Но ему не оставалось ничего другого, кроме как пойти в указанном направлении. Магазинчик Трефа был самым обычным с виду, посетителей почти не было. Треф продавал всякие диковинки, вроде говорящих попугаев или поющих чаш. В такие места редко заглядывают, обычно только перед чьим-то днем рождения.

— Чем могу помочь вам, юная леди? — сказал Треф.

— Нет ли у вас в продаже зеленых четок из кости обезьяны? — спросил Яд, улыбаясь.

Торговец сразу поменялся в лице. Он быстро вывел немногих зевак, сказав, что у него намечается перерыв, и закрыл магазин. На окнах были жалюзи, которые Треф опустил, и даже ключ в замке был провернут до упора — на целых три оборота и характерных щелчка.

— Пройдемте в кладовую, — сказал торговец, а Яд пошел за ним.

В кладовой, обычном складе товаров, оказался потайной люк. Треф поднял его и нырнул вниз. Так же поступил и Яд, абсолютно не боясь ни ловушек, ни засад. Снизу оказалось дополнительный этаж магазина: помещение, стены, пол и потолок которого были окованы металлом.

— Тихая сталь, — сказал Треф. — Чтобы никто не мог подслушать.

Яд кивнул, мера осторожности была весомой. Для тех, кто работал прямо под носом у Сильнейшего, по-другому и быть не могло.

— Мы все подготовили, как вы и просили. Заряды установлены, — сказал торговец.

— Что насчет наших людей?

— Через год они могут приезжать сюда. Даже Сильнейший не узнает, что в Мастограде живут те, кто его свергнут, — горделиво сказал Треф, а потом испуганно оглянулся. Тихая сталь была надежной, но торговец все равно боялся.

— Это отлично. Мне должны были оставить предмет, он здесь? — спросил Яд.

— Да, госпожа, я хранил его, как зеницу ока. Вот, держите, — Треф протянул какой-то сверток, а Яд спрятал его в одежду за считаные доли секунды. Вот торговец держал в руках что-то, а вот он стоит с пустыми руками. Треф даже несколько раз моргнул от удивления.

— Тогда я пойду. Работайте, — сказал Яд, улыбаясь.

— Интересно, зачем он носит женскую одежду? Ведь от него слышно запах мужчины, — пробормотал Ливий. Этот странный человек по-настоящему озадачил мальчика.

Первое, что бросилось Ливию в глаза — малое количество учеников. Это был первый день занятий в Школе Пера, но в его группе было всего сто человек. Некоторых Ливий знал, но никакой связи с группами Школы Камня не было — все ученики здесь были своего рода сборной солянкой. По каким критериям их отбирали, мальчик не знал.

— Кто умеет читать и писать — шаг вперед! — сказал куратор группы.

Ливий шагнул. Еще в борделе его научили читать, писать, и считать, но мальчик не сказал бы, что умеет это хорошо. Однако куратор и не уточнял, на каком именно уровне ученики должны быть.

Форма тоже поменялась. Пояса были желтыми, как и рукава рубахи. Странное сочетание, но Ливий никогда не следил за модой. Удобно — и ладно. Хотя некоторым такая форма пришлась не по душе, особенно аристократам. Они сейчас как раз смотрели с нескрываемым чувством брезгливости на тех детей, которые остались стоять на месте. Все аристократы умели читать и писать, но далеко не все ученики были способны на это. В передней шеренге сейчас стояло человек тридцать-сорок, сам Ливий был очень рад, что оказался грамотным в этот момент.

— Все те, кто остались на месте, с завтрашнего дня будут посещать уроки грамотности и общие устные предметы. Те, которые шагнули, будут проверены, и если их уровень знаний окажется достаточным, то смогут посещать только общие устные предметы. Первые три месяца. Вам все понятно?

— Да, — послышался нестройный ряд голосов и куратор, развернувшись, вышел из помещения.

Шагнувших стали пускать по одному в небольшую комнату. Аристократы выходили оттуда раздувшимися от гордости, как петухи. А многие ученики без знатного происхождения — грустными. Наконец, подошла очередь Ливия. Мальчик вошел внутрь и там оказался всего один человек, который сидел за столом.

— Присаживайся, — сказал он и Ливий сел с другой стороны стола.

— Как хорошо ты умеешь читать и писать?

— Читаю медленно, пишу только низким стилем, — честно ответил Ливий. Низким стилем называли буквы без всяких излишеств, свойственных высокому стилю.

— Ценю твою честность. Вот, держи. Прочитай.

Мужчина вручил мальчику лист бумаги, белый, как зубы, на котором черными чернилами были выведены стройные буквы.

— Настоящий воин побеждает еще до начала сражения, тот, кто вступает в битву, не веря в себя, проиграл еще до начала сражения, — прочитал Ливий, запинаясь.

— Хорошо. Держи еще лист, напиши вот что: «Каждый день я тренируюсь, чтобы стать лучшим воином Сильнара».

Ливий быстро справился с задачей. Да, писал он низким стилем, поэтому выглядело все не так красиво, как на первом листе, но мальчик все равно постарался.

— Две ошибки. Я бы рекомендовал тебе походить на уроки грамотности. Нет, ты умеешь и читать, и писать, но видно, что ты давно этим не занимался. Заставлять не стану, у тебя и так неплохой уровень, — сказал мужчина, забирая листы бумаги. Он положил их перед собой, провел над ними ладонями, и бумага стала полностью чистой, без следа чернил.

— Да, я согласен, — сказал Ливий, таращась на листы.

— Можешь идти.

Как сказал потом мальчику один из мастеров Школы Пера, который и вел уроки грамотности, Ливию пока можно было не ходить, недели две-три. В это время неграмотные ученики постигали азы, что мальчику не было нужно. Кроме уроков грамотности, были еще и устные предметы, такие, как общая история, история боевых искусств и боевой этикет. И тут аристократы показали себя на высшем уровне. Все эти предметы они хорошо знали, и только таким, как Ливий, приходилось сидеть и напрягать память, чтобы запомнить очередного древнего мастера, который придумал тот или иной прием.

Ну и, само собой, Сильнар был школой боевых искусств, и без силовых тренировок в ней было не обойтись. Что примечательно, никакого рейтинга учеников, как в Школе Камня, не было. Все определялось уровнем тренировок, их было три: обычные, двойные и тройные. Заниматься на обычном уровне нужно, чтобы не вылететь из Сильнара. Двойные — и ты уже можешь выходить в город, получая деньги на карманные расходы. Тройные давали ученику больше всего преимуществ, например, он мог брать дополнительную еду в столовой, жить в комфортной комнате на четырех человек и даже принимать специальные лечебные ванны. Карманных денег такие ученики тоже получают больше.

Ливий оценил тренировки, и понял, что легко может взять двойные. Тройные занятия пока были для него перебором, но только потому, что мальчик не привык к новым утяжелителям. Если бы Ливий захотел их снять, то смог бы спокойно взять тройные тренировки.

К концу месяца мальчик привык к утяжелителям. Он уже ходил на уроки грамотности, учеба занимала целых десять часов в день. Еще четыре отводилось на тренировки, остаток уходил на сон, приемы пищи и прочие нужды. Режим был тяжелее, чем в Школе Камня, но Ливий быстро к нему привык. Но стоило новому месяцу начаться, как тренировки тут же усилили. Теперь мальчик снова мог взять только двойные.

— Это просто издевательство!

— Что, тренировки раздражают? — спросил Махус.

— Да они здесь причем, учеба эта бесит. Десять часов каждый день!

— А, ты про это. Тут все о тренировках беспокоятся, знаешь ли, — сказал Махус.

— Конечно, неудобно, что они каждый месяц повышают планку, но не так это и страшно, — удивился Ливий.

— Половина с трудом делает обычные тренировки. И это без утяжелителей, — ответил Махус, посмотрев на своего друга с укором.

— Да? — честно удивился Ливий. — Ну, смысла в этом пока мало, в город все равно нет времени ходить.

— Это да, — согласился Махус.

Через две недели Ливий, наконец, вышел на уровень тройных тренировок, но не остановился на этом. Мальчик старался делать упражнения быстрее, и вскоре у него начало появляться дополнительное время: десять минут, двадцать, а потом и целых полчаса. Эти драгоценные минуты Ливий тратил на стойку Ноль — кроме утяжелителей, мальчик цеплял тяжелые грузы, а на плечи и голову ставил кувшины с водой. Ливий стоял в стойке на улице, а не в зале, как раньше. Жара, ветер, дождь: мальчик стойко игнорировал природные условия. Многие не понимали его рвения, но некоторые мастера, проходя мимо, с удовлетворением кивали головой.