В конце лета старые волки стали уводить волчат от логова в дальний лес и на расположенное за ним обширное болото. Здесь вся семья довольствовалась сбором полевок, лягушек и насекомых. Волчата охотно поедали ягоду голубики, приучились разыскивать и ловить мелких маньчжурских зайцев. Нередко они разбредались так далеко, что не находили дороги к логову, и тогда тоскливо выли на утренних и вечерних зорях. Им отвечали старики, и семья снова собиралась вместе.
Наступила осень. Засквозили лиственные леса, и прежде скрытое волчье логово обнажилось, стало заметным. На марях громыхали выстрелы охотников за косулями. Пришлось волчьей семье покидать релку, переселяться на сопки, поросшие черной березой, осиной и орешником. Здесь водились рябчики и кабаны, изюбры и барсуки.
Выпал первый снег. Каким неприветливым и голодным стал окружающий лес! Исчезли насекомые и многие птицы. Запрятались в глубокие норы и впали в спячку барсуки, енотовидные собаки и бурундуки, а полевки, проделав под снегом свои ходы, редко появлялись наружу. Наступила голодная пора для волка, и если летом его переходы не превышали двух километров, то теперь ему нужно было рыскать всю долгую зимнюю ночь, и нередко на дневную лежку он шел с пустым животом.
Вот в эту-то пору и учат старые волки своих взрослых детенышей искусству охоты на копытных зверей. Проспав короткий зимний день в густом молодом осиннике, Серый поднял стаю и направился к широкой пади. С реки к ней примыкало соевое поле, куда по ночам любили ходить косули за оставшимися после уборки стручками со сладкими бобами. Не доходя до поля, вожак остановился и присел на задние лапы. Это означало, что волчице и четырем прибылым волкам идти дальше не следует. Разделив таким образом стаю, Серый с двумя молодыми направился к соевому полю, а волчица со своими пошла к пади. Там, в зарослях высокого вейника, ей предстояло залечь в засаду.
Обойдя широким кругом поле, трое волков зашли на него с противоположной стороны и стали принюхиваться к многочисленным козьим следам. Разыскав свежие следы, они вскоре увидели пасшихся косуль. Как опытный охотник, Серый понимал, что нужно возможно ближе подкрасться к косулям и выгнать их в падь, где засела волчица. Молодым волкам не терпелось наброситься на добычу, но они, как хорошо воспитанные дети, брали пример со старшего. Скрываясь за стогом, Серый начал осторожно приближаться к косулям. Но, как ни тихо он крался, старый козел вовремя заметил опасность и поднял тревогу. Потоптавшись несколько мгновений на месте и определив направление, откуда пришли хищники, косули с места перешли в галоп. Волки бросились в погоню.
Вначале молодые вырвались вперед, но вскоре поотстали, едва поспевая за Серым. Косули уходили с явным преимуществом в скорости, но настойчивые преследователи не отставали. Молодым, неопытным волкам хотелось гнаться за убегающей добычей наикратчайшим путем, им был непонятен маневр Серого, взявшего влево.
Кончилось соевое поле. Косули выбежали на невыкошенный луг. Поникшая и припорошенная снежком длинная сухая трава назойливо путалась в ногах, замедляя бег.
А тем временем Серый, бежавший поодаль, достиг озера и, как только его ноги коснулись льда, прибавил ходу. Немало километров проскакали косули, прежде чем обнаружили, что волки шли не по их пятам, а уходили куда-то в сторону. Желая обмануть преследователей, рогатый козел круто свернул вправо и поскакал к широкой пади, стадо последовало за ним. Этого только и нужно было Серому: теперь добыча шла прямо в засаду. Наступил самый ответственный момент охоты. Развернувшись и напрягая последние силы, Серый кинулся вдогонку косулям, которые, потеряв из вида волков, сбавили бег. Вот и спасительные заросли высокого вейника. Но стоило стаду выбежать на падь, как навстречу перепуганным животным выскочила из травы волчица. В страхе заметались косули, часть из них повернула обратно, но было поздно. Поравнявшись с рогачом, Серый с ходу ударил его клыками в бок. Козел, обливаясь кровью, рухнул на колени, а Серый, свернув в сторону, разил косуль одну за другой. Его примеру следовала волчица, и вскоре шестая косуля, огласив падь жалобным дребезжащим криком, упала под ударами волчьих клыков.
Охота кончилась. На горизонте мелькали силуэты спасшихся животных. Волки облизывали добычу. Для утоления голода вполне хватило бы и половины того, что лежало на земле, но ведь не всегда столь удачно завершается загон. Волк запасу всегда рад.
Целую ночь пировала волчья стая. Лишь с рассветом, лениво передвигаясь, ушли сытые звери в сопки и залегли в непролазных зарослях орешника, предварительно очистив под собой землю от снега. Не поднялись они с лежек ни днем, ни на следующую ночь. Мелкий снежок прикрыл следы их кровавой тризны.
Миновал теплый и малоснежный период начала зимы. Выпали глубокие снега. Крепчали морозы. Утопая в рыхлых сугробах, волки не могли настигнуть ни косулю, ни изюбра. Злые, вооруженные острыми клыками кабаны-секачи еще оберегали табуны, и поживиться поросенком было невозможно. Подтянулись волчьи животы от голода. Жалобно завывала по утрам и вечерам волчица, поджидая ушедшего в разведку Серого. Длинными морозными январскими ночами рыскала стая по перелескам и замерзшим болотам, но все скуднее и скуднее становилась добыча.
Однажды, проходя лесом невдалеке от лесной деревушки, Серый уловил запах падали. Приблизившись, он увидел труп лошади, лежавший у свежего санного следа. Обойдя находку и убедившись, что человека поблизости нет, Серый подошел к падали совсем близко. Полежав на снегу, он сделал еще один круг, да так и не решился отведать конины.
На следующую ночь он снова вернулся к своей находке, но уже вместе со стаей. Просидев несколько часов в отдалении и не сводя с падали голодных глаз, волки стали осторожно приближаться, обнюхивая все подозрительные предметы. Первой подошла волчица, и как только ее клыки скользнули по мерзлому мясу, стая набросилась на добычу. Шкуры на лошади не было, и это облегчило работу. Только сильные волчьи челюсти, усаженные крепкими зубами, могли разрывать смерзшееся мясо, дробить крупные кости. Стараясь не мешать друг другу, волки быстро вгрызались в тушу со всех сторон. Насытившись, они гуськом направились в сопки, ступая след в след. Если бы их путь пересек неопытный охотник, он сказал бы, что здесь прошел один волк.
По лесной заброшенной дороге ехал в санях лесник Гордеев. Это он вывез в лес погибшую лошадь и теперь проверял, посещают ли приваду волки. Еще издали он увидел толчею волчьих следов. Не вылезая из саней, внимательно рассмотрел отпечатки лап и, поворота Буланого, радостный поехал в деревню.
Большие тяжелые капканы на волка были приготовлены заранее. Вываренные в густом хвойном настое, они висели в сенцах. Теперь предстояло натянуть на них чистые, выветренные холщовые круги, к которым прикреплялись настораживающие механизмы. Ступит волк на холстину, а она, прогибаясь под тяжестью зверя, потянет деревянный язычок, удерживающий стальные дуги, и сомкнется на лапе зверя мертвой хваткой капкан. Гордеев — опытный волчатник. На его счету десятка два волчьих жизней. Живет он в просторном бревенчатом доме на краю деревушки. По его убеждению, не должно быть в лесу ни браконьеров, ни волков. С первыми он справился быстро, а вот с волками — никак не мог, хотя надежды и не терял.
На следующий день, уложив четыре капкана в чистый мешок, Гордеев снова поехал к приваде. По дороге срубил четыре молодых березки и, кинув их в сани, тронулся дальше. Подъехав шагов на сто к приваде, он привязал к осине Буланого и, взвалив на плечи мешок с капканами, направился к волчьим следам. Капканы он расставил на старых следах, но в таких местах, где волк, преодолевая какое-либо препятствие, не глядел себе под ноги, а потому не смог бы вовремя заметить ловушку. Вырывая деревянной лопаткой углубление под следом, охотник вставлял туда настороженный капкан, а затем железной цепочкой привязывал к нему срубленную березку. Попадется серый разбойник — и потащит за собой капкан, а березка будет вслед волочиться. С таким «якорем» далеко не уйдешь. Расставив капканы, Гордеев направился к саням, тщательно заметая за собой следы сломанной веткой, отвязал Буланого и повернул домой.
