Человек, который считал меня своим сыном большую часть моей жизни, воспитывал и любил, узнав горькую правду, в одночасье вычеркнул меня из нее будто меня никогда не было.

— Ты жалок, — выплюнул я. — Подавись своими деньгами! Если ты не понял, то я уже несколько лет назад от них отказался. И в отличие от тебя, мнения своего изменять не собираюсь. И любимую женщину принял хоть бы с десятью детьми. Мать не предавала тебя, а то что сделал ты, даже подлостью мало назвать.

— Карим не знает. Но после того как я узнал, у нас с ним состоялся разговор. Неприятный, как ты понял. Наши отношения стали холодными, но на рабочих это не отразилось.

— Милый, я уже вернулась из салона…

Дверь в кабинет распахнулась, и в белоснежном наряде, словно фарфоровая кукла вошла подстилка отца. Не знаю, как он мог не видеть, что она и все её чувства фальшивка. Ей нужны были лишь его деньги.

— Саша, ты наконец решил помириться с отцом? Зачастил к нему в офис…

Как же мне хотелось содрать кожу с этой змеи, чтобы она явила миру свою дьявольскую сущность.

— Да, решил забрать у него часть бизнеса, чтобы тебе меньше досталось, — в глубине её зелёных фисташковых глаз полыхнул огонь, а улыбка приторная и притворная дрогнула и на секунду превратилась в оскал. — Но ты сильно не переживай, у отца для тебя хорошие новости. В завещании моего имени не будет, и моя часть наверняка перепадет тебе, — подмигнул ей и нагло ухмыльнулся.

— О чем он?

— О том, что кровных родственников в завещании вместо двух человек будет один, и бонусные очки перепадут явно в твою пользу. Можешь поделиться потом со своим любовником, который находится в соседнем небоскребе, — скользнул взглядом по бледному лицу отца, прекрасно отдавая себе отчёт, что сжигаю сейчас все мосты. Но плевать. Я приходил убедиться в том, что человек, которого я считал опорой всю жизнь и безумно когда-то любил, превратился в ничтожество.

Прошёл мимо женщины и вышел из кабинета. Зачем приходил, ведь и так все понимал и чувствовал, но должен был распрощаться в этот день со всеми иллюзиями, чтобы идти дальше. По сути мне было наплевать на деньги и статус отца. Хотя я имел полное право на часть его бизнеса, но сдался он мне! Видеть отца и находиться в стенах его офиса было невероятно противно…

Уже сидя в машине, до побеления костяшек сжимал кожаный руль руками и думал обо всей этой неприятной ситуации. Я немного пришёл в себя, когда вспомнил о Тасе и что оставил ее дома одну. Кто знал, что это утро преподнесет мне такие новости, а я забуду обо всем на свете, погрузившись в водоворот прошлого. Не знаю, как быстро смирюсь с этой правдой, навалившейся, как бетонные плиты, но сейчас я едва находил в себе силы, чтобы выбраться наверх и вздохнуть полной грудью, не ощущая при этом боль.

Тася

Саша ушел рано утром из дома и не отвечал на звонки. На улице уже начало смеркаться, а его все не было. Из его вчерашнего разговора с Глебом я знала, что он собирался съездить в больницу к Наташе, буквально туда и обратно. Потому я места не находила от волнения, куда он мог запропаститься на столько часов.

Вдруг в прихожей послышался шум, и я отложила телефон в сторону, собираясь звонить Наташе. Мне не хотелось беспокоить её, да ещё к тому же при угрозе прерывания беременности и доставлять лишних переживаний. Подскочив с дивана, я направилась в прихожую. Увидела Сашу, и у меня будто тяжелый груз упал с души. Я за эти несколько часов такого успела надумать, так себя накрутить!

— Саша, — прошептала я, заметив, что он едва стоит на ногах и от него сильно пахло табачным дымом и спиртным. Он разулся, снял с себя куртку и, повесив ту на вешалку, прошёл вглубь квартиры.

— Знаю, такой вид тебя наверное обескураживает, но я решил, что если не вернусь ночевать домой, а поеду отсыпаться в гостиницу, ты будешь переживать только сильнее… — объяснил он, заметив недоумение на моем лице.

— Что-то случилось? — аккуратно спросила я, и не надеясь, что он мне расскажет. Слишком угрюм и печален был его вид. Мое сердце отчего-то сжалось в груди, и я поняла, что случились какие-то серьезные вещи. Возможно, что-то с ребенком Наташи или с ней самой?

— Да, — он кивнул, продолжая раздеваться. Положил на кухонный стол ключи от машины, какой-то листок, сложенный вчетверо, снял часы. — Я приму душ и выпью обезболивающее…

— Ты был за рулём в таком состоянии? — охнула я.

— Нет, машину оставил в центре. Добрался до дома на такси. Если ты полагаешь, что у меня это нечто вроде пятничной традиции, то это не так… — уставшим и разбитым голосом произнес он.

— Я ни о чем таком не подумала… Я просто переживала, почему тебя долго нет, а ты не отвечал на звонки…

Саша не ответил и направился в ванную комнату. Я присела на стул, ничего не понимая, и зацепилась взглядом за листок бумаги, что лежал перед глазами. Никогда не имела привычки трогать чужих вещей, но почему-то сейчас не могла отделаться от мысли, что если бы Саша не хотел, чтобы я его видела, спрятал его надёжнее.

Раскрыла сложенный лист бумаги, пробежалась по первым строчкам и дальше уже оторвалась от чтения, когда услышала шаги и голос Саши на кухне.

— Ты в курсе, что чужое трогать нельзя? — я подняла глаза полные слез к его лицу и тряхнула головой.

Уголки его губ скривились в грустной усмешке. Он смотрел на меня внимательным взглядом, а я ощущала полную растерянность и не знала, что сказать. Но теперь понимала, почему он был в таком состоянии.

— Саша… Извини, я не должна была…

— Так даже лучше. Я бы все равно тебе обо всем рассказал, но сейчас я не хочу ни о чем говорить. Идем спать, — он налил в стакан воды, осушил его залом, поставил его обратно на столешницу и вышел из комнаты.

Я положила письмо его матери на место. Теперь я понимала, что, скорее всего, Саша ездил к отцу, и нетрудно догадаться по его виду, что разговор закончился плохо. Он очень переживал и старался скрыть от меня все чувства. Я легла в кровать рядом с ним, обняла его, прижимаясь сзади к крепкому телу, повторяя его контуры. Неспешно поглаживала тёмные, слегка влажные волосы на его голове и думала о прочитанном письме. Получается, Саша был сыном Карима… Так вот почему мне казались их глаза очень похожими! А Карим, интересно, знал об этом? И если да, то почему ему ничего не рассказал?

Саша заснул быстро, его грудь равномерно опускалась и поднималась, а я так и не сомкнула глаз, представляя все его переживания и чувства. А Наташа… она знала об этом письме? И если нет, то и для неё эта новость станет большим ударом.

Под утро я все же заснула, а проснулась от того, что кто-то настойчиво и нежно гладил мою грудь, распаляя огонь внизу живота. Или это мне снилось? Я слабо приоткрыла глаза и заметила Сашу, который уже поднялся и, кажется, принял душ, судя по его влажным волосам на голове. Заметив, что я открыла глаза, он стянул с меня пижамные шорты и майку, склонился над моими грудями, поочередно захватывая в плен своего рта напряженные соски.

— Доброе утро… — низким голосом произнес он и на секунду оторвался от ласк, а после продолжил их с новой силой.

Так приятно было чувствовать его губы на своем теле. Пальцами он пробежался по гладко выбритому лобку и, спустившись ниже, раздвинул влажные складочки, вторгаясь пальцем внутрь меня. Я выгнулась дугой, когда его движения стали интенсивнее и напористее, разжигали все сильней поднимающуюся волну страсти. Я обхватила его за плечи и прерывисто задышала.

— Перестань кусать губы и стесняться. Мы совершенно одни, а в соседних комнатах никого нет… — услышала его тихий шепот.

Я вдыхала приятный запах его сильного тела, чувствовала его губы и без конца повторяла его имя снова и снова, пока он не заполнил меня резким и глубоким толчком, погружаясь на всю длину. Тело сотрясла сильная дрожь. Моя душа словно наполнялась чем-то материальным в такие моменты и, подобно воздушному шарику, готова была разорваться на кусочки от переизбытка всех чувств, какие вызывал этот мужчина.