— Маги не заслуживают доверия, — отрезал брат Катрины.

— Тогда поверь Нильсу. Он воин.

Киан посмотрел на Моро, долгим тяжелым взглядом. Но я уже знал, что выиграл.

— Мы идем с вами.

— Учти, я не убью вас лишь потому, что Нерея сказала, что вы можете помочь. После возвращения Катрины я не ручаюсь, что не перережу тебе горло ночью.

— Не думай маг, что и я упущу момент, когда ты потеряешь бдительность, после нашего путешествия.

Я улыбнулся. Приятно иметь дело с равным себе.

— Тогда, заключим временный нейтралитет.

Мы с Кианом пожали друг другу руки, при этом прожигая глазами, в которых плескалась ненависть. Но этого было достаточно для нашей будущей совместной миссии. И вовсе не означало, что я расслаблюсь и поверю в наше хрупкое соглашение.

— Какой план? — уточнил Вэйс, откровенно разглядывая меня. Неужели ни разу не видел живого мага?

— Для начала поймаем Эроса.

По всеобщему молчанию, я понял, что никто не имеет понятия о существах этого леса, тем более о таком древнем.

— Итак, курс для тех, кто особо не читает книг. Эрос или его еще называют «зверь ненависти» древнее создание этого леса, которое питается человеческими эмоциями, а точнее одной — ненавистью. Поймать его достаточно сложно, но ещё сложнее сделать так, чтобы он доверился нам.

— И в чем смысл? — Инанна вскинула бровь.

— Эрос не просто древнее создание, он достаточно стар для того, чтобы помнить лес, еще до Кровавой войны.

— Постой, — Вэйс выглядел озадаченным, — ты хочешь использовать его в качестве проводника?

— А ты не глуп, — я улыбнулся. — Аквилея стерта, но след все еще где-то в этом лесу. Раньше, во времена расцвета города, Эросы принадлежали членам королевской семьи, они сильные и умные существа. Но во время войны, все существа покинули город. А значит остались здесь, в глубинах этого леса. Если мы найдем зверя ненависти, он сможет с помощью своих воспоминаний показать нам место, где был город.

— Звучит неплохо, — кивнул Киан, — но ты сам сказал, что они достаточно умны. Ты уверен, что мы сможем его поймать? Если нет, то потеряем время зря, стоит придумать другой вариант.

— Другого нет, — произнес я. — Мне нужна подпитка сознания, и Эрос подойдет лучше всего. Объединив наши воспоминания, мы сможем найти Аквилею.

Нам пришлось выкопать огромную яму, достаточно глубокую, чтобы там поместился человек и широкую, чтобы человек и зверь не смогли в первую же секунду разорвать друг друга. На это ушло несколько дней. Воины были достаточно выносливы и это ускоряло процесс. Лишним звеном в нашей команде сейчас была лишь Инанна, на которую была возложена обязанность добывать еду. В нашем импровизированном лагере мы распределили время для дежурств. И почти каждую ночь нам приходилось сражаться с теми, кто посчитал нас ужином. Это было непросто. Аквилея уплывала все дальше, а Катрина с каждым днем все больше сливалась с городом, без возможности выхода.

Я потерял счет часам, закатам и рассветам, солнце перетекало в луну, а мы даже не замечали этого. За несколько дней мы все вымотались, не оставалось сил даже для обычных бесед. Я и Киан держали дистанцию, на вражду и споры просто не было времени. Бывали моменты, когда я мирился с его присутствием и казалось, будто мы были обычными знакомыми, без ненависти и различий в происхождении. Но это были лишь моменты…

Нильс и Вэйс были неразлучны. Несколько месяцев разлуки братья наверстывали сейчас — в тревожные ночи и однотонные дни. Я занимался обдумыванием плана, но выходило плохо — я не знал, во что превратился город за столько лет, и какое место в их иерархии теперь занимает моя огненная воительница. Маги никогда не жаловали воинов, и я надеялся, что они не поймут что она из альянса Чести. Тогда нам не успеть застать ее живой.

Мои сны становились все мрачнее с каждым днем. И чем усерднее я думал и работал, тем чернее было будущее. Инанна больше не проникала во сны, ее силы истончились, и я больше не мог встречаться с Катриной. Это делало меня раздражительным и резким. Неизвестность пугала больше всего. Но еще больше пугала неудача. Все, кто был сейчас со мной, согласились на мой план и изматывали себя. Но если он провалится… я распадусь на части. 

— Поговорим? — Киан подошел ко мне. Серьезный, замкнутый, но где-то в глубине его глаз прятался страх. И только он толкнул меня согласиться на разговор.

Мы отошли от лагеря, над которым сгущались сумерки. Нильс был назначен дежурным и значит, мы могли поговорить. Впервые поговорить. Этот жест вызвал у меня удивление и вместе с тем я знал, что разговор будет не легким.

Я уже и забыл, что значит жить. Просто плыть по течению, принимать простые решения и быть счастливым. Но в мире Металлики все выживали. Даже те, кто находился под «крылом» короля были вынуждены бороться за славу, уважение. А я всегда боролся за право жить. Сначала за свое право, потом за право всей деревни. Меня придавливало, ломало и уничтожало все, с чем я боролся. А бороться приходилось каждую минуту. И теперь отпустить контроль, было немыслимо. Даже сейчас, все зависело от меня одного — жизнь Катрины и даже такая мелочь как разговор с Кианом.

Воин присел на траву и прислонился к дереву. Круги под глазами и взлохмаченные волосы были отражением меня самого. Мы выглядели как две поистрепавшиеся куклы. Но как не странно, это было то состояние, когда мы могли поговорить.

— Ты уверен в своем плане?

Я был не удивлён такому вопросу. И собирался быть честным.

— Не уверен, — я покачал головой. Мы сидели друг напротив друга, и я видел каждую эмоцию на лице воина — страх и разочарование. — Но если он сработает, все станет реальным.

— Ты видел ее? — его голос дрогнул.

— Да, и это было так, словно она действительно стояла рядом.

— И как она?

— Уверен, что с ней все в порядке, — я улыбнулся, — она была лучше, чем в моих воспоминаниях. Что — то в ней изменилось. И когда мы ее вернем, она не будет прежней.

Киан тяжело вздохнул и опустил голову.

— Ты должен знать, что ее уход разбил Альянс. Я винил тебя в том, что ты ее не остановил. Но на самом деле, это моя вина. Я даже не догадывался о болезни отца, закрывал глаза, когда должен был стать первым, кто поможет ему. Вместо этого я позволил ей спасти нас всех. Я чувствую себя слабаком и трусом.

— Если бы ты был там, она бы все равно выбрала себя. Она из тех, кто принимает решения самостоятельно и никому на них уже не повлиять.

— Да, она была такой всегда. С самого детства. Наверно это от ее настоящих родителей.

Я кивнул, понимая, что этот разговор начинает резать мою душу и сердце.

— Не стоит винить себя. Это должно было случиться. А сейчас нам нужно сделать все возможное, чтобы исправить это и вернуть ее.

— Ты любишь ее?

Киан смотрит серьезно и напряженно. И знает ответ, но все равно спрашивает.

— Ты знаешь, что да. И готов на все, чтобы она была со мной.

Воин кивнул.

— Тогда я должен сказать, что тоже ее люблю. И это больше чем родственные чувства. И я тоже готов на все, чтобы она была моей. Даже если придется убить тебя.

— Спасибо за откровенность, — я усмехнулся и встал.

— Решил, что ты должен знать об этом. Потому что все, что касается Катрины должно быть честно.

Я промолчал, наблюдая, как воин направляется к лагерю. И понял, что его слова меня совсем не удивили. Где — то в глубине души я знал это, чувствовал это, вспоминая его реакцию там, в лагере альянса Чести, когда я выкрал ее из под носа воинов. Я бы мог сказать ему, что у него нет ни единого шанса, но, что если это не так? Они были вместе все эти годы и их не связывают никакие родственные узы. Отношения воина с воином не запрещены в этом мире. И Киан был бы отличным вариантом, если бы не одно но — я никогда не отдавал то, что принадлежит мне.  

Короткими изматывающими шагами мы приближались к моменту, когда сможем увидеть путь к городу. Терпение не было моей самой сильной стороной, но пришлось потрудиться над собой и ждать. Ловушка была идеальной, и должна была сработать. Теперь оставалось самое сложное — найти в себе силы на эмоции. Настоящие и сильные, достаточные, чтобы зверь почуял их за километры.