то похожее на верстак. Энди выбрала ее из-за балкона, который выходил прямо на море.

Энди стояла у окна. Одна за другой на небе загорались звезды. Энди до конца так и не понимала, что происходит: все эти разговоры с Игнатиусом, Дионием… Леша со своим великим амулетом…Он обманул ее и втянул в эту историю. Зачем?

Энди сложила ладони лодочкой и попыталась представить горящий огненный шар. Но в руках было пусто. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и стала вспоминать ощущение тепла, свет, проявляющийся сквозь кожу… Ничего.

Вдруг в отражении на стекле она увидела Лешу.

— Давно ты стоишь там? — спросила Энди, не оборачиваясь.