Размышление (почти шутка) Если вы знаете, так подскажите, — Я попрошу вас полушутя, — Коли вы с жизнью расстаться решите, Как проводить на тот свет вам себя? С телом душа расстаётся в мгновенья, Ну а сама отправляется в рай, Если, согласно благим устремленьям, Голову вашу отпилит трамвай. Можно с душой расставаться не сразу — Выпить чуть-чуть, погрустить за столом И, напустив в свою кухоньку газу, Тихо уснуть самым праведным сном. Если ж хотите, чтоб все говорили: «Надо ж, его до чего довели!» — Самая верная тропка к могиле Очень короткая – в виде петли. Пуля в висок – благородное средство И практикуется сотни уж лет. Раз – и конец. Как в романах из детства. Только вот где же достать пистолет? «Что ж, – говорите вы, – смерть в этом роде Всем неплоха, но имеет изъян — Только умрёшь ты, и скажут в народе: „К чёрту готов лишь облезлый баран…“ Надо уйти незаметно, не выспренно, Молча шагнув за последний предел, Сделать всё так, чтобы, друг мой, об истине Даже подумать никто не посмел. Если устал ты бороться с судьбою, Если не сладить с собою тебе, Пусть катастрофа случится с тобою — Случай несчастный поможет судьбе…» «Нет, ты не вспомнишь, не протянешь руку…» Нет, ты не вспомнишь, не протянешь руку, Не назовёшь по имени во сне… С каким трудом я перенес разлуку, Чего же ждать ещё осталось мне? Нет, нет, не бойся – я не потревожу Души твоей признанием своим… Лишь эти дни так явственно похожи На те, в которые когда-то был любим… Вот тот диван, где вместе мы сидели, Где ты ко мне склонялась столько раз, И свечи пламенем мерцающим горели, И мы с тобою танцевали первый вальс… Ну а в саду вновь вишни расцветают. Но сад уныние, печаль в себе таит — Здесь всё тебя, тебя напоминает, И о тебе лишь всё мне говорит. Печалью сам себя невольно раня, Я по тебе тоскую в тишине, С каким отчаяньем тебя зову: «Родная…», Но ты не вспомнишь, не придёшь ко мне… «Зачем опять терплю я эту муку…» Зачем опять терплю я эту муку, Зачем же вновь пришёл я в этот дом? С каким трудом я перенёс разлуку, И встречу вынести с каким ещё трудом? Зачем опять в глаза твои гляжу я, И почему рука моя дрожит? «Прошло, прошло всё…» – сам себе твержу я, «Нет, не прошло…» – мне сердце говорит. Я лепестки ромашки обрываю, «Не любит, нет!» – твердит ромашка мне. «Уйди, уйди!» – себя я заклинаю, «Останься…» – сердце молит в тишине… О сердце глупое, ну что ты понимаешь? Ведь ты надеждой лишь одной живёшь. Зачем напрасно сна меня лишаешь, Покоя днём и ночью не даёшь?.. Ведь я же помню беленький конвертик И в нём листок, всего один листок, Листок письма… И не забыть до смерти Мне в том письме последних пару строк. И как тогда от них затрепетал я, Как задрожал, платок свой теребя! И ведь не зря же в Майори сбежал я, Чтоб успокоиться и в руки взять себя. Ну что за мысль! И как, слога чеканя, Стоят слова, довольные собой, — Две строчки: «Жду. Твой неизменно Ваня». Ах, нет, точнее: «неизменно твой…» Ну что ж, конечно, это несомненно, Раз твой пока, так значит, неизменно, А как изменит он тебе с другой, Так значит, неизменный, но не твой. Издёвка? Да, с улыбочкой косой… «Ну что стонать? Взгляни – идёт калека…»
Ну что стонать? Взгляни – идёт калека, Как крепко сжал в руке он свой костыль! Ему ходить так до скончанья века, Ногой и палкой разгребая пыль. Но он не стонет, не кричит с порывом, Что вот, мол, как обижен он судьбой! Так почему же ты с таким надрывом, С таким отчаяньем качаешь головой? И почему же сердце так страдает И так болит оно в ночной тиши? Поверь, мой друг, никто не замечает Костыль твоей поломанной души. Взгляни сюда – вот в клетке обезьяна, С какой тоской на мир она глядит… Её душа, быть может, та же рана, Что о свободе плачет и скорбит. Но не согнуть ей жёстких прутьев стали, Ей здесь уснуть навеки, не дыша… Так почему ж глаза твои устали, Ведь ты свободен, в клетке лишь душа. Ну, полно, друг. Смотри – играет море, Закат в полнеба дивной красоты, Всё преходяще – и печаль, и горе, Не вечен мир, и в нём не вечен ты… «Заткнись, стенающая Лира!..» Заткнись, стенающая Лира! Кончай мне в душу проливать Свою слезу! Нашла кумира! Мне на тебя давно плевать. Плевать на всё. Какое дело Мне до того, что навсегда Она, пусть робко и несмело, Но скажет всё ж другому: «Да…» Другому сжать позволит плечи И разрешит себя обнять В такой же белый рижский вечер… Мне наплевать, на всё плевать! Ты слышишь, нет? Так брось же пытки, Умерь безжалостный свой пыл! Уже давно за все ошибки Я болью сердца заплатил. За что ж ты рвёшь меня на части, Оставь же мне хоть что-нибудь! Ужели нет мне в жизни счастья, Ужель страданий вечен путь? Ах, чёрт с тобой. Опять не спится. Опять тоска мешает спать. Эх, как хотелось бы напиться, Ну а напившись – поблевать. Молчанье ночь хранит упорно, Молчанье чёрной пустоты. Тоска стоит с ножом у горла, Тоска, тоска – до тошноты… |
