Тася

Несколько минут с обречением и отчаянием я смотрела в сторону окон, из которых валили клубы дыма. Не в состоянии осознать и принять масштабы личной катастрофы и то, что мои труды сейчас пожирали языки пламени и заливали водой и пеной из пожарных расчетов, чувствовала огромный ком в горле. Не знаю никого, кто бы отважился на такую низость… Я вполне мирный человек и никогда никому не делала зла.

— Саша, ты уверен, что ей не нужна помощь врача? Она уже несколько минут сидит в таком состоянии, пока ты отходил. И ее телефон… он звонит и звонит, но она ни на что не реагирует… — донеслись до меня обрывки фраз, и я взглянула на молодую пару, что стояла рядом со мной.

Мне действительно все еще трудно было дышать, в голове все плыло, но четкая картинка и все звуки, каких вдруг стало невообразимо много вокруг, дезориентировали меня и все, что я сейчас хотела — отмотать время назад и спасти все свои работы. Сомневаюсь, что я успела вытащить много…

— Уверен. Просто надышалась этой дряни, — почувствовала, как чьи-то руки забрались в карман моих джинсов.

Подняла лицо и встретилась с непроницаемым взглядом мужчины. Он перевел глаза на дисплей моего телефона, что держал в руках. Затем нажал на кнопку и ответил. И по-прежнему молчал и смотрел на меня. Слушал собеседника, и его челюсти едва заметно сжались, а в глазах полыхнул огонь поярче того, что я видела в своей студии.

Отвернулась от него, смотря, как из окон, где находилась моя мастерская, валил дым, люди толпились рядом, а пожарные расчеты заливали первый этаж водой. Все мои работы и труды теперь были испорчены. Студия тоже, и я не знала, что делать дальше. Откуда брать деньги и силы на восстановление мастерской и всех своих работ. Да, часть картин и набросков я успела вынести в подъезд, но… большая осталась внутри.

— Наташа, мне нужно отъехать по делам, буквально на час. Останься с девушкой и дождись меня, хорошо? Звони Валерию Петровичу и без него никаких бесед ни с кем не веди.

— Саша, что? Ты куда? Да что случилось? — взволнованный голос девушки заставил обернуться в сторону брата и сестры.

Мужчина присел на корточки рядом со мной и, завладев моим вниманием, спросил:

— Скажи, после того вечера с помолвки, к тебе приезжали какие-нибудь незнакомые люди или может быть звонили? — его взгляд был абсолютно бесстрастен и спокоен. Но исходящее напряжение от мужчины частично передалось и мне. Он источал уверенность и опасность и мне стало не по себе от всего происходящего.

— Что? — сдавленным голосом произнесла я, не сразу поняв, что он хотел от меня узнать. — Нет, ничего такого не было… Я просто пришла в свою студию утром… — дрожащими губами произнесла я, смотря в мужское лицо, не в состоянии оторвать от него взгляда.

Думать о том, что часть моей жизни, которую я немного обустроила, сжирали языки пламени, было невыносимо. Покачала головой и опустила глаза. Сжалась от отчаяния, что раздирало грудную клетку и подалась немного назад, словно прячась в раковину. Но так мне было обидно в эту минуту. Спустя время я возьму себя в руки и, конечно, все восстановлю, но сейчас… это было выше моих сил.

— Твой телефон я возьму пока с собой, — тихим и вкрадчивым голосом произнес он. — Наташа, — поднялся и обратился к сестре. — С места никуда не двигаться. Полиции показаний никаких не давать, никаких бумаг не подписывать. Дождись приезда Валерия Петровича и моего звонка.

— Да что случилось, Саш?

— По моей вине у девушки случились проблемы, и я собираюсь их решить.

Сквозь затуманенный мозг, кажется, до меня начал доходить смысл всего произошедшего. Это люди того ублюдка совершили этот кошмар? Ребровский не стал обращаться ни в какие участки и писать заявления, учиняя мне проблемы, а решил вот таким образом показать место нищей выскочке? Тяжело вздохнув, я схватила мужчину за руку.

— Не нужно, — попыталась его остановить, чувствуя, как обожгло ладонь от легкого соприкосновения наших рук. — Понимаю… ваше расстройство и то, что помимо всего прочего могла пострадать… ваша сестра, но не стоит… Пожалуйста! — попросила я.

Вспомнила слова Наташи, что он скоро уедет из города, а мои проблемы с его «Я все решу» только возрастут, а следующей, после исчезновения мужчины, на очереди станет моя квартирка, в которой я сейчас жила.

Александр ничего не сказал, развернулся и пошёл прочь, а я расстроенно покачала головой и опустила её, закрыв руками лицо. Нет, плакать точно не буду в каком бы сильном отчаянии сейчас не находилась. Может быть, вечером, когда останусь одна и подсчитаю все убытки, посмотрю, что успела вынести…

— Саша перенес в багажник своей машины все, что ты успела вытащить… — Наташа коснулась моего плеча и легонько его сжала.

— Что? — подняла лицо, встречаясь с сочувствующим взглядом девушки. — Спасибо…

Она присела на лавочку рядом со мной и достала телефон. Позвонила какому-то Валерию Петровичу, вкратце объяснила ситуацию и, закончив разговор, положила телефон в сумку.

— А теперь рассказывай, что это было. И откуда ты знаешь моего брата. Его не было в городе… — она на мгновение задумалась, — почти два года. — Старые знакомые? Но я тебя раньше не видела в его окружении…

— На вечере по случаю вашей помолвки я подрабатывала за подругу и была в обслуге. Под конец торжества какой-то мужчина, кажется его фамилия Ребровский, ворвался в подсобку и начал приставать. Если бы не ваш брат, он бы… — я осеклась заметив, как лицо девушки вытянулось и побелело.

— Мирон? Ребровский? Это Саша сломал ему пальцы на руке? — охнула девушка. — Я все гадала, кто и за что так поступил с ним… Ребровский поспешно уехал с помолвки… Скандалов не учинял, просто уехал, но Глеб мне потом рассказал, что кто-то ему сломал пальцы…

Даже удивительно было видеть замешательство на лице девушки. Неужели люди ее круга могли быть сочувствующими и сопереживающими?

— Но ведь он не успел? Ты в порядке? — она с беспокойством окинула меня взглядом.

Я кивнула в сторону студии.

— Если это можно считать порядком, то в полном. Подругу едва не уволили, мне пригрозили полицией и штрафом. Но, видимо, в последний момент решили пойти другим путем… более надежным.

— Какой кошмар… — они прикрыла рот ладонью, смотря на меня с обескураженным видом.

— Но больше всего мне жалко мои работы и весь материал, — грустно произнесла я и удрученно вздохнула.

— Неужели Мирон решил таким ужасным поступком тебе отомстить? Но ведь… Господи, какая низость!

— В момент, когда сбегала с вечера даже и подумать не могла, что в итоге все так закончится…

— Я сейчас же позвоню отцу и все ему расскажу. Этому подонку перекроют кислород. Я и подумать не могла, что в нашем окружении водятся такие мерзавцы!

Взглянула на девушку и задалась вопросом: неужели она и в самом деле была такая наивная или притворялась? Сколько ей было лет? Внешне, я бы сказала, что мы одного с ней возраста, но таких восторгов насчет жизни, в отличие от нее, я точно не испытывала. Возможно, потому, что не росла все это время в тепличных условиях, а последние полгода года так и вовсе головы не отнимала от учебников и мольберта? И мне осталось сдать экзамены и получить диплом об окончании курсов. Я рассчитывала и дальше рисовать, а там жизнь покажет. Теперь же я и вовсе не представлял, а откуда брать деньги, чтобы покрыть все расходы на ремонт и покупку новых материалов.

— Не стоит, — перехватила ее руку, когда она потянулась к сумочке, — ваш брат говорил дождаться его и позвонить только Валерию Петровичу.

— Давай уже на ты, перестань мне выкать. Я завтра же переведу всю сумму причиненного ущерба на твой счет, чтобы покрыть расходы за причиненные неудобства. Ведь ты по сути совсем не виновата!

Мои глаза ещё больше округлились. Кажется, у девушки было доброе сердце, и она не притворялась. Но не уверена, что смогу принять от нее помощь. По мне лучше и вовсе не иметь больше никаких дел с людьми их круга, так как это чревато проблемами. Наверняка одна сумочка девушки стоила как месячное содержание и аренда моей мастерской, оплата квартплаты и продуктов, бензин… Но ничего мне не нужно было от семьи Ульяновых.