После этого происшествия Пегашка отсиживалась несколько дней на реке, но голод заставил ее снова углубиться в тайгу. Несколько полевок заметно подкрепили норку. Возвращаясь домой, она неожиданно углядела на своей тропе двух длиннохвостых непальских куниц. Предчувствуя беду, Пегашка повернула обратно, но куницы уже заметили ее и пустились вдогонку. На свое счастье, Пегашка выбежала на каменную россыпь. Проскользнув в щель между камней, норка протиснулась в узкий извилистый лабиринт и здесь затаилась. Одна из куниц последовала за ней, но тут же едва выбралась назад. Напрасно скребли куницы песчаник, не поддавался он их зубам. Пришлось Пегашке в течение нескольких часов отсиживаться среди каменных расселин. А когда забрезжило утро и куницы ушли, она осторожно вылезла из убежища и поспешила к реке.

Наступил первый месяц весны. Пегашка устроила в дупле упавшего на землю ясеня теплую сухую нору и поселилась там. Во время дальних переходов она встречалась со своими собратьями-переселенцами, но относилась к ним отчужденно. Вскоре у нее появилось шесть слепых детенышей, заботой о которых норка заполнила все свое время. Быстро росли малыши. К концу лета они достигли размеров матери и постепенно покинули родное дупло, разойдясь в разные стороны. И снова Пегашка осталась одна. Окружающий лес и река стали для нее родными. Она помнила каждый камешек на берегу, каждую мышиную норку и никогда не забывала о своих врагах, отправляясь в лес, без которого не могла жить так же, как и без реки.

Маленький полосатый бурундучишка жил в земляной норе, имевшей две камеры. В одной находилась его спальня — здесь он устроил теплое мягкое гнездо из сухой травы и листьев. Другая служила ему кладовой, в ней он складывал запасы кормов.

Бурундук любил хорошую погоду. В теплые солнечные дни он с утра до вечера носился без устали по лесу, разыскивая свой любимый корм или играя с другими бурундуками. Когда же наступало ненастье, бурундук становился малоподвижным. Нахохлившись, он взбирался на низкое дерево и, сидя на сучке, издавал грустные кукующие звуки, нагоняя тоску на людей. Иногда такое меланхолическое настроение находило на него на целые сутки, а то и на двое, до смены погоды. Это подметили люди и стали называть его лесным барометром. «Если уж бурундук плачет, быть дождю или снегу», — говорили они.

Друзей бурундук не имел, а врагов у него было очень много. Почти все обитатели леса, кроме полевок и землероек, могли обидеть этого суетливого зверька, а потому был он очень трусливым и подозрительным.

Стояла осень. Поспели орехи и желуди, семена трав и ягоды. Настала пора заготовки кормов на зиму. Без устали сновал по лесу бурундук, отбирая про запас самое лучшее. Найдя кедровую шишку, он выбирал из нее орешки.

В каждый защечный мешок помещалось до четырех кедровых орехов — не так уж много, а мордочка при этом раздувалась у него очень потешно. К тому же при прыжках терялось равновесие, и бурундук нередко падал, больно ударяясь головой о валежины. Можно было подивиться аккуратности и чистоплотности бурундука. В его норке был всегда образцовый порядок. Принесенные корма складывались по культурам: орехи лежали отдельно от желудей, а семена ясеня и липы не смешивались с семенами трав.

Зимой бурундук впадал в спячку. Казалось, зачем ему четыре килограмма орехов и семян, которые он сложил в своей кладовой. Но прежде чем погрузиться в сон, зверек бодрствовал несколько дней и не страдал при этом отсутствием аппетита. Особенно же нуждался бурундук в пище весной, а найти ее в лесу к этому времени было трудно. Вот и выручали бурундука собранные осенью запасы.

Ночные морозы сковали мелкие речушки и верхний слой почвы. В лесу посветлело и стало гулко. Улетели теплолюбивые птицы, уступив свои места прибывшим с севера. Лесные обитатели дружно собрали урожай, и от желудей остались на земле одни только чашечки; кругом валялись раздавленные кедровые шишки, лишенные орешков. На бурундука напало сонливое состояние. К полудню он иногда показывался снаружи, пробегал по сваленному ясеню, задорно подняв кверху ощетинившийся хвост, и снова исчезал в норе. А когда выпал снег, бурундук заткнул изнутри вход в свою норку листьями, забрался в гнездо и, свернувшись калачиком, сладко заснул. Сон его не был крепким, Несколько раз он просыпался, заходил в кладовую и лакомился орешками.

Однажды до его слуха дошли невнятный шум и гулкое топанье чьих-то ног о промерзшую землю. Бурундук насторожился. Шум стал усиливаться. Лопались разрываемые кем-то древесные корни, вздрагивала почва. Страх охватил беззащитного зверька. Дрожа всем телом, он заметался в гнезде, перебежал в кладовую, хотел выскочить наружу, но нора оказалась заваленной землей. Путь к бегству был отрезан. Сжавшись в комочек, сидел бурундук в гнезде и ждал своей участи. На некоторое время все стихло, и бурундук подумал, что беда миновала. Но вот снова его убежище содрогнулось от сильного толчка. Огромный кабаний нос, выпачканный глиной, отвернул в сторону последний пласт земли и погрузился с сопением в заветную кладовую. Послышалось жадное чавканье. Находиться далее в гнезде становилось очень опасно. Преодолевая страх, бурундук выскочил из гнезда, проскользнул через просвет разрушенного хода и стремглав забрался на стоявшее рядом дерево.

Вначале бурундук залез на самую вершину: ему всегда казалось, что враг должен последовать за ним. Затем, видя, что кабан не обращает на него никакого внимания, спустился на нижнюю ветку и, усевшись на ней, со страхом стал наблюдать за происходящим на земле. А кабан, добравшись до кладовой бурундука, с аппетитом уписывал орехи и желуди. И то, чего с избытком хватило бы бурундуку на осень и весну, кабан съел сразу. Холодный ветер пронизывал крохотное тельце пострадавшего. Дрожа от стужи и страха, зверек «заплакал». Его тоскующий крик долетел до чуткого уха охотника, проходившего невдалеке.

С дерева бурундук хорошо видел, как подкрадывался охотник к его жилищу, и при виде человека напугался еще больше, замолчал и поспешил повыше залезть на дерево. Кабан же так и не почуял беды. Грянул выстрел. Незадачливый грабитель сунулся головой в выкопанную им яму. Смертельная дрожь пробежала по его телу. Зло было наказано.

Пока охотник снимал шкуру со зверя, расчленял тушу, подвешивал куски кабанины, бурундук сидел на дереве, а когда охотник ушел, он спустился на землю и, топорща кверху хвост, побежал прочь от страшного места. К тому же он окоченел от холода и ему нужно было согреться. Надвигался вечер. У бурундука имелись запасные норки, но все они, не приготовленные к зиме, не имели кладовых. И тогда бурундук вспомнил о дупле в сухом кедре, где он любил укрываться в летнюю дождливую погоду. Переночевав в дупле, он перетащил в него остатки некогда обильных своих запасов. Плотно заткнул вход изнутри сухой травой и погрузился в зимнюю спячку.

Четыре месяца длился сон бурундука. Пришла весна в лес. Сошел снег на солнопёчных склонах сопок. Проснулся и бурундук. Выйдя из дупла, он погрелся на солнышке, посвистел своим собратьям и, услышав их ответ, радостно засуетился на сухом кедре. С каждым днем запасы его кормов уменьшались, зато сил становилось больше, и его непреодолимо влекло в общество себе подобных.

У бурундуков наступила брачная лора жизни.

В один из теплых дней мая, когда бурундук, не чуя под собой ног, носился в компании игривых приятелей, в лесу появился человек. Был он без ружья и держал в руках удочку, хотя реки поблизости не было. Усевшись под деревом и сняв рюкзак, охотник достал манок и стал подражать бурундучьему свисту. Вот на этот свист и прибежал наш бурундучок. Увидев человека, он страшно испугался и тут же заскочил на молодую березу. Охотник подошел к березке и поднял кверху тонкое удилище. На его конце вместо лески с крючком была привязана волосатая петля. Не подозревая коварного замысла человека, зверек позволил подвести к своей шее едва заметную петельку. Рывок — и бедный бурундучок забился на конце удилища. Он чуть было не погиб от удушья, но ловкие руки охотника быстро освободили его от петли, и он очутился в маленькой железной клеточке, лежавшей на дне рюкзака. В клетке уже сидело четыре бурундука. Пленники дрожали всем телом и прижимались друг к другу. Прошло около часа, и число невольников возросло еще на двух. К вечеру бурундуки попрятались, и ловцу пришлось прекратить охоту за ними.