«Да. Это племя обитает на краю земли, где всегда холодно. Там постоянно дуют ветры, с неба падают камни и почти нет жизни. Страшные места»!
— Не понял! А, обратная сторона Гаарэкца, верно?
«Не совсем. Узкая полоса земли, граница между этой, светлой стороной и другой — темной, холодной и мертвой. Там почти нет воздуха, царит вечный холод, с черного неба падают камни — метеориты».
— Отличное место для лагеря, ты не находишь? — усмехнулся Алексей и покачал головой. — И свирепые волосатики в качестве надзирателей.
Тошав съежился, как услышал эти слова, копыта мелко застучали по днищу клетки, кожа пошла пупырышками.
— Не волнуйся так, прошу тебя. Значит, властелин — как его? — ху… э-э … хулион манда Ротшиль, да? Итак, Ротшиль поддался на уговоры коварного Ерохама и…
«… меня вышвырнули со двора — назначили сторожем портала! — сварливо заскрипел голос Йедидъя. — А Йерохаам отправился уничтожать мир людей».
— Как пафосно! Что ж, ему это удалось. А где он теперь? — спросил Алексей.
«В столице, при дворце, — угрюмо сообщил Йедидъя. — Где ж ему еще быть? Наслаждается!»
— О, без подробностей! — замахал руками Алексей. — Что ж, понятно. Ты сказал, что волосатые рошаны тупы. А как же Йерохаам? Мутировал?
«Получается — так! — горестно резюмировал Йедидъя. — И если таких умных станет много, нам, благородным тошавам, придет конец. Волосатые рошаны займут все высшие должности при дворе фюрера и — о, ужас!!! — могут даже захватить трон»!
— Несчастный Ротшиль, хулион мандалион! — усмехнулся Алексей. — Наверно, станет наложницей — нет, наложником — тьфу! — фюрера Йерохаама. Последний вопрос: как далеко ты можешь слышать мысли?
«Только вблизи, на расстоянии нескольких шагов. А что»?
— А то, что если это не так и ты будешь «пасти» меня, конец твоей жизни будет очень нехорошим. Еще хуже, если тебя «услышит» ваш мудель Ротшиль. Я хочу быть surprise. Понял меня, нет!?
«Да, господин майор»! — пролепетал Йедидъя и съежился еще больше.
— Посмотрим! — прорычал Алексей. — Куда ж Ксения запропастилась? — произнес он совсем другим голосом и оглянулся.
Внутри кургана царит приятная прохлада, прозрачные камни в потолке изливают неяркий матовый свет, пахнет свежестью и… Алексей наморщил нос, покачал головой.
— Ёдя, прекрати! Если будешь все время портить воздух, я вынужден буду засунуть камень тебе в одно место!
«Хорошо-хорошо, господин майор, больше не буду»! — пискнул тошав. Клетка закачалась, послышалось сопение и шуршание, вонь уменьшилась и пропала. Алексей направился к выходу. Сварливо скрипнули изломанные доски, захрустели щепки, влажный земляной пол угодливо прогнулся под жесткими подошвами. Влажность усилилась, послышался плеск воды, запах травы наполнил легкие. С непривычки Алексей сощурил глаза, ладонь «козырьком» коснулась лба. В странном мире, где никогда не бывает ночи и зимы, царила настороженная тишина. Перестали «ржать» гигантские лягушки, куда-то запропастились громадные, как суповые тарелки, бабочки. Густые заросли травы замерли неподвижно, словно нарисованные рукой умелого художника на огромном холсте. Плеснула вода, сверкающие капли взлетели и опали, растворившись без остатка, мелькнул покрытый белесой чешуей хвост. «Интересно, тут рыба есть? — подумал Алексей, невольно вспомнив последнюю в «земной» жизни рыбалку. — Или тут пиявки хвостатые с чешуей»?
«Есть-есть! И рыба и пиявки! — слабо прозвучал в голове услужливый голосок Йедидъя. — Если желаете, господин майор, я прикажу рошанам».
— Так ты все-таки подслушиваешь, гад! — зарычал Алексей. — В воду вместе с клеткой!
«Нет, господин майор! Больше не буду!! Ни за что на свете не буду»!!! — истошно заверещал тошав и Алексей тотчас ощутил, что исчез гул в голове и обострился слух. Этот гул появился сразу, как только он попал в этот мир. Алексей не обратил внимания — ну, мало ли какие последствия могут быть после перехода! Ничего не отвалилось и ладно. Теперь он понял — слабый, на грани слышимости, гул и заложенные уши признак того, что тебя «слушают». Все обитатели этой планеты могут «слышать» мысли. Вернее, ощущать мыслительные процессы, понимать желания других, даже не видя их обычным зрением и не слыша. У людей это называется чутьем. Так и говорят — почувствовал опасность.
«Говорили, — с горечью подумал Алексей. — Уже не говорят. Наверное, на Земле людей уже не осталось. Горстка одурманенных рабов, старательно уничтожающих остатки собственной цивилизации. А когда закончат работу, начнут резать друг другу глотки по команде одного из тошавов. Последний оставшийся в живых человек повесится под громкие, переходящие в бурные овации, аплодисменты всех этих йедидей, йегудей, йесраелей, йисхаков и бецалеев»!
Алексей поднимается повыше. Плоские прозрачные камни, которыми покрыт холм, недовольно потрескивают под ногами и норовят выскользнуть. С вершины холма открывается неплохой вид на долину. Вода в ров поступает из речушки, в которую превратился тот самый ручей, что вытекает из пещеры портала. Густые заросли травы покрывают землю повсюду, отступив только от поселения рошанов. Узкая дорога режет травяной покров на части, но в некоторых местах мясистые стебли нависают над каменным покрытием, словно застывшие водяные валы, пряча дорогу под зелеными коврами. Линия горизонта ограничена невысокими скалами, тонет в матовой дымке, будто там, на краю земли копится туман. Алексей сует в рот два пальца, над зеленым полем несется разбойничий посвист.
— Ёдик, ты слышишь меня? — чуть слышно спрашивает он.
Несколько мгновений спустя прозвучал ответ — «Да, господин!» и сразу чуть-чуть заложило уши.
— Ага, включился! Мы где находимся, Ёдя? В смысле, ближе к краю или к центру?
«К краю. За хребтом начинается темная сторона. Дорога идет по равнине прямо к городу. Он построен на скалистой возвышенности, примыкающей к горам».
— То есть, крепость. А зачем? Вы же ни с кем не воюете… стоп! Волосатые рошаны, верно?
«Да», — понурился Йедидъя.
— Но один из них уже поселился во дворце. Скоро родственников перетащит. Крепостные стены не помогли? Ладно. Итак, дорога. Придется топать до дворца муделя Ротшиля — или как он там? — аборигены будут таращиться на нас, кидаться камнями и засохшими какашками, а один, самый прыткий, помчится с докладом муделю Ротшилю — готовься, мол, к битве царь, враг приближается! — пробормотал Алексей. — И тогда нас будут закидывать уже не какашками.
«Вы что-то сказали, господин»?
— Лошади, ослы — транспорт какой нибудь есть?
«А-а, транспорт! Нет, господин. Позволю себе напомнить, что техникой мы не пользуемся. В качестве гужевого транспорта используем людей — ой-ой! — простите, господин! Простите»!!! — заверещал тошав.
— Сучье племя! — сквозь зубы произнес Алексей.
Палец ложится на спусковой крючок, ствол опускается, черный глаз дула смотрит в кусок хрусталя. Грохочет выстрел, пуля вышибает плиту из пазов, блистающий вал осколков падает вниз. В голове звучит истошный вопль тошава, в пещере слышен треск и какие-то щелчки, будто орехи колят. Наступает тишина, только слегка звенит в ушах от выстрела.
— Ты чего стекла бьешь, фулиган такой! — звучит знакомый голос. — Леша, что с тобой?
Улыбающаяся Ксения стоит возле входа в пещеру, руки обнимают большой белый сверток.
— Да так, по тебе соскучился, — улыбнулся Алексей.
Съезжает по крутому склону, как на лыжах, легко удерживая равновесие. Земля у подножия мягко пружинит и даже слегка подбрасывает, будто тугой батут.
— Нет, правда, где ты ходила? — нахмурил брови Алексей. — Тут тебе не того! И там тоже!
Девушка помолчала, обдумывая услышанное:
— Это ты по военному, да? Ладно, — махнула рукой и сверток из белой ткани рассыпался. — Ой, испачкается! То есть, нет, но все равно!
Алексей поспешно хватает ворох. Тонкая, словно паутина и легкая, как тополиный пух, ткань сминается под грубыми пальцами.
— Что это? Балетная пачка? — удивленно спрашивает он, глядя на кипу странного белья.
