— Тоже свободные художники, — отвечает Алексей, не сводя подозрительного взгляда с трёх чудаков. — Эй, адмирал, где твоя кавалерия?

Мальчишка в мундире краснеет, пальцы нервно одёргивают китель.

— Это погоны генерал-лейтенанта, — поправляет он срывающимся от волнения голосом. — И брюки тоже. Кавалерии давно не существует как вида вооружённых сил.

— Да-а? Спасибо, не знал. И откуда генеральские штаны спёр?

— Оттуда, — мотнул пацан головой в десантном берете на темнеющую вдали крепостную стену. — Там много чего имеется. Гринписы там обосновались, тусуются целыми днями, развлекаются гладиаторскими боями. А в подвалах чудища живут.

— Какими боями?

— Людей зверями из зоопарка травят, — угрюмо отвечает джентльмен в смокинге. — Мол, вы раньше убивали животных себе на потеху, теперь животные убивает вас.

— О каких чудищах идёт речь, позвольте вас спросить? — наконец выбрался из-за укрытия Борис.

Парни переглядываются, «ирокез» встает на цыпочки, пластиковые доспехи чуть слышно скрипят, пытается заглянуть подальше — может, ещё кто прячется в развалинах?

— Они как люди, только очень бледные и с синими пятнами на коже. Одним взглядом превращают человека в зомби. Гринписы их боятся, в глаза не смотрят, разговаривают глядя в землю.

— Значит, кремль уцелел? Я так и предполагал, — задумчиво произносит Алексей. — Они будут методично уничтожать город, оставив для себя крепость. Крыша над головой, запасы продовольствия и так далее — что ж, разумно! Ну, а вы, соколики, куда направлялись?

Неумытый «джентльмен», искоса глянув на ружье в руках Алексея, тихо бурчит:

— В свою берлогу.

— Понятно. А кататься на драндулете среди бела дня не опасно?

— Не-а, патруль зелёных мы издалека увидим, чудища при дневном свете не гуляют. И вообще, жрать же что-то надо!

— Логично, — соглашается Алексей. — Ладно, пацаны, не дуйте губы. Вы же видите, что мы нормальные люди.

— Сейчас нормальных нету, — осторожно вступает в разговор мальчишка в генеральском кителе. — Каждый сам за себя. Тебе один раз на гашетку нажать и машина с хавчиком твоя.

«Ирокез» быстро тычет пластиковым локтем в бок, раздаётся злобное шипение:

— Умолкни, долб…б!

Лицо «генерала» кривится от боли, голубой берет сползает и смешно виснет на одном ухе. «Джентльмен» бледнеет, на верхней губе блестят капельки пота, в глазах появляется выражение отчаяния.

— Это плохо, что каждый сам за себя, — со вздохом отвечает Алексей. Дробовик мирно прячется за спину, лицо приобретает выражение добродушия. — Гады в кремле скучковались и мочат нормальных пацанов на раз. Это не есть good, верно?

Круглая физиономия «джентльмена» розовеет, грязный указательный палец сбивает пот с верхней губы.

— И чё?

— Отоварим гадов по полной!

— А ты умеешь? Там не все лоханутые! — мотнул башкой в черной бейсболке «джентльмен».

— Я офицер.

— Он тоже, — хмыкнул «ирокез», кивая на мальчишку в генеральском кителе.

— Я пограничник, служил начальником отдельной заставы. И удостоверение сохранилось, — серьёзно ответил Алексей.

— Да? Клёво! — уважительно произнёс «джентльмен».

Услышав — офицер, пограничник — остальные мальчишки выпрямили спины, угрюмые взгляды потеплели.

— Зашибись! — подытоживает «ирокез». — Тогда собираем хавчик и уносим задницы отсюда!

— Куда? — живо интересуются Борис.

— В бункер! — гордо отвечает носитель смокинга.

Жилищем под названием «бункер» оказался обыкновенный подвал, спрятавшийся в развалинах пятиэтажки. Здание рухнуло, но коробка подъезда сохранилась. Уцелел даже козырёк над дверями. Посреди куч мусора и гор битых кирпичей странно и дико торчит сложенный из бетонных плит домик с железной дверью, но без задней стены. Вместо неё устремился в небо лестничный пролёт, будто трап для посадки в самолёт. На перилах трепещутся гирлянды туалетной бумаги, какие-то ленточки, цветные тряпки. На краю висит стул, Бог знает как зацепившийся спинкой за торчащую железяку.

— Просто образец современного искусства какой-то! — говорит Алексей, подходя к дверям.

— Крутой авангард, — соглашается Ксения.

— Городской андеграунд! — возражает Борис.

— Искусствоведы хреновы, тьфу на нас три раза! — смеется Алексей.

Груженый по самое «никуда» УАЗик с хриплым тарахтением переваливает через кучу битого кирпича и утыкается грязным носом в косо торчащую из земли плиту. Мотор с облегчённым выдохом затихает, лязгают двери, пацаны бодро выбираются из салона. Разгрузкой и укладкой продуктов мальчишки не заморачивались: ящики с консервами просто бросали на лестницу. Банки с радостным стуком катились по ступеням, весело блестя боками. Пакеты с хлебом прыгали, словно мячи, пластиковые бутыли с лимонадом и кока-колой кувыркались следом. Мальчишки шагали следом трое в ряд, как солдаты каратели из фильма «Броненосец Потёмкин», только не стреляли, а пинали банки и бутылки, наводя таким образом порядок на лестнице.

— Как рационально! — восхитился старик, шагая следом.

В подвале относительно чисто, сухо и даже — в какой-то степени! — уютно. Пацаны натащили разномастной мебели из близлежащих домов, на полах красуются цветастые ковры, стены завешены гобеленам. Дико смотрелись репродукции картин — преимущественно эротических — небрежно прикрученные проволокой к водопроводным трубам, тянущимся вдоль потолка. По соседству висят копии картин Шагала, криво повешенные на канализационные отводы. Посреди «бункера» красовалась никелированными боками и блестящим пластиком компьютерная аудиосистема аж с восемью колонками.

— Моцарта слушаем? — с иронией спрашивает Алексей, кивая на музыкальный центр.

— Не-а, — машет рукой ирокез. — Metallica, Linkin Park — это музон! Врубаем на всю, заливаем пиво.

— С раками? — с надеждой вопрошает Борис.

— Нет, из кружек, — пожимает плечами ирокез и подозрительно смотрит на старика. — Ладно, пошли хавать, жрать хочется.

Полированный стол из морёного дуба расставил кривые лапы в дальнем углу подвала. На столешнице безвкусно блестят яркими этикетками консервные банки, пакеты быстрорастворимой вермишели, вакуумные упаковки копчёной колбасы, мяса и сыра. В центре высится строй пивных бутылок, вокруг крепостная стена алюминиевых банок, сбоку пыжится горшок, доверху наполненный отварными креветками. Рядом горка одноразовых тарелок. Вместо стульев пацаны использовали барные табуреты на высоких ножках-прутиках. Алексей взял кусок мяса, отхлебнул пива из банки, прихватил чёрный хлеб в пластиковом пакете. Девушка положила на тарелку копчёной колбасы, немного сыра, взяла бутылку минеральной воды. Борис взобрался на стул, восхищённый взгляд бежит по «роскошному» столу, спотыкаясь на каждом блюде.

— Это я понимаю! — крякнул он и вытянул обе руки.

Тотчас перед ним появилась тарелка креветок, полдюжины пивных бутылок и курица-гриль со стаканом злющего кетчупа чили. «Ирокез» кивнул, «джентльмен» одобрительно хмыкнул, «генерал» поощрительно улыбнулся. Подвал наполняется запахами пива, копчёного мяса и вонью химических приправ, которые производители обильно пичкают любую еду. Ксения брезгливо крутит носиком:

— У вас вентиляция есть?

— Не-а! Забилась пылью от взрывов, — пробубнил «ирокез» с набитым ртом.

Алексей дожевывает мясо, взгляд пробегает по столу. Есть не хотелось, пластмассовая еда типа быстрорастворимой вермишели аппетита не возбуждала, пиво не любил, а простой воды не было. Алексей направляется к двери, по пути прихватив ружьё. Встретив вопросительный взгляд «генерала», поясняет:

— Воздухом подышать хочу.

Железная дверь бесшумно отворяется, стылый воздух умирающего дня врывается в лёгкие. Тусклое, словно огонёк керосиновой лампы, солнце медленно погружается за линию горизонта, будто тонет в болоте. С востока надвигается свинцовая мгла, мутный туман ползёт по земле, копится в низинах. Волга стынет в неподвижности, вода похожа на смолу. Бугристая, будто покрытая коростой земля уныла и пустынна, как поверхность Луны. Остатки домов отбрасывают длинные, резкие тени. Будто черные стрелы на карте, они указывают на крепостные стены. Кремль, ещё вчера бывший символом города и страны — в столице такой же! — теперь похож на дворец сатаны, обитель дьявола и его приспешников. Из-за взрывов на стенах образовались трещины, в некоторых местах кладка обрушилась, обнажились внутренние помещения, верхняя часть стены ощерилась неровными клыками сколов. Алексей оглянулся. С высоты правого берега видно, что левобережная часть города уничтожена. Не осталось ни одного целого здания, взорван мост через Волгу, железные фермы моста торчат из воды, будто кости скелета доисторического чудовища. За рекой, где расположена малая родина, пылают огни, к тёмному небу тянутся черные столбы дыма. Если взглянуть левее, то видны дымы на берегу водохранилища — «зелёные» уничтожают Городец.