Кладовка оказалась по колени завалена бумагами, толстыми папками и коробками из-под оргтехники, битком набитыми пачками бумажных листов. «Архив нотариальной конторы, — понял Алексей. — Купля-продажа, брачные контракты, дарственные и завещания — бумажные памятники мышиной возне, именуемой человеческой жизнью. Где вы теперь, дарители-завещатели»? Железная дверца запасного выхода пряталась под листом гипсокартона. Несколько ударов прикладом проламывают широкую дыру, из которой выглянул чёрный квадрат Малевича в металле. Рукоять повернулась нехотя, сварливо скрипя ржавым сочленением. Из тёмной дыры пахнуло плесенью, гнилью и знакомой вонью горелого тротила. Это вселило надежду и обрадовало — в дыру поступает воздух с улицы! Брезгливо морщась, Алексей лезет в грязную нору. Луч фонаря выхватывает из темноты пустые консервные банки, тряпки, старые газеты и коробки из-под обуви. Передвигаться приходится на четвереньках, в колени впиваются острые камешки, под ладоням подозрительно чавкает и хрустит всякая дрянь. Узкий ход обрывается неглубокой шахтой, бетонированные стены покрыты сажей, на полу темнее пятно давно остывшего кострища. В шахте прохладно, гуляет свежий воздух и — главное! — сквозь решётки наверху пробиваются тусклые лучи дневного света. Алексей поднимается по скобам, деревянная решётка на окне рассыпается от одного касания. Осторожно, чтобы не ободрать бока и спину, Алексей выбирается на свет Божий. Гаснет фонарь, ствол бесстрастно глядит черным глазом… вокруг, насколько хватает глаз, простирается пустыня! Серая пустошь, покрытая уродливыми горбами холмов из щебня и мусора. Громадное здание торгового центра просело и угрожающе наклонилось, стальные опоры еще держат коробку из бетона и стекла, но это ненадолго. Исчез универмаг и вокзал. От подвесной дороги, идущей от метромоста над домами и железной дорогой, остался безобразный вал обломков. Не видно рельс, они скрыты толстым слоем серого песка и камней. Странная и страшная пустыня тянется от Волги до Оки. На высоком правом берегу не видно ни одного целого здания. Полностью уничтожен речной вокзал, разрушены красные казармы, вообще все здания вдоль берега. Уцелела только знаменитая лестница, а шпиль башни телецентра превратился в загогулину. Похоже, сплошная полоса разрушений тянется дальше, вглубь города. Нет жилых домов, нет храмов, исчезли мосты. Набережная Волги сохранила бетонное покрытие, но и оно испещрено воронками от взрывов, словно язвами. Сохранились только остатки старинных домов. Мощные фундаменты и метровой толщины кладка выдержали бешеный напор ударной волны. Стены обрушились, оставив после себя жалкие огрызки высотой несколько метров.

Алексей обернулся. Удивительно, но дом с подвалом, где они прятались, уцелел. Обрушился только кусок стены над подъездом, вход засыпан горой щебня. Бетонный колпак, укрывающий запасной выход из подвала, посечен так, словно его расстреливали в упор из пулемёта.

Раздается звук шагов, слышится прерывистое дыхание.

— Чудовищно! — прошептал Борис. — Они уничтожили почти весь город за ночь!!!

— Как такое возможно? — всхлипнула Ксения.

— Сам не понимаю, — пожал плечами Алексей. — Ну, взрывчатку они нашли, ладно. Но как можно заминировать все дома в городе за несколько часов? Нужна целая армия сапёров!

— А я, кажется, знаю, — задумчиво ответил Борис. — Есть у них армия — множество зомбированных людей. Надо только каждого обеспечить нужным количеством взрывчатых веществ и показать, как пользоваться… ну, что нажать, чтоб бахнуло. И куда положить.

— То есть раздать зомби заряды взрывчатки и отправить по домам. Запрограммированный человек спускается в подвал, нажимает кнопку взрывателя и — нет человека и строения. Ликвидация людей с пользой для дела, так?

— Совершенно верно! По-другому осуществить массовое уничтожение невозможно.

— А откуда взялись люди? — спросила Ксения. — Ведь город был пуст!

— Подвалы, метро — помнишь, сколько повылазило? — мотнул Алексей головой на грандиозную кучу мусора, что высилась на месте торгового центра.

— А как же мы, наш дом?

— Чёрт его знает! — пожал плечами Алексей. — Что-то не сработало, споткнулся зомби на пороге, случайно кнопочку нажал!

— Они пришлют других!!! — в ужасе воскликнула Ксения.

— Возможно. Надо уходить отсюда, — кивнул Алексей.

— Куда!?

— Вон туда, — кивнул Алексей на правый берег. — Крепость не разрушена, раньше строили на века, любое строение рассчитано на долгую осаду. Есть, где прятаться.

Девушка медленно опускается на землю, руки безжизненно шевельнулись, словно крылья подбитой птицы.

— Зачем это? — тихо спросила она. — Все погибло. Людей не осталось. Мы все равно умрём от голода, зимой придут холода…

Глаза Алексея вспыхнули, лицо отвердело, кулаки сжались.

— Нет, есть выжившие! — выкрикнул он. — Мы не единственные, кто не поддался внушению, кто не испугался двухголовых уродов! Возможно, всё происходящее локализовано только в пределах одного-двух городов. Эпидемию — или как она там называется! — смогли остановить. Надо выяснить. Мы умеем убивать тварей, надо только обзавестись серьёзным оружием и тогда никакие гипнотизёры не страшны. Даже с тремя яйц… — э-э… головами!

Девушка слабо улыбнулась.

— Спасибо, ты меня почти успокоил. Я видела, как ты их отстреливал. Зомби, разумеется, а не…

— А как переберёмся на тот берег? Я плавать не умею, — встревожился Борис. — И вода холодная!

— Фигня! — отмахнулся Алексей. — На берегу полно мусора.

Люди идут по засыпанной щебнем равнине, то поднимаясь на бархан из перемолотого камня, то спускаясь вниз, где совсем недавно была улица. Асфальта почти не видно из-под бетонной крошки, месива перебитого кирпича, обломков мебели и всего того, что остаётся на месте взорванного дома. Скрученные взрывами трубы неподвижно стынут на холодном ветру, провожая людей враждебными взглядами. Серая пыль скручивается маленькими смерчами, ветер гонит стремительно вращающиеся столбы между холмами, швыряя в внутрь обрывки газет и журналов. Яркие клочки весело крутятся в пыли, словно радуясь гибели всего живого. Гнетущая тишина прерывается шорохами, свистом ветра в трубах. Других звуков нет и стук собственных подошв пугает и заставляет чаще оглядываться по сторонам.

— Надеюсь, патрулей гринписа мы по дороге не встретим, — неуверенно произнёс Борис. Он сказал нарочито громко, чтобы нарушить тягостную тишину.

— Если только они не начнут использовать вертолёты, — сказал Алексей и взглянул в небо.

Серые, как земля вокруг, облака опустились низко, словно решили получше разглядеть землю, такую же унылую и однообразную, как они сами.

— Не сегодня, — подытожил Алексей.

Ксения идет молча, держась поближе к Алексею, все время оглядывалась и часто спотыкалась. Особенно пугают трубы, похожие на замерших перед атакой змей. Некоторые зловеще шипят, выпуская остатки газа. Из рваных водоводов лениво вытекает вода. Перемешиваясь с землёй, становится жижей, скапливаясь в ямах, низинах, забивалась в колодцы. Ветер присыпал мусором и пылью, превращая такие места в смертельные ловушки. Старик совсем не смотрит под ноги. Он, как и все, был поражён видом уничтоженного города… твёрдая земля внезапно расходится под ногами. Холодная, как смерть, жидкая грязь обхватывает со всех сторон, не давая дышать и кричать. Борис даже не успел взмахнуть руками. Исчезновение заметила девушка.

— Старика нет! — крикнула она.

Алексей оглянулся, брови поползли вверх.

— Воспарил, что ли? — удивлённо произнёс он.

— Провалился! Вон туда!

Жижа ещё колышется, слой мусора на поверхности шевелится, словно кадык на худой шее. Алексей бросился было на помощь, но остановился в нескольких шагах — определить границу ямы из-за мусора трудно, можно и самому провалиться. Старик сумел задержать дыхание и вытянуть руки в стороны — это замедлило движение. Пальцы скользят по гладкой стенке колодца, цепляются за скобу. Теряя сознание от недостатка воздуха, из последних сил Борис отталкивается и тянет другую руку вверх. Вынырнуть нет мочи, над поверхностью появляются скрюченные пальцы. Алексей тотчас падает прямо в грязь, левая рука упирается в край бетонного кольца, пальцы правой мёртвой хваткой сжимают ладонь старика. Жидкая дрянь не хочет отдавать жертву, цепляется изо всех сил, но сдержать напора не может. Медленно, словно гвоздь из твёрдого дерева, старик приближается к поверхности. Вспухает холм, липкая жижа с хлюпаньем рвётся, показывается залепленная грязью голова. Грязи столько, что непонятно, с какой стороны лицо. Алексей несколько раз бьёт наотмашь, брызги летят во все стороны. Голова дёргается в такт ударам, появляется рот, блестят зубы, слышен мощный вдох и выдох.