— Это наша одежда, Леша. И не паникуй раньше времени, белый цвет тебе очень идет, — наставительно произносит девушка.

Алексей теряет дар речи.

— Мне… да я… блин!!!

— Да, комбинезон. Из самого тонкого, лучшего в мире шелка. Ему цены нет! В здешнем климате это лучшее, что только можно найти. И нижнее белье в комплекте, — похвасталась Ксения.

— А чулочков нет? С кружавчиками по краям. Или колготок? — обалдел Алексей.

— Леша, это просто одежда из белой ткани! Ну, тонкая она. Непривычно это после солдатской робы, я понимаю. Ты совсем не обратил на меня внимание!

Алексей поднимает взгляд и тотчас застывает соляным столбом. Ксения одета в белое с головы до ног. Ну, то есть на ногах все те же солдатские ботинки, черные и страшные. Зато белый комбинезон излучает чуть ли не небесный свет, тихий и не слепящий. Шелк из паутины довольно плотен на вид, к нему не пристает грязь, он отталкивает воду — видно несколько капелек на поверхности! — и дает дышать телу. Комбинезон тщательно подогнан по фигуре, широкий пояс подчеркивает талию, ворот расстегнут, рукава завернуты чуть ниже локтя. Облик «амазонки в белом» дополняет косынка, завязанная узлом на затылке, из под которой кокетливо выглядывает черная прядь.

— Неплохо, да? Только вот подсумок с магазинами, нож и пистолет в кобуре по цвету не подходят. Жалко, правда? — как ни в чем ни бывало спрашивает Ксения.

— Да. Особенно автомат, — деревянным голосом отвечает Алексей.

— Зато есть такие вот чехольчики на ботинки, беленькие! — хвастливо зачастила девушка. — Вот, смотри! Надеваешь так!

— Какие еще на… э-э… чехольчики! Я тебя убью! — тихо рычит Алексей.

— Леша, не бухти! — строгим голосом говорит Ксения. — Наша одежда не годится в здешнем климате, она слишком жаркая и неудобная. Шелковый комбинезон самое то, вот увидишь.

Алексей глубоко вздыхает, пальцы разжимаются, кипа шелка падает. Ветер дует в лицо липкой жарой, по спине стремглав бегут капли пота, невидимое за облаками солнце издевательски дышит зноем.

— Ты мокрый весь, как мышь в половодье. А сухонькая и чистенькая! — похвасталась девушка.

Она действительно выглядела очень свежо, словно только что вышла из помещения с кондиционером — ни капли пота на лице и шее, кожа покрылась легким загаром, ветерок колышет края одежды.

— Шляпы с широкими полями не хватает. И темных очков, — буркнул Алексей.

Злости в голосе не было, только растерянность.

— Шагом марш мыться! — скомандовала девушка. — Потом переоденешься.

Алексей с Ксенией входят в пещеру. С потолка льется световой поток шириной в два обхвата с рваными краями. Выстрел пробил громадную дыру, осколки прозрачной плиты усыпали пол. Возвышение, на котором когда-то «восседал» тошав Йедидъя, треснуло и развалилось на крупные куски. Осколки хрусталя сверкают гранями, стены и потолок усеяны разноцветными «зайчиками». По пещере гуляет сквозняк, воздух снаружи несет влагу и тепло.

— А где этот, в клетке? — спрашивает девушка, кивая на пучок прутьев, которые тихо покачиваются на крюке.

— Может, спрятался, — пожал плечами Алексей. — Они живучие, эти твари. Тебе уши не закладывает? — спросил он.

— Нет. А должно? — удивилась Ксения.

Алексей объяснил в двух словах.

— А-а, вот что! В деревне было немного. Ну, когда крестьянами командовала. Это ведь они шили, — провела она рукой по шелку.

— У них швейные машинки есть?

— Нет. Края ткани склеивают слюной пауков.

«А еще она очень ядовита. Разъедает кожу и внутренности за считанные мгновения»! — прозвучал робкий голосок. Тотчас слегка заложило уши.

— Я ж говорил, живой. Вылезай, Ёдя, где ты там? — усмехнулся Алексей.

Раздался хруст, послышалось сопение и щелканье клювом. Ворох мусора и осколков хрусталя зашевелился, высунулась круглая голова с выпученными глазами. Макушка укрыта треснувшим деревянным днищем от клетки.

«Вы так прекрасны в белом, госпожа! Вам очень идет»! — залебезил тошав.

— Заткнись. Так что там насчет слюны пауков? — спросил Алексей.

«Ну, вы же знаете, что пауки сначала накачивают добычу слюной, что бы частично переварить и размягчит, и только потом пожирают».

— Понятно. Значит, броня все-таки нужна. А уж подумал, что налегке пойдем.

— Куда мы пойдем, Леша? — осторожно спросила Ксения.

— Бить мордуленцию главному злодею. Мы ведь за этим сюда пришли, ты не забыла?

— Да, но здесь так красиво!

— Красота не спасла наш мир. Не спасет и этот, — сквозь зубы произнес Алексей. — Ладно. Ёдя, долго до вашей столицы топать?

«По дороге идти прилично. Она петляет, уходит в стороны. Это, так сказать, артерия, соединяющая поселения. По ней перевозят грузы… э-э…»

— … на людях. Запрягают в повозки, загружают по самое никуда и везут. А чтоб быстрее, хлыстами угощают. Это ты постеснялся сказать?

«Господин, я в этом не участвовал! Ты же видел, как я живу и кто меня обслуживал».

— Типа, с негодованием отвергал саму возможность использовать людей в качестве рабов? Скажи, удобного случая не представилось. Я еще выясню, чем ты при дворе занимался. И если окажется…

«Как вы могли такое подумать обо мне, господин! — ужаснулся Йедидъя. — Моя совесть чиста, как хрусталь»!

— Совесть у таких, как ты? — изумился Алексей. — Ее нет и никогда не было, Ёдя! Вместо нее концентрированная подлость. Вы — люди наоборот. Есть такое выражение — темная сторона души. Это о вас. Это вы темная сторона человеческой души. Проникая в наш мир, вы поселяетесь в человеке, превращая его в чудовище, рядом с которым сказочный дракон просто дождевой червячок. Милый, трогательный и безобидный!

— Леш, Леша! — затеребила рукав Ксения. — Ты вроде о дороге спрашивал.

Алексей глубоко вздохнул, повернул лицо навстречу дуновению ветра.

— Ты права. Значит, дорога соединяет и все такое… другой путь есть?

«Через горы. Короче, но опаснее».

Каменный пояс материка похож на реку кипящей магмы, мгновенно затвердевшей по неведомой причине. Скалы тянулись к облакам острыми вершинами, вершины причудливо искривлялись и казались высохшими щупальцами гигантского существа. Огромные камни лежали на выступах толщиной в палец, наступить страшно, порывы холодного ветра раскачивали валуны, но не могли сдвинуть с места. Скальные породы блестели сколами, острые грани угрожали немедленной смертью любому, посмевшему приблизиться. Сумрак провалов и пещер сливался с чернотой мрачных пропастей и глубоких трещин. Каменные клыки глубоко впивались в поверхность планеты, расползались по сторонам, будто отвратительные струпья на теле.

Несмотря на кажущуюся неприступность, Алексей легко взбирается по отвесной стене на гребень скалы. Стальной панцирь недовольно скрипит, соприкасаясь с камнями, хрупкая порода крошится под нажимом твердых подошв. На полпути Алексей оглядывается, раздается негромкий голос:

— Поднимайся, чего стоишь? Оглядеться надо.

— Леш, ты с ума сошел? Я не умею лазить по скалам! — возмутилась девушка.

— И я не умею! — отозвался Алексей, повиснув на одной руке и повернувшись всем телом. — Думаешь, я альпинист? Вовсе нет. Максимальная высота, которую я покорил — антресоли на шкафу. И то с помощью стремянки. Лезь, давай!

Ксения глубоко вздохнула, пальцы коснулись челки, поправили платок, обвязанный вокруг головы. Ноги легко подбрасывают тело, пальцы в грубых перчатках цепляются за выступ и девушка оказывается на узкой площадке почти без усилий, даже не поняв, как все получилось. Ободренная неожиданной легкостью, поднимается выше. Руки легко поднимают невесомое тело, ноги отталкиваются от выступов и никакая сила тяжести не тянет вниз, к твердой земле. То есть, тянет, но не сильно и ты понимаешь, что даже если сорвешься, ничего страшного не произойдет. Так, ушибешься немного.

— Здорово! — произнесла Ксения, оказавшись рядом с Алексеем.

Глаза блестят, на щеках распустился румянец, лицо светится детским восторгом. Девушка по примеру Алексея виснет на одной руке, поворачивается всем телом и смотрит вниз. Тошав горбится среди камней сушеным грибом, продолговатая голова опущена, несуразные трехпалые руки вытянуты и дрожат, будто от холода.