— Случится ли так — известно только богам, сердцу же моему необходима уверенность в жизни Эвиси.

Появившийся в покоях воин был высок и статен, тёмные волосы его вились, а глаза смотрели внимательно.

— Много лет ты был больше, чем другом мне, Кринд, больше, чем братом, и только тебя я могу просить об этом, зная, что никогда уста твои не покинет тайна эта…

— Я сделаю всё, Аралан, знаю, как важно это разуму твоему и сердцу.

— Подумай. Подумай хорошо, я не хочу неволить тебя. Знай, что в случае согласия, твои глаза не увидят больше Дальних Земель, не увидят родных и близких, ты навсегда будешь изгнанником и никогда не сможешь вернуться.

— Моя семья — престарелые родители, знаю, ты позаботишься о них. Я так и не женился, у меня нет сестёр, за судьбу которых отвечал бы я. Меня мало, что держит в Дальних Землях, кроме дружбы с тобой и службы во имя Дальних Земель. Но ради этого я и соглашаюсь на этот шаг. Знаю, что не будет покоя тебе, если сестра твоя погибнет, знаю, что не будет мира в Дальних Землях, если пожар мятежей пронесётся по земле нашей, сметая на своём пути людей и законы. Я согласен сопроводить через Дальние Земли сестру твою и уйти навсегда из них, сопровождая Царевну Эвиси. Буду ли я названным братом или мужем ей, я клянусь сохранить жизнь ей и благополучие её, а так же унести тайну рождения её на погребальный костёр свой.

— Там, куда вы отправитесь, — сказал Меланмир, — не устраивают костров, люди там придают тело умершего земле… Даже после смерти ты будешь лишён права на погребение по верованию своему.

— Что ж, не такая и большая плата за жизнь Царевны, — Кринд поклонился.

— Гелан, твои глаза видят то же самое, что видят мои? — Харин, в восхищении провожал взглядом всадников Наследника и самого Аралана.

— Мои глаза видят Наследника Аралана, уж не его ли стать захватила разум твой и сердце, Харин? Я слышал, некоторых юношей одолевает страсть к мужчинам, но боюсь, сердце твоё будет разбито на тысячи кусков, у Наследника есть жена, по слухам — редкой красоты, к тому же — несчётный гарем и рабыни, вряд ли ты заинтересуешь его, — со смехом отвечал Гелан.

— Конь! Ты видел этого коня? Он великолепен.

— Только у всадников Наследника, самого Наследника, отца его и брата такие кони, но глаза мои не видели прекрасней животного, чем то, что ты показываешь. Ты прав.

— О, я прав… я прав… но почему такой красавец не под Наследником?

— Это конь Кринда, он командир всадников и лучший друг Наследника, его полномочия столь широки, а власть столь безгранична, словно он третий сын Горотеона. Этот конь лучший, и он подарок от Аралана.

— Я должен украсть его.

— Харин, не тревожь сердце своё пустыми мечтами, ты не сможешь украсть коня из конюшен Наследника, ты не сможешь даже близко подойти к ним. И ты не должен этого делать. Нам надо купить немного зерна, разведать обстановку и вернуться, мы не должны привлекать к себе внимание…

— Но я должен его украсть!

— Зачем тебе этот жеребец? Ты не сможешь выехать на нём, любой поймёт, что это за конь и откуда.

— Подарю его Сеилне.

— Сеилне? Она боится лошадей, она боится даже коров и гусей, подари ей лучше пару ожерелий или гребни, привези ей шёлк, но не коня.

— В словах твоих истина, друг мой…

День был короток, темнота опустилась на город, на базарной площади замешкавшиеся торговцы собирали товар. Гелан тревожно всматривался в проход дальней улицы, откуда должен был появиться Харин, но время проходило, а молодого воина всё не было.

«Ты видел этого коня? Он великолепен!»

Дыхание Гелана сбилось, сердце рвалось из груди, когда он, спешившись, бежал на крики. Разум говорил Гелану, что он должен уйти, что ему не следует показываться перед глазами всадников Наследника Дальних Земель Аралана и стражи, что он не сможет одолеть один этих воинов, тем более всадников, которые тратили жизнь свою, обучаясь убивать, и были верны Дальним Землям, как цепные псы своему хозяину. Но тело его двигалось помимо воли, Гелан не мог бросить Харина, зная наперёд судьбу его.

Завязавшийся бой был кратким и жестоким, Гелан был сильным воином и храбрым, но Кринд… Кринд превосходил его по силе и знаниям. Кринда с юности учили убивать. Гелану же помогала ненависть. Ненависть, вспыхнувшая снова в его сердце, была подобно пламени, придала сил ему… если и был на земле человек, которого он ненавидел больше, чем Царя Дальних Земель Горотеона и Наследника его Аралана, то это был Кринд.

Гелану стоило большого труда оставаться на месте и отвести взгляд свой, спрятать лицо, когда глаза его увидели Кринда, но сейчас он не отступит, и поможет ему его ненависть.

Два меча пересеклись крест-накрест, и только один меч всадника удерживал их.

— Гелан? Гелан?! Какой злой дух ведёт тебя?

— Злой дух? Называй это так.

— Я не знал, не знал, что она жена твоя, а узнав, уже ничего не смог сделать.

— Ты и не пытался.

— Я пытался, пытался, но я так же бессилен перед законами, как любой смертный, я ничего не мог сделать для жены твоей! Я был вынужден её судить!

— Не называй убийство женщины судом, ты убил её. Её и её младенца. Не говори, что никак не мог облегчить участь её и судьбу её! Ты мог! Но законы Дальних Земель и этого каменного истукана, что называете вы Главной Богиней, тебе важнее жизни человеческой, важнее жизни жены моей, так умри же сам!

Он не обернулся на шум, подхватив Харина, унося его в ночь на жеребце, который оказался рядом, пока всадники и воины сгрудились над всадником Криндом, лучшим другом Наследника Аралана, поднимая суету и давая необходимые мгновения, чтобы скрыться в ночи Гелану и раненому другу его.

— Зачем ты пришёл за мной? — хрипло и тихо спрашивал Харин, губы его были белы и отливали синевой.

— Не говори лишнего, рана твоя тяжела, но не смертельна, если мы поторопимся.

— Ты знаешь этого всадника, что ранил меня? Он знает тебя? Я слышал, он говорил с тобой, и другие воины узнали тебя.

— Да, мы не были дружны в то время, когда я служил во дворце Горотеона, тогда Наследника не было там, но я знаю его. Он тот, кто убил мою жену.

— Судил?

— Харин, нельзя называть судом суд Главной Богини, это убийство, и тебе известно это. Я узнал, кто судил, позже, и сегодня боги дали мне возможность свершить свой суд.

— Ты смертельно ранил его… Убил.

— Нет в этом сомнений, от такой раны не оправится даже всадник Наследника, как бы силён он ни был.

Аралан в бессилии опустился на каменный пол, ноги не держали его, силы покидал его тело, вместе с жизнью, что покидала лучшего друга его Кринда. Друга, что был рядом с самого детства его, прошёл не одно сражение с ним, делил хлеб и воду. Если бы Аралан мог — он бы поменял свою жизнь на жизнь его. Чтобы не видеть его смерть и его муки, предсмертную лихорадку, что охватывало тело и разум Кринда.

Всадника, который был верен ему и должен был сопроводить тайными тропами Эвиси с людьми Меланмира по Дальним Землям, дальше Линариума и земель Орд… друга, которому он мог доверить не только жизнь свою и смерть, но и жизнь и смерть сестры своей.

— Позволь, я посмотрю его, — Эарсил.

— Лучшие лекари смотрели его, брат мой. К следующей ночи я сам зажгу погребальный костёр друга моего Кринда.

— Аралан, позволь убедиться в этом.

— Иди, если есть средство облегчить уход его, сделай это, прошу тебя.

— Ты знаешь это средство.

— Я не смогу… Эарсил, я не смогу!

— Я сделаю это для тебя и него, Аралан, если такого воля Главной Богини, но сначала я хочу убедиться, что не в силах помочь Кринду, — с этими словами Эарсил покинул Аралана, чтобы, спустя время, показавшееся Аралану бесчисленным, вернуться.

— Не хочу вселять в тебя напрасную надежду, брат мой, но сам я верю, что есть способ сохранить жизнь Кринду.

— О чём ты говоришь?

— Это называется «операция», я только читал о таких опытах, сам не делал, и боюсь, что никто в Дальних Землях не применял его, но люди устроены одинаковы во всех Странах и Землях. Кринд слаб, он продолжает терять кровь… но я могу попытаться остановить это.