Госпожа Элисон повергла сэра Джорджа Брювса — к великому удовлетворению толпы. Сэр Фрэнсис Эткорт вышиб из седла Красного Рыцаря, который сразился на диво неуклюже, и принцесса взялась за сердце, когда он грянулся оземь. Но он поднялся, отчасти восстановив былую стать, и в следующий раз выступил лучше: аккуратно сбил гребень со шлема сэра Бесканона, острие копья которого царапнуло по щиту Красного Рыцаря и даже не надломилось.

Героем дня стал сэр Гэвин. Его копье разило уверенно, и удача ему, несомненно, сопутствовала: он сшиб сэра Фрэнсиса Эткорта, и тот ударился достаточно крепко, чтобы в толпе поморщились; он сломал копья всем трем противникам-латиниконцам, а после дал зрелищный бой сэру Йоханнесу, которого так мощно ударил в шлем ниже гребня, что тот раскололся по швам и развалился. Старший рыцарь остался цел, но шлема лишился и, развернув коня, поклонился противнику под рукоплескания толпы.

Сэр Алкей, капитан защитников, любимец публики, сразил трех противников подряд, но сэр Антонио, подеста этрусков, нанес ему мощный удар, не выбивая из седла, и выиграл по очкам. Он уехал под гробовое молчание зрителей и неистовое ликование этрусских купцов, собравшихся у ворот.

Когда солнце склонилось к закату, сэр Гэвин сошелся с Мегас Дукасом, который ехал, как аршин проглотив. Герцог впервые за день сел на своего нового боевого коня. Невзирая на скованную посадку, он действовал с безукоризненной грамотностью, как и его брат. Они сыграли первый тур и обломали друг о друга копья. Когда они направили коней к исходным позициям, Гэвин поднял руку, и оба остановились в центре, разделенные барьером, который не позволял коням столкнуться и задавал им курс.

Сэр Гэвин перегнулся через барьер.

— Ты ли это? — спросил он.

Красный Рыцарь сверкнул глазами.

— Сейчас — он самый.

— И почему мне не выпало биться с каким-нибудь бездарем в твоих доспехах? — Гэвин коротко отсалютовал и тронул коня с места. — Ты слишком хорош, черт возьми.

Во втором туре они опять переломали копья. Толпа бесновалась. На бармице у Красного Рыцаря колыхался белый платочек. Те рыцари, что уже выбыли, смеялись и показывали пальцами.

— Лучшее дефиле на моей памяти, — заметил сэр Бесканон сэру Йоханнесу. — Нам бы сюда альбанских зрителей, а то мечем бисер перед свиньями.

Сэр Йоханнес протянул ему чашу вина.

— Он блестящий копейщик, — признал он. — Я таким не был никогда.

В третий заезд копье сэра Гэвина соскользнуло со щита Красного Рыцаря, врезалось в левый наплечник и сорвало его.

Красный Рыцарь усидел в седле, как влитой, но круглый наплечник изобличающе покатился по песку. Красный Рыцарь помедлил у своего шатра, чтобы снять забрало, и легким галопом вернулся к брату. Они обнялись и похлопали друг друга по спине.

— Боже, братец! — воскликнул сэр Гэвин. — У тебя кровь!

— Есть такое дело. Но получилось впечатляюще! — ответил брат, и они поехали по арене.

Отсалютовав принцессе, оба направились к обогретому шатру.

— Рукопашная при свете факелов? — проговорил сэр Джордж, заключив своего капитана в стальные объятия. — Люди там перемрут.

Тоби снял с Красного Рыцаря кольчугу, и все увидели бинты.

— Что за черт?! — вскричал Фрэнсис Эткорт.

— Арбалетная стрела, — сказал Красный Рыцарь. — Ее вынули, и все зажило. Теперь все в порядке. Успокойтесь. — Он махнул в сторону Моргана Мортирмира, который стоял в полном боевом облачении. Глаза у юноши остекленели, но он достаточно оправился. — Стрела была отравлена и заколдована. Кто-то решил, что я погибну на месте.

— Мы не поймали стрелка, — сказал сэр Майкл.

Другие рыцари, собравшиеся в шатре, были потрясены.

Красный Рыцарь глубоко вздохнул, когда двое схолариев из университета задрали его сорочку. По левому плечу протанцевал голубой огонь. Мортирмир провел над раной рукой и кивнул.

Танкреда Комнина улыбнулась своему Чуме.

— Где ты так навострился в знахарстве? — спросила она.

— При осаде Лиссен Карак, — ответили губы Мортирмира. — Проклятье, деспина, забудь, пожалуйста, эти слова.

Она медленно моргнула.

— Ты очень красивая, и я, по-моему, в тебя влюблен, — сказал Мортирмир.

Она вспыхнула.

Он преклонил колени с грацией, свойственной мужам старшего возраста.

— Миледи, если вы удостоите меня знака, я буду с гордостью отстаивать вашу красоту перед всеми, считая вас и только вас моей прекрасной дамой.

Она положила руку ему на чело:

— Какая славная речь. Это действует на альбанских девушек?

Она переместила руку на его плечо, и он, взяв ее, перевернул кисть и поцеловал ладонь. А потом запястье.

— Ах! Теперь я не сомневаюсь, что это действует на альбанок. — Она склонилась. — Надо же, каким самоуверенным ты вдруг стал. — Пригнувшись ниже, она дотронулась до его губ своими — как будто бабочка коснулась крылом.

«Вот так, дружок. Вот и все. Везет же тебе, право слово, что я возвращаю сей дворец похоти, плоти и силы. Я управляюсь намного лучше тебя».

Выехав на последний обмен ударами, Мортирмир щегольнул великолепным лилово-красным рукавом на плече. А деспина Комнина плотно запахнула плащ и не пустила кузена взглянуть, от нее ли подарок.

В ходе последних поединков — в основном повторов более ранних, когда не была поражена цель или ранили всадника или коня, — Мортирмир, к восторгу толпы и собственной радости, сломал копье о сэра Антонио и пошатнул в седле подесту; ликуя, он потряс кулаком. Но взял себя в руки, и противники прилюдно обнялись. Сэр Алкей поразил госпожу Элисон, но из седла не вышиб, и толпа взревела. Это был последний заезд между двумя фаворитами, и по его окончании два рыцаря встретились у середины барьера. Госпожа Элисон что-то сказала, а сэр Алкей приложил руку к сердцу, и они обнялись.

Все проехались по кругу, и принцесса вручила почетный приз сэру Гэвину — решительно вопреки своей воле, как заметила толпа, которая ревом ратовала за Красного Рыцаря.

А затем они вернулись к шатрам.

— Я глубоко сожалею, — сказал сэр Гэвин.

— А я — нет, это было настоящее чудо, — возразил Красный Рыцарь. — По мне, так ты лучший боец на моей памяти.

Фрэнсис Эткорт покачал головой:

— В тебя всадили арбалетную стрелу, а ты участвуешь в турнире?

Красный Рыцарь поморщился. Один из двух схоластов университета — юный Мортирмир — поднял руку, и вперед шагнул третий. Силовая линия соединила их — младший студент начал передавать однокашнику сырую энергию.

— Я надеялся, что ему хватит дури попытаться опять, — сказал Красный Рыцарь. — Как успехи, Морган?

— Мы ищем оружие, но убийца знает, как разорвать связь между стрелой и луком, — ответил он голосом низким и необычно уверенным для юнца.

Тоби, понурившись от стыда, повинился:

— Я слишком привык полагаться на сэра Томаса. И сэра Ранальда. Я распустился.

Красный Рыцарь простер руку и ущипнул оруженосца за щеку.

— Хорош трепаться, Тоби, мы все немного на взводе. А этот мерзавец неплох. Он выбрал удобный момент. А мы его прикрыли.

— Зачем тебе так нужно туда возвращаться? — спросил сэр Майкл.

Герцог взглянул на него — глаза его были темны и блестели чуть сильнее обычного. А в глубине мерцал красный огонек.

— Майкл, если меня не станет, то вся преисподняя вырвется на волю. Даю тебе слово. А если они увидят, что я и ухом не повел, — улыбнулся он, — то кое-что себе сами переломают.

— Кто такие «они»? — осведомился сэр Джордж.

Сэр Гэвин протолкнулся вперед.

— К черту! — бросил он злобно. — По мне, так пусть это место сгорит!

— Благородные господа, нам предстоит хлопотная рождественская ночь. Мы ждали этого — Гельфред перехватил гонца, но, видимо, был и дублер. — Красный Рыцарь сел, очень бледный. — Однако нам ничего не грозит, если я переживу танцы. Если же нет, то разрешите воспользоваться моментом и признаться, что командовать вами и сражаться вместе с вами для меня было подлинным счастьем.

Эткорт обратился к сэру Майклу: