Каролин не тратила заработанные деньги на себя, ей хватало одного платья, чтобы быть довольной. Летом она носила цветастые ситцевые платья, на которые зимой накидывала темно-коричневое пальто, ее платья и пальто не соответствовали моде того времени, но девушку это совершенно не волновало, главное, что платье и пальто были достаточно длинны, чтобы прикрывать ее острые коленки. Каролин не любила свои худые коленки, они напоминали ей о жизни в монастырском детском доме.
Доктор заботился, чтобы Каролин принимала противозачаточные таблетки, но со временем пить пилюли молодой женщине надоело, и она стала прятать маленькие таблеточки в глубокий карман фартука. Каролин было уже почти двадцать семь лет, и ее несколько удивило, что однажды месячное кровотечение не пришло в срок. Девушка стала поправляться, и доктор спохватился. Он нежно уговорил свою верную любовницу обследовать ее растущий животик и, чтобы девушке не было больно, сделал ей маленький укол в руку, через несколько минут после укола девушка сладко заснула.
– Милая, потерпи немного, я дам тебе обезболивающие препараты, – прошептал доктор, когда Каролин открыла глаза. Лицо Каролин вдруг сморщилось от ужасной боли внизу живота, что сделало ее еще более уродливой, но доктор не обратил на это особого внимания, он был доволен собой и тем, что сделал.
– Скажи мне, Каролин, когда ты в последний раз пила таблетки, что я тебе дал?
– Только вчера, господин доктор.
– А где остальные пилюли, что я тебе давал?
– В кармане фартука, господин доктор.
– Каролин, почему ты не сказала мне, что перестала пить таблетки и что твои месячные не пришли в срок? Ты ничего мне не сказала о наступившей беременности.
– У нас будет ребенок? – со счастливой надеждой прошептала сквозь боль женщина.
– Нет, у нас больше не будет проблем, потому что я сделал тебе аборт. Хорошо, что плод был небольшой, но плацента была уже суховата, а околоплодные воды – желтого цвета.
– Господин доктор, вы… убили нашего ребенка? Вы убили мою девочку или сыночка? – с ужасом в глазах Каролин уставилась на своего хозяина. Врач не выдержал взгляда женщины, и принялся за уборку своего кабинета для утреннего приема пациентов.
– Господин доктор, вы не страшитесь бога? Как вы будете смотреть в глаза Иисусу, и зажигать свечки Матери Марии? Или он вам всё простит, потому что вы каждую неделю ходите на воскресное богослужение? Зачем вы не оставили мне моего ребеночка? Пастор говорит, что Господь Иисус не хочет, чтобы мы убивали своих детей, ведь он любит детей даже тогда, когда их не любят их родители. А вы убили моего мальчика, а может быть, нашу девочку, – впервые в жизни глаза Каролин наполнились слезами. Доктор подошел к кушетке, где лежала его несчастная прислуга, еще очень бледная после аборта, и осторожно погладил Каролин по голове, приводя в порядок ее растрепавшиеся жидкие волосы.
– Каролин, я не говорил тебе, но на Рождество я собираюсь жениться.
– А как же я? – испугалась несчастная женщина.
– Тебя я не оставлю на улице. Я помогу тебе выйти замуж. Я дам тебе хорошие рекомендации. Знаешь, что, мы обратимся в брачное бюро, которое только что открылось в городе.
С этого дня доктор и Каролин перестали быть любовниками, они стали партнерами. Прошло несколько месяцев, прежде чем появилась реальная надежда для Каролин, выйти замуж. После беседы с Валентиной она возвратилась домой, перебрала свои вещички, а вечером рассказала господину доктору о встрече с матерью жениха, который должен лишить ее девственности.
– Мне очень понравилась эта женщина, она попросила меня отдаться ее сыну в первую встречу, чтобы заставить его жениться на мне. Господин доктор, как я могу потерять девственность, если я уже потеряла ее несколько лет назад? Помните, той ночью, когда вам было тоскливо спать одному?
– Ты хочешь замуж? – строго спросил ее повзрослевший за эти годы доктор.
– Да, – прошептала Каролин покорно.
– Тогда пойдем со мной в кабинет, и ты получишь свою девственность назад, даже в двойном экземпляре.
Каролин подчинилась, и доктор без обезболивающих уколов ушил ее промежность шелковыми нитками, через неделю Каролин была готова встретиться со своим суженым.
То воскресенье совсем не отличалось от других воскресений, которые Ронни проводил дома. Еще с утра Валентина попросила сына, сводить в кино одинокую девушку-сиротку, которая ни разу не была в кинотеатре. Ронни не любил перечить маме и заехал за Каролин после работы.
Каролин всю дорогу тихонько сидела на переднем кресле Мерседеса и осторожно хихикала над глупыми шутками жениха. Его крепкое сложение, широкие плечи и мускулистые сильные руки нравились Каролин больше, чем щуплая фигура доктора, длинные пальцы которого уже не возбуждали ее, как прежде.
Девушке нравилось сидеть с молодым мужчиной в салоне его персональной машины, и мечтать о будущей роли замужней дамы, временами она непроизвольно сжимала коленки, прикрытые платьем, представляя свою первую брачную ночь. Видя странное поведение пассажирки, Ронни начал подумывать, что несчастненькая сиротка сильно хочет в туалет, но стесняется сказать об этом. Поэтому перед кино мужчина завез Каролин в кафе, показал ей, где находится туалет. В кафе он заказал себе пиво. Друзьям было очень интересно узнать, какие планы имеет сам Ронни, видя его вместе с незнакомой девушкой.
– Братцы, вы должны мне оказать сочувствие. Каролин – сирота, и моя сердобольная мама попросила меня показать ей город и сводить в кинотеатр, где она еще никогда в своей жизни не была. Поэтому в планах только то, чтобы скорее отвязаться от этой «красотки». Приглашаю составить компанию!
Артур, дальнобойщик по профессии и по образу мыслей, посочувствовал товарищу:
– Даже, если бы мне хорошо заплатили и приодели твою попутчицу, как Мэрилин Монро, я бы не взял ее в кабину своего грузовика, а оставил стоять на дороге.
В этот момент Каролин подходила к столику, она жалобно улыбалась Артуру, и тот почувствовал себя неловко. Чтобы исправить оплошность, он согласился сопровождать девушку-сиротку в кино вместе с другом, тем более, что за кино платил Ронни.
Сидя в кинотеатре, Ронни разглядывал свою соседку при мерцающем свете экрана, она напоминала ему изголодавшегося подростка. На ее удлиненном лице пугающе темнели провалы запавших щек, а близко посаженные глаза горели красными точками в темноте. Брр-р-р.
Девушка почувствовала взгляд молодого мужчины, и ее коленки еще туже прижались друг к другу. Она не знала, как заслужить симпатию юноши, и весь фильм задавала ему один глупейший вопрос за другим.
– Ой, Ронни, а этот мужчина хороший? … А, эта женщина хорошая? … Это они хорошо делают или плохо?
Устав отвечать, Ронни сгорал от стыда за свою спутницу, а Артур над ним потешался. После кино все трое они опять вернулись в кафе, где обычно собирались дальнобойщики на отдыхе. Ронни заказал себе колу с виски, а Артур – виски без колы. Рядом с ними присела на стульчик очень довольная девушка, она пила лимонад.
Каролин постоянно оправляла на коленках платье в мелкий цветочек и мило улыбалась всем, кто обращал на нее внимание, а заодно и всем тем, кто входил или выходил из кафе. Конечно, она не понимала большинства шоферских прибауток, но смеялась вместе со всеми, и это было забавно. В конце концов, простота и глупость спутницы настолько надоели подвыпившему Ронни, что он уже не хотел дармового секса, о котором подумывал, когда мама навязывала ему знакомство с этим «синим чулком».
– Артур, отвези Каролин домой. Я тебя прошу, как своего друга. Скорее с глаз долой, чтобы не примерещились ночью ее впалые глаза, – прошептал он другу.
– Нет, Ронни, я пьян, и не в моих привычках садиться за руль поддатым. Ты ее привез, ты должен и увезти. Оправдай материнское доверие.
Девушка слышала этот разговор друзей и продолжала примерно сидеть за столом, словно ждала продолжение праздника. Прилепленная к губам улыбка не украшала ее лицо, но взывала к жалости. Ронни решил принять судьбу в том виде, в котором она идет ему в руки. Выпив еще один стакан разведенного с виски пива, он обошел Каролин сзади и пригласил ее к выходу. Когда девушка встала и покорно двинулась ему вслед, всё кафе взорвалось от смеха, каждый спешил пожелать Де Гроте успеха в «святом» мужском деле. На спине уходившей Каролин висела кофейная салфетка, на которой рукой Ронни крупными буквами было написано: «Осторожно! Еще не объезженная!» В глазах Ронни стояла похотливая пьяная улыбка. Эта улыбка была под стать его мыслям.
