— Потому что все знают о нашей дружбе!

— Только вот все же, кто такой содокладчик? Может, это когда один делает доклад, а другой ему листочки переворачивает? Или тот, который с доклада убегает? Со доклада — чик! — и нету.

— Не важно, что это слово значит! — сказал я. — А мы с тобой давай сделаем так: выйдем вдвоем на трибуну и будем читать по очереди. Одно предложение — ты, а другое — я.

Лёне моя мысль не понравилась.

— Это же доклад, а не «Радионяня». Лучше давай половину прочитаешь ты, а другую — я.

Я согласился. Осталось придумать название доклада.

— «Откуда берется дружба», — предложил Леня.

— Интересное название. И, правда, откуда? Вот у нас, например, откуда она взялась?

— Не знаю. Как-то постепенно подружились.

— Так вот и надо узнать, как получается дружба, и рассказать об этом другим! Чтобы, если кто-то в классе ни с кем не дружит, стал бы дружить.

— А где узнать, откуда она берется? — спросил Леня.

— Проще простого! — успокоил его я. — У папы спрошу. Он диссертацию защищал по психологии — на какую-то похожую тему.

— Да? Тогда все в порядке! — обрадовался Леня.

Вечером, когда папа сидел за письменным столом и переписывал что-то из тонкой книжки в толстую тетрадь, я подошел к нему и попросил объяснить, откуда берется дружба.

Папа отодвинул книжку, снял очки и сказал:

— Наукой замечено, что крепкая дружба бывает чаще всего у людей с разными характерами. Когда один из них как бы дополняет другого. Вот взять тебя и твоего друга Леню. У вас даже внешность разная. Ты — худой, светловолосый, а он — такой крепыш, жгучий брюнет. У тебя характер холерический, а он — флегматик. Он сдерживает тебя от неразумных поступков, а ты его подбадриваешь, — и получается эдакое единство.

Именно по такому принципу подбираются, например, пары космонавтов.

— Ага! Все ясно! — воскликнул я и побежал звонить: — Леня! Все уже почти готово! Осталось только написать. Завтра, как проснешься, бегом ко мне! Во докладик будет! После него все мигом передружатся!

Наутро я рассказал Лене, что узнал от папы.

— От каких же неразумных поступков я тебя удержал? — спросил Леня.

— Не помню сейчас. Но что я тебя подбадриваю — это точно. Ты без меня спал бы на ходу.

— И ничего не спал бы. Я совершенно нормальный.

— Ладно, — сказал я. — Не будем спорить. Мой папа лучше разбирается в дружбе. Он диссертацию по ней защитил, а ты еще даже содоклада не сделал. Слушай, что я придумал.

Я развернул лист бумаги. На одной его половине было написано: «Неспокойные». И шли фамилии. Первым в списке стоял я. Другой список — «Спокойные» — открывался Леней Лукиным.

— Вот смотри, — сказал я. — Некоторые ребята у нас дружат неправильно. Спокойные — со спокойными, а неспокойные с неспокойными. Это очень Непрочно. Надо посоветовать им взять себе более надежных друзей. А тем, у кого друзей вообще нет, подыскать подходящих. Спокойных мы разделим на пять групп — почти спокойные, совершенно спокойные, слишком спокойные, ужасно спокойные и сверхспокойные. Так же и неспокойных — почти, совершенно, слишком, ужасно и сверх. И потом объединим почти спокойных с почти неспокойными, совершенно спокойных — с совершенно неспокойными и так дальше. Ну как?

— Давай попробуем, — согласился Леня.

Мы составляли пары, наверное, три часа. Из-за некоторых ребят приходилось подолгу спорить. Я говорил, что они спокойные, а Леня — что неспокойные. И вообще, неспокойных оказалось больше, чем спокойных. Пришлось объединить сверхспокойных с почти неспокойными. У нас в классе двадцать пять человек, поэтому одному пары не было. Его спокойствие нужно было уравновесить сверхспокойством сразу двоих. В общем, когда мы закончили составлять пары, то чуть не падали от усталости.

На другой день состоялась наша устная стенгазета. Из актового зала принесли настоящую трибуну, и я начал доклад.

Когда я объяснил, по какому принципу мы составляли пары будущих друзей, все слушали с большим интересом. Но вот я закончил свою половину доклада и передал слово Лёне.

— Возьмите ручки и запишите, кому с кем надо дружить, — заявил он.

Интерес к докладу усилился еще больше.

— Паша Сорокин и Миша Балуев дружат потому, что живут в одном доме, — начал Леня.

И тут пошло.

— Не потому! — закричал Паша.

— А почему?

— Не знаю, — замялся Паша, — но не потому!

— Ты не знаешь, а наука знает, — сказал Лёня. — Мише надо по его характеру срочно начать дружить с Володей Синицыным, а Паше — с Валей Соловьевым. Ведь Володя и Валя дружат друг с другом не по науке, а потому, что любят разговаривать на уроках.

— А мы, может, о дружбе разговариваем! — крикнул Володя Синицын. — И вообще, наше дело, с кем дружить! Тоже указчики нашлись.

Леня подождал, пока восстановится тишина, и продолжал:

— Алик Соколов и Ваня Черемисин тоже дружат не по науке — просто они вместе ходят в изобразительную студию. Этого для дружбы мало. Такая дружба недолговечна.

— Долговечна, — закричали Алик и Ваня. — Мы уже почти три года дружим!

— Три года — не век, — спокойно продолжал Леня. — Алику надо немедленно вступить в дружбу с Петей Савицким. Правда, Петя собирается воспитывать с Лешей Гулькиным собаку для пограничников, но он может воспитывать ее и с Аликом.

— Я собак боюсь! Они меня кусают! — возмутился Алик.

— Не укусит, если хорошо воспитаешь.

— А как же я? — жалобно спросил самый маленький в нашем классе Леша Гулькин.

Леня поводил пальцем по списку.

— Сейчас найду. Ага, вот. Ты срочно начинай дружить с Галей Винокуровой, которая не подходит по характеру Маше Савельевой. Не совпадают они.

— То есть как это не совпадают? — возмутилась Галя. — Это у вас там в докладе все не совпадает! Командиры какие!

Тут все ребята стали шуметь и топать ногами, а Слава Соснин, про которого Леня даже и не успел сказать, что он дружит с Володей Булатниковым всего лишь потому, что они болеют за одну футбольную команду, выскочил из-за парты и заявил:

— В знак протеста демонстративно покидаю помещение!

И кинулся из класса. Все сразу похватали свои портфели и двинулись вслед за Славой.

В классе остались только я и Леня.

— Зря мы, кажется, затеяли этот доклад, — сказал я. — Что же ты меня не остановил от неразумного поступка?

— Откуда я знал, что он неразумный? — проворчал Леня.

Мы посидели, помолчали, и тут у меня сверкнула отличная мысль.

— Леня! — воскликнул я. — Да что это мы! Ведь как дружно все убежали с нашего доклада! Выходит он сдружил сразу всех, а не попарно! Вот что значит наука!

Однажды иду я домой через соседний двор и вдруг сверху кто-то меня окликает:

— Мальчик!

Я поднимаю голову и вижу: на балконе восьмого этажа стоит незнакомый мне мужчина.

— Мальчик, поднимись, пожалуйста, в девяносто вторую квартиру!

Я поднимаюсь на лифте, а мужчина уже стоит на площадке и меня ждет.

— Тебя как зовут? — спрашивает он. — Женя? Очень приятно. Заходи, пожалуйста, у меня к тебе есть просьба.

Я захожу в комнату и вижу: посредине нее стоит шахматный столик с расставленными фигурами. Все понятно, догадываюсь, человеку скучно одному и он пригласил меня сыграть в шахматы. А мужчина говорит:

— Понимаешь, мальчик, я — гроссмейстер по шахматам, и сегодня у меня решающая турнирная встреча. И вот как назло вся моя семья уехала в отпуск, а со мной остался еж, с которым надо каждый день гулять. Ты не сделаешь мне одолжение, не погуляешь с ежом?

Он разворошил в стоявшем на полу посылочном ящике бумагу. Под нею сидел большущий еж.

Я сразу хотел схватить ежа и бежать с ним во двор, но тут у меня появилась блестящая мысль. Завтра у нас в школе должно начаться командное первенство по шахматам. А меня наотрез отказались включить в команду нашего класса. Сказали, что я плохо играю. Но на самом деле я играю хорошо, только вот зеваю. А если я не зевну, то у кого хочешь выиграю, хоть у гроссмейстера. Вот все удивятся, когда узнают, что я на самом деле гроссмейстера победил! Тогда место в команде мне будет обеспечено!