Тася

Я попятилась назад и вжалась спиной в стену.

— Вы… Эта встреча… Все подстроено специально? Не было никакого заказа? Секретарша звонила по вашему поручению? — меня сковал ледяной страх, и я поняла, что сейчас мне точно никто не придет на выручку.

Ребровский обошёл меня по кругу и с наглой усмешкой на губах сказал:

— Даже интересно, что в тебе такого? Я был бы рад попробовать, но не хочется портить твой внешний вид… а то Ульянов потом откажется мне платить.

Я боялась произнести лишнего слова, понимая, что угодила в ловушку. Обнадеживали лишь слова мерзавца, что он не станет меня трогать. Но зачем я ему понадобилась? Шантаж? Но ради чего? Ради денег? Сомневаюсь, что из-за моего прошлого отказа и его сломанных пальцев.

В моей сумочке раздавалась вибрация телефона одна за другой, и Ребровский, стащив сумку с моего плеча, извлек его из нее и посмотрел на дисплей. Усмехнулся и поднял насмешливый взгляд, который пробрал меня своей неприязнью и холодом до костей.

— Ты успела ему сказать, куда направилась? Почему он без конца названивает?

— Лишь сказала, что приехала на встречу в деловой центр… — гордо вскинула подбородок.

Подонок сбросил звонок и положил мой телефон к себе в карман. Я стояла, как вкопанная, и боялась пошевелиться, словно мои ноги залили бетоном, а тот затвердел.

Зазвонил телефон Ребровского. Мужчина достал его из кармана пиджака, взглянул на дисплей и усмехнулся.

— Догадливый, — хмыкнул он. — Но я в нем и не сомневался. Правда, я не собирался так скоро дать ему обнаружить твою пропажу. Ну, да ладно… Сейчас узнаем, во сколько оценивает тебя твой Ульянов, — глаза мужчины блеснули азартным огнем. — И если окажется, что недостаточно высоко, то придётся… — по его лицу расползлась наглая усмешка, а я и без слов поняла, что он со мной сделает. — В общем, не будем забегать так далеко вперёд. Да! — ответил Ребровский и включил громкую связь.

— Где Тася? Я вижу её по маячку джпс, что установлен в ее телефоне. Она находится сейчас в твоём офисе…

— Значит я правильно рассчитал, художница много для тебя значит… — триумфально рассмеялся Ребровский.

После того, как я разбила свой телефон, когда едва не попала под колеса Сашиной машины, он подарил мне новый. И, оказывается, снабдил его нужными приложениями и маячками? Он ждал нечто подобного или поступил по принципу береженого Бог бережёт? Как бы там ни было на самом деле, я испытала облегчение, что он знал, где я сейчас нахожусь.

— Ну, Тасенька, что ты молчишь? Мы на громкий связи, Ульянов, а я не собираюсь плясать под твою дудку. Я тут кое-что узнал о тебе от Лены… Думаю, что предложение отдать свою долю мне взамен на девчонку — равнозначное? Ты, как оказалось, Ульянову приходишься никем. Вот с Карима и требуй наследство. Хотя, что с него брать? Он всегда на вторых ролях был…

— Что ты хочешь?

— Через час встречаемся на моей территории, адрес я скину в смс, а твоя благоверная побудет пока под присмотром одного надежного человечка. Ты подпишешь бумаги и волен хоть завтра лететь в свою Австрию.

— Скидывай адрес, — резко ответил Саша и отключил телефон.

Ребровский довольно оскалился и положил аппарат обратно в карман пиджака.

— Зачем вы это делаете? Ведь Саша имеет полное право на свою долю… Это низко заниматься подобным шантажом… — мой голос дрожал, я ощущала себя мерзко и противно, что стала марионеткой в чужих играх. Но еще больше мне было неприятно, что Саше придется идти в противовес своим принципам и соглашаться на условия Мирона. Или он не будет с ним торговаться и отдаст ему меня? Нет, о таком не хотелось даже думать!

В дверь постучали, Ребровский подошёл к ней, проворачивая ключ в замке. На пороге появилась Елена Ульянова. Я так растерялась, увидев женщину, которую заочно ненавидела, потому что она внесла раздор в семью Саши, что опешила.

— Извините, я немного опоздала на встречу… — такой же хищной улыбкой, какая играла на губах Ребровского, улыбнулась она. — Там в приемной остались два человека. Мы поедем пока с ними прокатимся? — прожгла меня нехорошим взглядом. — Андрей, Слава! — позвала она. — И что он только в тебе нашёл… — презрительно хмыкнула она, отвернувшись от меня.

— Ваш друг задаётся тем же вопросом, — бросила ей в спину. — А я давно задаюсь вопросом, как можно так низко пасть ради лишней сотни тысячи рублей. Разве вам что-то не хватало?

— Миллионом, детка, и не одним. Саша тебе, наверное, не говорил, но он очень богатый наследник. И сестра его тоже. И если с Александром можно решить все мирным путем и надавить на него через тебя, то Наташе не повезло больше: скоро она попадёт в очередную аварию с отцом… И очень сильно надеюсь, что в этот раз все сложится удачно.

Цинизм и хладнокровие Елены Ульяновой повергнул меня в шок. Я не сразу смогла говорить, но когда смысл ее слов дошел до меня, не удержалась и потрясенно прошептала:

— И вы так смело об этом говорите?

— Да, — уверенно кивнула она. — Меня к тому времени уже не будет в стране, а ты, как уже успела понять, к Саше не вернёшься ни при каком раскладе.

— Вы… Это все западня? — мне стало страшно, по-настоящему страшно, что все могло закончиться печально для всех.

— Конечно, я что просто так что ли столько лет терпела его отца? Спала с этим мерзким стариком и ждала своего часа? А теперь, как нельзя, все удачно сложилось! Саша оказался не родным сыном Ульянова, и ради твоего спасения, я уверена, откажется от своей доли. Наташа и отец погибнут в аварии, а я останусь единственной наследницей и вдовой…

— Что-то не сходится… Саша ведь не оставит все это просто так…

— Вот именно! Я столько лет косила под глупую дурочку, что на меня никто не подумает. А Саша… Вас с ним в итоге тоже будет ждать маленький сюрприз…

— Это вы подстроили ту аварию с его матерью? — догадка озарила меня, отняла всю почву из-под ног, и я слегка пошатнулась.

— Если бы знала, что она больна раком, то конечно бы не делала этого. Но я надеялась одним выстрелом убить двух зайцев, но сестра оказалась живучей… А Александр, сам того не зная, своим отъездом проложил мне красную дорожку к состоянию Ульянова.

— Как это низко и подло…

— Жаль, что ваше счастье с Сашей продлилось недолго. Я пыталась его соблазнить, но отец в итоге оказался более лёгкой добычей.

— Он видит и чувствует неискренность, которой вы пропитаны за версту…

— Ну, все, — Лена взмахнула рукой. — Сеанс откровений окончен.

Двое мужчин вошли в кабинет, у одного из них я заметила в руках какую-то тряпку и даже не успела ничего сообразить, как он приложил её к моему носу и рту. Ощутив едкий неприятный запах, я почти сразу обмякла и провалилась в черную пустоту.

Александр

Мне всегда не хватало рядом такого тихого и уравновешенного человека, как Тася. В ней одновременно были скрыты нежность и озорство, страстность и покладистость, мягкость и крутой нрав. С ней я становился лучше. А сейчас, после правды, что вскрылась, как больной нарыв, наши чувства находились под большой угрозой, как и общее будущее, на которое я решился и о котором с недавних пор мечтал. Словно кто-то извне перечеркнул все красным крестом.

Я сидел за столом, сцепив руки в замок и смотрел перед собой, осмысливая все, что узнал от Наташи и Глеба.

— Я не согласен, ты понимаешь, что ты мне предлагаешь? — поднял глаза к мужскому лицу.

Глеб якобы "вернулся" утром из командировки. А на самом деле никуда не уезжал и все это время был в городе!

— Это ты не понимаешь! Мы уже давно расписались с твоей сестрой. Еще полтора месяца назад. Улик у нас никаких нет на Золотову. Только лишь подслушанный случайно Наташей разговор…

— Или ты думал, я просто так с ней любезничаю? — Наташа присела напротив, а я перевёл на неё разочарованный взгляд.

Они вдвоем накинулись на меня, когда я после звонка Ребровскому приехал домой на взводе и собирался ехать к отцу, чтобы тот остудил пыл своего компаньона и перекрыл ему кислород. Но Наташа перехватила меня в гостиной, а Глеб подключился получасом позднее, и вот уже почти час мы сидели на кухне, и я находился в ошеломленном состоянии от их сумасбродных идей и планов, какие они предлагали. Теперь я понимал, что Наташа с Глебом обвели меня вокруг пальца, как наивного глупца. Пока я жил в Австрии и пытался отгородить сестру от лишних переживаний и волнений, эти двое с размахом взялись за пассию отца.