Ты не меня, грустя в воспоминаньях, Зовёшь в ночи из памяти своей, И не имеет больше содержанья Тот мир твоих давно ушедших дней. И я живу, былого не тревожа, И возвращаюсь молча столько лет В свой мёртвый дом, где сотни жизней прожил Я за одну. И где меня уж нет. Нет, мне не сорок, мне давно за двести, Я два столетья бросил на весы, И, просыпаясь где-то в новом месте, Я запускаю заново часы. Размытый временем, растерзанный пространством, Теряю связь событий и времён, Как будто злою волей иль шаманством Я из иного мира принесён. Там было поле, роща, зелень лета, Закат в окошках деревенских хат… А здесь снега и холодом одеты, Пусты глазницы каменных громад. В том мире я босой ходил по травам, И плыл в закаты белый теплоход, Принадлежали мне тогда по праву Твоя любовь, тепло твоих забот. Но как в кино, где смена эпизода Вдруг обрывает временную нить, Исчез тот мир… Иное время года Спешит снегами мир тот заслонить. Я знаю: ты ни в чём не виновата. И нет на мне, увы, большой вины. Виновных нет. Есть только боль утраты И мёртвый холод вечной тишины. Есть этот мир, где так светло и пусто, Где всё как будто снится наяву, И где со всем своим большим искусством Я только притворяюсь, что живу… «Ну вот, подписан приговор…»
Ну вот, подписан приговор, И срок уже определён. И, словно выстрелом в упор, Я этим сроком пригвождён, За этим сроком кончен бал, Погаснет тихо в зале свет — Я отшумел, отвоевал, И вот меня уж больше нет. А мне по росе бы бродить И снова встречать бы рассвет, А мне бы смеяться, любить И песни допеть бы куплет. Но не допев, не долюбив, Не досказав последних слов, Уйду туда, где, всё забыв, Я не увижу даже снов. И на карниз выходит путь, Но обрывается карниз, И мне назад не повернуть, Таков, увы, судьбы каприз. А мне бы взлететь в облака И лёгкою птицей парить, Мне крылья дала бы строка, Чтоб новые песни творить. Но я не бог и не могу Продлить свой срок, короткий срок, Теряю силы на бегу В загоне дел, в обрывках строк, И каждый миг мой неспроста Зажатый в горле комом крик, Но… Суета, всё суета. Как краток срок, как долог миг. И к чёрту послав все дела, Любуюсь ромашкой простой, Лишь только б ромашка цвела За этой пустой суетой. А мне уж не взять, не отдать Её лепестков нежный цвет… К чему понапрасну гадать, Мне песни допеть бы куплет… «Мои последыши останутся ль на свете…» Мои последыши останутся ль на свете, Когда меня уже не будет на земле? Мои последыши – стихи – шальные дети Напомнят ли кому-то обо мне? Быть может, кто-нибудь уронит вздох невольный И чуть грустнее станет чей-то взгляд… Ну что ж, с меня и этого довольно — Ничто не в силах мы вернуть назад. И никого из тех, кто нас покинул, В свой дом, увы, нам не дано вернуть. Холодный ветер подгоняет в спину, Метель заносит пройденный мой путь… И незаметно хлопоты и годы Меня из вашей памяти сотрут. Ни улицы простой, ни парохода Безвестным именем моим не назовут. Что пароход? Лишь мёртвое железо. Иль улица – домов унылый строй, Где даже тот, кто абсолютно трезвый, Не может угол свой найти порой. Нет, мне не жаль, что я судьбой великой Был обойдён беспечно стороной, Уйду как все – безвестный и безликий, Всё справедливо в мире под луной. Но, может быть, не всё со мной исчезнет, Не всё бесследно превратится в прах? Не помним мы имён пропевших песню, Их души живы в музыке, в стихах… И, может быть, под чьим-то грустным кровом Моей души частица будет жить, Чтобы строкою иль созвучным словом Боль одиночества чужого разделить, Стать сопричастницей душевного прозренья, В чужой душе открыть родник живой И удержать кого-то от презренья К чужой печали, горести чужой. И может быть… Но, Боже, понапрасну Зачем надеждой тешиться пустой? Давно и так уж всё предельно ясно Из нашей жизни буднично-простой. В ней сотни дел, событий – миллионы И миллиарды слов и разных лиц, Средь них заблудятся, забудутся, утонут Мои слова с блокнотовских страниц. Я их сбирал по крохам у дороги, Порой у тихой осени просил, Но душ чужих я обивал пороги Напрасно с ними из последних сил. Уже тогда никто их не услышал. А может, просто слов я не нашёл. Иль слишком поздно на дорогу вышел И век давно мой без меня прошёл. Мои последыши останутся ль на свете, Когда я сам уйду в немой тоске? Мои последыши – мои шальные дети, Штрихи теней на сохнущем песке… |
