— У меня забот полон рот, и мне не до того, — сказал сэр Джон. — Я сделал все, чтобы защитить это место. А теперь я направляюсь в Эднакрэги.

— Их неприятности понемногу доходят сюда, — возразила сестра Амиция. — В Лиссен Карак едет ближайшая подруга королевы — леди Мэри. Ее отлучили от двора, и ей не хочется возвращаться на запад, в отчий край. Она примкнет к нам. — Амиция улыбнулась. — Такова, наверное, цена моей известности.

— Леди Мэри? Само Ледяное Сердце? — присвистнул сэр Джон. — Сюда? Господь Всемогущий, мои славные рыцари поубивают и себя, и друг дружку! Мне лучше пустить их по следу.

Он улыбнулся, но по морщинам вокруг глаз и рта было видно, что его бремя увеличилось.

— Вы встревожены, — заметила Амиция без особой нужды.

— Весной мы сразились с Дикими и превзошли их. — Он криво улыбнулся и направился к лошади. — Я думал, мы победили. Мне казалось, что у нас будет время оправиться. Теперь я считаю, что это была лишь первая схватка. — Взглянув на сестру Амицию, он очень тихо спросил: — Вы его чуете?.. Шипа? — уточнил он.

Она побледнела и вымученно рассмеялась.

— На миг я решила, что вы о ком-то другом. Да, я его чувствую постоянно. Он часто думает о нас. — Она посмотрела на немолодого рыцаря, прикидывая, сколь многое ему можно сказать. — Он и наслал чуть ли не всех тварей, которых так усердно убивают ваши рыцари. Вы это хотели знать?

Сэр Джон мотнул головой.

— Нет... то есть я так и думал, сестра. Но хочется понять: зачем? Будь он, допустим, главой соседнего города или королем Галле, я послал бы к нему герольда, восстал против его войны и спросил, на чем мы сможем примириться? Что ему нужно?

Амиция теребила уголок накрахмаленного вимпла.

— Тут дело запутанное, сэр Джон. А я смотрю через мутное стекло, и все, что скажу, это лишь мои личные предположения. Но...

Она закусила губу.

— А вы попробуйте, — предложил сэр Джон.

Она налегла на холку своего ослика, и тот переступил, всхрапнул.

— Он вряд ли и сам себя понимает, — сказала она. — Хуже того: по-моему, им управляет кто-то другой.

Сэр Джон приложился губами к ее кольцу.

— Благодарение Богу, я даже не знаю, что это значит, — ответил он. — А потому просто поеду обратно убивать боглинов. Мочиться на огонь, чтобы потушить пожар. В таком вот ключе.

— Вы ведете конвой в Тикондагу? — спросила Амиция.

— Да, — подтвердил сэр Джон.

Она огляделась по сторонам.

— Можно и мне с вами? Заняться мне особо нечем, а если вы едете в такую даль на север, то я вам понадоблюсь.

— Добро пожаловать, сестра, — без колебаний ответил он.

Она рассмеялась, он подхватил, и они тронулись с места.

Меховой караван выступил на север, как только прошло воскресенье. Сэр Джон взял десять копейщиков, а сэра Ричарда оставил главнокомандующим Альбинкирка. В караване было двадцать тяжелых подвод, битком набитых товарами — как для пришедших из-за Стены, к которым сэр Джон проявил безразличие, так и для графа и его людей.

Они прошли пятнадцать лиг — неплохо для первого дня. На второй день дороги начали сужаться, а в тридцати лигах севернее Альбинкирка караван встал лагерем у подножия Эднакрэгов по южную сторону брода у западной Кинаты. Они уже достаточно углубились в земли Диких, чтобы различать волчий вой и с наступлением темноты видеть отблески костров в глазах; чтобы дрожать от каждого шороха, стоя на часах, и нести караул в полном боевом облачении.

Западная Кината с ревом низвергалась с высоких пиков, укрытых свежими снегами, и воины помоложе, уже потерявшие охоту расставаться с теплыми одеялами и большими кострами, с тоской воззрились на стремительный поток ледяной воды и далекие горные вершины под снежными шапками.

Сестра Амиция высмеяла их, и ее изысканная насмешка подстегнула людей вернее, чем брань сэра Джона.

Сэр Джон собрал отряд, построил, и дыхание воинов заклубилось, как пар, исходивший от котелков с кашей.

— Внимание! Форсировать реку зимой в сто раз опаснее, чем драться с боглином! Упадете — погибнете. Не смените чулки и портки, если промочите ноги, — часок будет неуютно, потом немного продрогнете, а дальше холод ударит всерьез, и дело кончится скверно. Берегитесь! Держите смену одежды сухой, а мы сохраним на этом берегу костры, пока не переправится последний человек. Будьте начеку, а о лошадях заботьтесь, как о себе!

Он окинул взглядом собравшихся. На их лицах читался подобающий трепет.

Первыми переправились два его лучших копейщика. Они расчистили место, проехавшись по чахлой траве старого оленьего пастбища, и помахали: порядок. Сэр Джон расставил выше по течению цепочку бывалых конников, чтобы разбили поток для менее опытных и монахинь, после чего он сам и четыре харндонских рыцаря-ветерана въехали на стремнину немного южнее брода, чтобы выловить невезучего олуха, имевшего неосторожность свалиться в бурный поток.

Когда окончательно рассвело, тронулись и подводы; через час переправилась последняя вьючная лошадь, и люди, стоявшие в реке, позволили своим терпеливым коням перебраться на берег, где спешились и тщательно вытерли скакунов перед тем, как переодеться самим.

Ко времени, когда в монастыре у монахинь началась бы служба, все уже были на другом берегу, и к сэру Джону подъехал его оруженосец Джейми. Юнец ухмылялся.

— Отлично справились, скажите, милорд? Мы перешли брод!

— Да, — ответил сэр Джон. — Теперь мы в землях Диких. И зимняя река отрезает нас от безопасных мест.

На закате Красный Рыцарь простился с костяком своей армии и устремился на восток в холодные, приземистые, поросшие лесом и запорошенные снегом холмы. С собой он взял Гельфреда, разведчиков, несколько человек из свиты, графа Зака и две дюжины вардариотов.

Командование он небрежным взмахом руки препоручил Плохишу Тому и сэру Йоханнесу.

— Мы знаем, что Деметрий и его конница находятся где-то к востоку от нас. — Он усмехнулся. Гельфред тоже улыбнулся и глянул на сокола, сидевшего на руке. — Я собираюсь отбросить их, соединившись с фракейцами.

— Ты, значит, в бой, а нас побоку, — отозвался Том. — Возьми и меня.

Герцог пожал плечами. Его защищали нагрудная и спинная пластины, он был в своих великолепных латных рукавицах и стальном шлеме с бармицей и белым шерстяным клобуком.

— Держи всех наготове, Том. Я вернусь через день.

— Не лучше ли ехать при свете дня? — спросил сэр Йоханнес.

— Да, — кивнул герцог. — Но и нет. A demain, mes braves! — воскликнул он. — До завтра, храбрецы!

Шестьдесят всадников с шестьюдесятью запасными лошадьми в поводу устремились в заснеженные холмы.

А утром на западе выросла гора Дракона: почти идеальный конус, покрытый снегом, с редкими деревьями. Дальнейший путь преградили ледяные глыбы Вьюна. Едва рассвело, имперская почтовая птица ознаменовала внезапный приезд офицера.

Сэр Томас сидел с сэром Йоханнесом и госпожой Элисон. Их лошади стояли впритык, а дыхание курилось, как дым. Сэр Джеральд Рэндом и сэр Бесканон устроились с имперской посыльной в стороне.

Йоханнес взглянул на имперскую вестницу — симпатичную молодую женщину в черных и белых мехах, с новоприбывшей птицей на руке.

— Где таких только находят? — спросил он завистливо.

Сэр Милус рассмеялся.

— Таких красавцев, как морейцы, больше не сыщешь! Но боже ты мой, кто посылает с войском таких юных девиц?

Плохиш Том разбирал послание, проговаривая слова. В чтении он был не силен.

Госпожа Элисон склонилась и прочла вслух:

— «Галлейская армия в одном дне пути. Не могу защитить меховой караван. Срочно запрашиваю помощь. У галлейцев пятьсот человек и союзники, пришедшие из-за Стены. Очевидно, с осадной артиллерией. Двести каноэ, четыре большие боевые галеры. Туркос, Осава».

За восемь дней они продвинулись невероятно далеко и обнаружили, что стоянки разорены, а запасов продовольствия в каменных пирамидах нет. Отряд потерял две подводы и прошел почти триста лиг.