От трупа избавился по пути за следующей пациенткой.
…
На кухне что-то упало. Спустя несколько секунд оттуда выбежал кот, испачканный в чем-то зеленом. Уолтер понял, что ответ на этот вопрос тоже не хочет знать.
…
Работа в Лестерхаусе забирает весь день, с утра и до позднего вечера. После этого я еду в лабораторию — где бы взять ассистента — и работаю там до рассвета. Возвращаюсь домой, сплю пару часов и утром еду в Лестерхаус.
Я знаю, что нужен Кэт. Она часто просит меня остаться.
Ей плохо и страшно. Она чувствует, что умирает. Но я не могу заботиться о ней. Если бы я не знал, что могу ее спасти — заперся бы в Вудчестере, разделив с ней каждую из оставшихся ей минут.
Я знаю, что она не доедет во Флер, в свою усадьбу, где хотела бы умереть.
Нужно помолиться. Но у меня нет времени. В Лестерхаусе мне, разумеется, не дают отпуск. Правительственный проект особой важности, как же.
Конечно.
Разумеется.
Конечно.
Да, именно так.
Не дают отпуск.
Разумеется.
…
Последние слова были словно отпечатаны на станке. И без того каллиграфический почерк Джека обрел здесь машинное совершенство, и Уолтер вдруг отчетливо понял, что видит момент, когда брат окончательно сошел с ума.
…
Сегодня уснул прямо в палате, когда пришел осматривать труп покончившего с собой пациента сто двенадцать.
Проснулся на полу, лежа в луже его крови.
Пришлось менять халат.
…
Следующая пациентка назвалась Темной Энни.
Очень смешно, как будто мне есть дело. Кажется, какая-то из ее… подруг меня видела, но это не имеет значения.
Продержалась неделю. Во время проведения операции по замене клапана начали трястись руки. Проклятье!
Нужна следующая.
…
Имел неприятный разговор с доктором Нельтоном. Пришлось объяснять, с какой стати я начал наносить разметку на груди восемьдесят третьего пациента.
Не помню, что врал.
Он сказал «нам всем нужен отдых». Я получил разрешение на работу в прозекторской, как-то связал это со спонтанным намерением вырезать сердце у живого пациента. Наплел каких-то глупостей, повезло, что доктор Нельтон идиот.
В прозекторской спать удобно, хотя и холодно.
…
Долговязая Лиз, потрясающая пошлость. Даже писать о ней не хочу.
…
Газеты пишут о Джеке Потрошителе — жандармы нашли трупы. Очень мило, не думал, что моя глупая пьяная шутка станет моим творческим псевдонимом.
Когда избавлялся от последнего трупа — отрезал ухо, как и обещал в записке.
Пускай ищут серийного убийцу со склонностью к театральщине, мне же легче.
…
Кэт хуже. Не поехал домой спать, времени нет. Не помню, когда в последний раз ел, но если еще увеличу дозу тоника — мне тоже пригодится механическое сердце.
Плевать, главное успеть спасти ее. Даже если ради этого мне придется умереть самому.
…
Уайтчепел охраняется, тут едва ли не за каждой потаскухой стоит жандарм.
Очень смешно. Поехал на другой конец города — можно подумать, в Альбионе есть недостаток борделей. От Уайтчепела, конечно, ближе всего до моей лаборатории, но лучше поспать лишний час в экипаже, чем загубить все предприятие.
…
У меня получается!
Действительно получается, за такой короткий срок, на таком неблагодарном материале, протез почти создан!
…
Эта запись была написана совсем другим почерком — дрожащим, со скачущими буквами. Только линии оставались идеально ровными. Уолтер знал, что Джек никогда не пользовался линейкой.
…
Кэт спит весь день. Я смотрю на нее и чувствую, как уходит отпущенное нам время. Я слышу его неумолимую поступить, слышу, как оно стучит в груди и там же замирает.
Могу не успеть.
Тогда все будет кончено.
Мы договорились, что я перевезу ее в лабораторию, чтобы сделать операцию сразу, как только протез будет готов.
Сказал отцу, что Кэт едет лечиться во Флер.
…
«Мы договорились, что я отвезу ее…» — Уолтер почувствовал, как эти слова толкнулись в ладонь, словно брошенный камень.
Он хорошо помнил лабораторию Джека — полуподвальное помещение с беспощадным белым светом. Стеллажи с книгами, чертежами и медикаментами тянулись вдоль четырех стен от пола до потолка, расходясь только в двух местах — дверном проеме и вокруг огромного дубового стола, за которым Джек работал. Этот стол всегда представлялся Уолтеру алтарем, только не тем, за которым молятся в Колыбелях, а тем, на котором приносили человеческие жертвы в те времена, когда люди по-другому продлевали Сон. Клирики позже говорили, что Сон в начале самый крепкий, поэтому его не нарушили те убийства.
В лаборатории был алтарь и весь инвентарь для служения науке. А вот кровати не было. Была еще прилегающая операционная и прозекторская — черный ледяной подвал.
Уолтер отчетливо понял, что именно это — запись о смерти Кэт.
Джек «договаривался» с мертвой женой. Потом ее найдут в операционной с вырезанным сердцем и обвинят Джека в убийстве и надругательстве над трупом.
…
Время уходит. Трупы стали находить по всему Альбиону и с Уайтчепела сняли усиленную охрану.
Опять езжу туда.
…
Тремор.
…
Дальше несколько страниц были исчерканы. Вглядевшись, Уолтер различил карандашный контур под чернилами — Джек рисовали линии, круги и треугольники, а потом раз за разом обводил их чернилами. Иногда линия едва заметно дрожала.
…
Я не могу. Проклятый протез не желает давать устойчивый результат.
И поэтому. Потому что я не могу
Я убил Кэтрин.
Своей некомпетентностью. Своим бессилием я убил ее.
…
Уолтер закрыл дневник.
Он подумать не мог, что слова «Я убил Кэтрин» в дневнике принесут ему такое облегчение.
Джек не убивал ее. Он действительно пытался спасти Кэт, не просто до последнего, но и после «последнего» тоже.
Даже если Уолтер сойдет с ума, сдавшись дурману и родовому безумию — Эльстер ничего не грозит. Он чувствовал, как рвутся невидимые лески, оказывается до этого момента густо обмотанные вокруг запястий, горла и сердца.
Не выдержав, он отложил дневник и медленно, шатаясь, как пьяный, вышел на кухню.
Он стоял в проеме, улыбался и пытался подобрать слова, но почему-то никак не выходило.
Эльстер что-то готовила, вернее пыталась. Стол был завален посудой, а в воздухе висела медленно оседающая взвесь муки.
— Уолтер, ты чего тут забыл?! — спохватилась она, увидев, что за ней наблюдают.
Зои, до этого улыбавшаяся ему, мигом скопировала осуждающее выражение Эльстер.
— Он не убивал Кэт… — прошептал он.
— Что?
— Джек не убивал Кэт, Эльстер. Даже если я сойду с ума — не причиню тебе вреда.
Она подошла к нему и обняла, не снимая испачканного мукой передника. Уолтер чувствовал, как душу медленно наполняет совершенно эгоистичное счастье.
