Они закивали. Я посмотрела на Барри, который молча стоял у окна, глядя в темноту ночи, и, казалось, вообще не слушает Короля. Слон почувствовал мой взгляд, обернулся и слабо улыбнулся. Я улыбнулась в ответ, хотя сердце по-прежнему сжималось от тоски и так и не исчезнувшего чувства вины.

– Я надеюсь, что вы выполните свою работу добросовестно и не задавая лишних вопросов, – сказал Король. – Вы должны понимать, что все мои приказы и распоряжения направлены исключительно на то, чтобы мы выиграли эту схватку, а потому я хочу, чтобы вы не сомневались в моих решениях.

Косте под взглядом Толи стало неуютно, он ссутулился и нервно тер ладони. Король еще раз внимательно оглядел собравшихся. Он, как и я, видел, что все еще подавлены и их мучают вопросы и сомнения. Но он, кажется, не знал, что сказать, поэтому приободрить Пешек решила я:

– Надежда есть. Я уверена, что мы справимся, если будем работать вместе. Мы просто просим довериться нам и слушать наши советы. В конце концов, вы уже побывали в схватке и видели врага в лицо. И поняли, что его можно победить.

Не знаю, помогли ли эти слова, но мне показалось, что лица Пешек прояснились.

– На сегодня все, – сказал Толя. – У вас есть какие-нибудь вопросы?

Вопросов ни у кого не оказалось.

– Что ж, тогда всем спокойной ночи. Отдыхайте, набирайтесь сил, а завтра приступим к подготовительному этапу нашего контрудара.

Все поднялись и стали расходиться, но Король внезапно сказал:

– Леша, останься.

Тот вздрогнул и под любопытными взглядами остальных подошел к нам. Я видела, что он жутко смущается, поэтому дружески потрепала его по плечу, стараясь приободрить. Когда все вышли из комнаты, Толя тихо сказал:

– Реджи говорила, что ты что-то чувствовал в Пантанале и здесь.

Леша кивнул.

– Поясни, что именно ты ощущал?

– Я не знаю, как это выразить словами, – запинаясь, ответил Леша. – Это – как неожиданная уверенность. Просто я чувствую что-то, и это позволяет мне… знать. Как шестое чувство, наверное…

Мы с Толей переглянулись, я многозначительно подняла брови. Король удивленно хмыкнул.

– Ну-ка, присядь, – приказал он Алексею, и тот послушно опустился в кресло. – Закрой глаза и расслабься.

Леша сделал, что велели, и Король замер напротив него, склонив голову. Я поняла, что он сейчас будет «диагностировать» Алексея, изучая узел Силы, поэтому тихонько отошла в сторону, чтобы не мешать.

Спустя минуту Король поднял голову и посмотрел на меня, широко раскрыв глаза. «Вот тебе и недоучка», – услышала я его слова в голове.

– Леша, вставай, – сказал Толя. – Если твое шестое чувство опять проснется, обязательно сообщи об этом мне или Реджи. С остальными на эту тему лучше пока не разговаривай. Хорошо?

Бледный Алексей кивнул и, робко улыбнувшись, вышел из гостиной.

– Ясновидение? – усмехнувшись, поинтересовалась я.

– И не только, черт побери, – ответил Король, озадаченно почесав затылок. – Никогда ничего подобного не видел. Мало того, что у него появились новые способности, так развились еще и старые.

– Неужели?

– Ясновидение у него, кстати, развито не так ярко, – заметил Анатолий. – Меня больше всего удивило то, что усилились все остальные способности, над которыми мы безуспешно бились до Прорывов. Видимо, практика все-таки сделала свое дело. Удивительно…

Я вспомнила, как Леша отбил удар Ферзя в Пантанале. Еще тогда могла бы догадаться, что его силы стали расти.

– И что все это значит? – поинтересовалась я.

Король задумчиво на меня посмотрел и хмыкнул:

– Что нельзя недооценивать Пешек. По-моему, Леша – первый кандидат в списке Игрока. Пойдем присядем, мне еще нужно многое у тебя узнать.

Мы разговаривали с ним полночи. Он заставил меня отчитаться о наших бразильских приключениях во всех подробностях, а затем и сам рассказал о том, что происходило с его группой в Танзании. Услышав его описание Белого Короля, я внезапно вспомнила о нашем с Пешками разговоре накануне Прорыва.

– Ты говоришь, Белый Король выбрал скелет в качестве оболочки? – задумчиво спросила я. – И атаковала вас армия зомби?

– Да.

– А Ферзь был в виде Минотавра?

– Угу.

– Любопытно, – протянула я. – А ты не думал, что подобный мотив выбран неслучайно?

– Конечно, думал, – усмехнулся он. – Нарочитый и очевидный мотив смерти. И думать нечего.

– А у меня они выбрали мотив голода… Это тебе ни о чем не говорит? Возможно, существует какая-то земная легенда, о которой я просто не знаю? Или миф? Или что-то в этом роде?

Он на мгновение замер и потом криво усмехнулся:

– Браво, Белые. Какая метафора…

Я вопросительно подняла брови.

– Четыре Короля, – пояснил Толя. – Два из них олицетворяют Голод и Смерть. Я практически не сомневаюсь, что остальные два – Война и Чума.

– Не понимаю, – призналась я.

– Конечно, не понимаешь, ведь ты не знакома с христианскими традициями. В Библии, в Откровении Иоанна Богослова, упоминаются четыре Всадника Апокалипсиса. Голод, Смерть, Чума и Война. Именно эти образы и выбрали Белые. Я понятия не имею, какого рожна им это понадобилось и что им это дает, но метафора красивая, да.

Он посмотрел на часы.

– Уже четыре. Надо поспать. Завтра утром прилетает Степан, узнаем, что там у них случилось. – Он поднялся.

– Ригес, что тебя тревожит? – выпалила я.

Я не могла больше ждать, пока он сам выложит мне правду, расскажет о том, что его волнует в последнее время. Толя задумчиво посмотрел на меня сверху вниз, потер подбородок и снова сел. Он взял меня за руку и, глядя в глаза, сказал:

– Меня тревожит только одно. Меня тревожит ответственность. Тревожит то, что мне, возможно, придется принимать жесткие решения. Ты понимаешь, о чем я?

– Да… ты слишком долго жил среди них.

– И именно поэтому в скором времени мне придется об этом забыть. Потому что я не могу позволить этой Доске раствориться в Порядке Белых. И я сделаю все, чтобы этого не допустить, даже если мне придется пожертвовать всеми своими Фигурами и самим собой. Либо я уничтожу Белых, либо погибну, пытаясь. И поблажек я не могу делать никому.

– Я понимаю, мой Король.

Мы обнялись.

– Спокойной ночи, – сказал он, вставая.

– Приятных снов, – ответила я.

Я не хотела спать, но отдохнуть необходимо, ведь завтра действительно трудный день. Выйдя из кабинета в холл второго этажа, я столкнулась с Таней, которая шла в свою комнату.

– Что не спишь? – поинтересовалась я, и девушка поспешно отвела взгляд.

Она казалась смущенной, и я уже подумала, что она только что с тайного свидания, но ее ответ все объяснил.

– Мы с ребятами сидели, разговаривали, – нехотя призналась она. – Я же с Наташей в одной комнате жила, а сейчас… Сейчас там так пусто… Не спится… Сонька обещала прийти, переночевать… наверное, мы теперь будем жить с нею.

Пустая комната. Да, я тоже боялась войти в библиотеку, которую Толя выделил для Средних Фигур. Там сейчас только Барри… Только Барри…

Я подошла к Тане и ласково обняла ее. Что сказать, я не знала. Я только гладила ее по голове, чувствуя, как девушка дрожит, беззвучно плача.

– Ну-ну, малышка, успокойся. Все будет хорошо.

Не те слова. Глупые, нелепые слова, которые ничего не исправят. Которые не заполнят пустую комнату…

Она отстранилась, вытирая заплаканное лицо.

– Знаешь, я ведь недолюбливала Наташу, – сказала она тихо. – Считала ее холодной расчетливой стервой, задавакой. Даже кличку придумала: «Мисс Большегрудость». Мы с ней и не общались почти… А она теперь… И я не могу перед ней извиниться…

Как это, должно быть, тяжело… У меня имелся неплохой шанс встретить Эла в «Ящике» после смерти на этой Доске и попросить у него прощения. А вот у Тани… у всех Пешек… Есть ли у них подобный шанс?..

– Поспи, – сказала я, успокаивающе потрепав Таню по плечу. – Сон лечит, ты же знаешь.

Скрипнула дверь, в коридор вышла заплаканная Соня. Увидев нас, она вымученно улыбнулась, поправила волосы и, старательно изображая веселость, сказала: