Утро встретило меня запахом хлеба и прохладным ветерком с привкусом моря. В дверь вежливо постучали.

— Да-да, входите. — не узнаю собственный заспанный голос, откашливаюсь. Дверь со скрипом открывается и в комнате возникает девочка лет двенадцати. Огромные глаза смотрят на меня удивленно, косынка ниспадает на них. Непослушные русые волосы так и норовят выскочить из-под тряпки.

— Мисс… — девчушка переводит взгляд в пол, будто стесняется меня. — Мама сказала, что это вам. — осторожно ставит поднос на прикроватную тумбочку. Тарелки ломятся от ягод и абрикосов, над чашей с овсянкой клубится пар.

— Передай маме большое спасибо. — вежливо киваю.

— Мисс…А правда что вы певица? — огромные голубые глаза смотрят на меня с надеждой, два колодца с прозрачной водой, честное слово.

— Да, я буду петь в «Бурли» по вечерам. — сама не могу поверить в сказанное. Я всегда чувствовала в себе талант к пению, но была убеждена, что работа певички не для меня. Слишком легкомысленно и эфемерно, как ветер в поле. Так я думала, до того момента пока по мановению судьбы не стала примой бара «крепыш».

— Мисс… — начала было девчушка.

— Нет, никакой мисс. Меня зовут Ри, а тебя?

— Я Мелани… знаете, я всегда хотела научиться петь… — смотрит на меня исподлобья. — Я могу послушать как вы поете?

— Конечно! Давай я буду брать тебя на свои репетиции, если твоя мама не будет против. — искренне улыбаюсь впервые за последние пару дней. Мелани чем-то похожа на мою Амели. Надеюсь, Господь позволит нам встретиться хотя бы еще раз…

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — Мелани стискивает меня в объятиях, на глазах выступают слезы.

— Милая, зачем ты так…Вытри слезы, ты хочешь кушать, смотри, здесь есть и ежевика, и смородина…

Наш разговор прерывает настойчивый стук в дверь.

— Войдите. — кротко бросаю.

Маргарет застает Мелани в моих объятиях. Ее огромные глаза становятся еще больше.

— Уйди, быстро! Ты смущаешь нашу гостью, дурочка! Кышь, кому сказала! — Маргарет сверлит взглядом дочь пока та стыдливо не исчезает за дверью.

— У нее ваши глаза, Маргарет, точь-в-точь два колодца со студеной водой, очень красивые. — улыбаюсь.

— Спасибо. Андриана, она не доставила тебе неудобств? С этого дня ты работник нашего заведения и мне нужно заботиться о тебе… — улыбается, но выходит грустно.

— Все отлично. Я хочу узнать о своих обязанностях и расписании работы. Присаживаюсь на скамью за столиком и приглашаю присесть рядом. — Кажется, у вас там бумаги?

— Да, я как раз за этим. Ты должна петь семь вечеров в неделю с девяти до полуночи. Господин Китцу оплатит все расходы на твое проживание и костюмы, также ты будешь получать двадцать пенфей за вечер. Тебе необходимо составить репертуар и договориться с музыкантами, главного музыканта зовут Грегор, он приедет сегодня вечером.

— Господин Китцу это Терри? — перебиваю Маргарет.

— Да. Но так его называют только близкие и приятели. И знаешь… — Маргарет воровато оглядывается по сторонам, будто нас кто-то подслушивает. — Тебе нужно быть очень осторожной и внимательной, Ри. В стране очень неспокойно, грядут темные времена. Присматривайся к каждому, все вокруг видят в тебе выгоду, ты молода и красива… Не доверяй Терри, еще месяц назад он не хотел нанимать певиц, а сегодня ты новая прима. Говорят, две недели назад к нам приезжал некромант из Реторрты, он о чем-то говорил с Китцу. — Маргарет перешла на шепот: — Реторрте нужно много девушек, их воины намерены женится, для того чтобы навеки связать народы солнца и луны…Никому не доверяй и не вздумай… — снизу доносятся истошные вопли:-Маргарет! Маргарет черт подери! Верно, ты хочешь вылететь отсюда! — басит мужчина.

— Мне пора. Я и так рассказала слишком много. Сегодня вечером твой дебют, как следует подготовься, милая. Удачи. — дверь захлопывается за Маргарет, а я также смотрю в одну точку. В голове бурлят тысячи мыслей, никак не собрать их в кучу. Что бы не происходило дальше, я буду сильной, не сдамся и не погибну. Во имя будущего Фертерроса, во имя моей погибшей семьи. Я буду петь так, как не пела никогда. Руки дрожат. К горлу подступает ком. Маргарет оставила на столе стопку пергамента и чернильницу с перышком. Что ж…

Амелии Хиллингс.

Академия искусств имени Тристана Торнберри.,

Хэдшилфорд., окр. Бэзис.

Строчки ловко выходят из под моего пера, пляшут витиеватыми узорами, повествуя сестре о событиях и задавая бесконечные вопросы. Слезы капают на пергамент, превращая буквы в размытые кляксы. Письмо продолжает ветерок с привкусом моря, залетевший посмотреть, отчего так плачет эта девушка.

Вечер подкрался незаметно. За окном стемнело, на узких улочках зажглись первые фонари. Местные потихоньку начали собираться на главных улицах города. Среди них были и праздные гуляки, и рабочие с изможденными лицами и грубыми руками, и барышни в простых платьях из кисеи и хлопка. Они звонко хохотали, держа под руку своих спутников, иногда томно закатывали глаза и снова улыбались. Папильо небольшое селение, но хорошо устроенное. Здесь есть и лечебница, и суд, и школа для детей. По вечерам сюда стекается народ из близлежащих поселков, все они хотят насладиться игрой Грегора, выпить вина и послушать историй. Папильо окружено крупными месторождениями руды, отсюда здесь так много рабочих с черными от копоти руками. Расчесываю волосы деревянным гребнем, укладываю их в несложную прическу, закрепляя заколкой из янтаря-подарок Коона на день рождения. Из зеркала на меня смотрит совсем незнакомая девушка. Черные, как уголь глаза, обрамленные длинными ресницами. Тонкие запястья и пальцы, смуглая кожа и темные волосы ниже пояса. Неужели все это я? Стук в дверь рассеивает мои размышления.

— Мисс, господин Грегор прибыл. — слышится за дверью.

— Отлично, я уже иду.

Запираю дверь на ключ и прячу его в потайной кармашек. Маргарет лично проконтролировала, как было вычищено мое платье и отпорола именную вышивку «Виктор Фаарес», интересно, ей знакомо это имя или она подумала что это метка ателье? На всем пути к пабу меня сопровождают взгляды рабочих, барышень, прачек, пекарей. Некоторые смотрят удивленно, другие с интересом, третьи со злобой. Молодой официант знаком показывает мне вход. Паб встречает меня тусклым светом, запахом вина и хлеба, пота и сырости. Узкий коридор приводит меня к небольшой комнате, на двери красуется надпись: «Музыканты и танцоры». Грегор оказался господином в летах, с узким лицом и густыми усами. Он вежливо пригласил меня присесть рядом и начал объяснять, в чем будет заключаться моя работа.

— Поймите, мисс Андриана, люди приходят сюда отнюдь не за выпивкой и сомнительной компанией, как некоторые считают… Не за глупыми байками и бандитскими рассказами. Они идут за искусством и искренним общением. Сколь необразованным не был бы человек, а все душа его стремится к свету. Вы понимаете меня, мисс Ри?

— Да, конечно. В конце концов каждый человек стремится к счастью.

— Совершенно верно, мисс. — впервые за время нашего разговора Грегор добродушно улыбнулся.

Спустя полтора часа обсуждений, распевок и выбора репертуара мы закончили.

— Сегодня ваш дебют, Андриана, удивите же гостей. — Грегор вежливо кивает и покидает душную гримерную. Наношу алую помаду на губы, покрепче стягиваю корсет, в зеркале снова эта незнакомка. Даже смешно, как я перестала узнавать саму себя.

— Мисс, вам пора на сцену.

— Отлично, я уже иду.

Сцена «Бурли» встречает меня тусклым светом и спертым воздухом. В зале пахнет пивом, дамскими духами и стойким запахом пота. Сегодня аншлаг, весь зал заполнен, горожане жаждут увидеть новую певицу крепыша. Грегор объявляет мой выход, я вежливо кланяюсь и улыбаюсь, все взгляды прикованы ко мне. Музыкант жестом призывает оркестр начать. Играет вступление, красивая, старинная мелодия наполняет каждый уголок паба. Я остановила свой выбор на изящной французской песне шестнадцатого века, она повествует о великой силе любви. Руки снова потеют, комок подступает к горлу, но я по привычке подавляю тревогу, будто говорю себе «Allez».