Покойся с миром, дорогой друг. Тоска-печаль.

- Вика, не смей об этом рассказывать, - кричу ей через стол. - Женя под впечатлением от твоего гуманизма спать не сможет.

Женя в непонятках, неуверенно улыбается и трет влажное пятно на футболке.

- Если история грустная, то не надо, - соглашается он. - Мы же развлекаться пришли?

Господи, ну где Антон выкопал это чудо?

Антон дергает меня назад. Шепотом обжигает ухо:

- Поехали ко мне. Не могу больше терпеть.

Скашиваю глаза на его черные брюки, подкрашенные цветными, прыгающими точками светомузыки.

- Давай попозже, - предлагаю я.

- Давай нет, - спорит он.

Я, конечно, тоже его хочу. Но мне неловко так быстро сваливать в закат, это дурной тон.

Антон переходит к активным действиям. Прижимает к себе и запускает руку мне под юбку, грубым движением тянет вниз тонкое белье. Еще чуточку, и он утащит меня в туалет. Я не против экстрима и, вообще, редко ему что-то запрещаю, мне с ним очень хорошо, но не сейчас. У меня голова болит. Топовая вроде отмаза, м? Перехватываю его запястье и сжимаю ноги, говорю с недовольством:

- Перестань.

Он не обращает внимания. Сидит вполоборота, наполовину закрывая меня спиной. Его рука снова оказывается на моих бедрах.

- Я же сказала, - раздраженно отталкиваю Антона и поправляю задравшуюся юбку.

Сергей прямо напротив, смотрит на нас с легкой усмешкой. Закидывает руку на спинку дивана, допивает кофе, не прерывая зрительного контакта, синие глаза в полумраке кажутся совсем черными - большие вязкие пятна гудрона. С одной стороны трещит Женя, с другой щебечет Вика, но он вряд ли слушает их болтовню в параллель, зато точно слышал, как я отбрила Антона, его кривая на один угол улыбка, посвященная моему парню - билборд с броскими метровыми буквами “лу-у-узер”.

Его пустая чашка брякает об стол.

Столик уставлен любмимыми Викиными коктейлями “Между простынями”. Штук пять или шесть. Семь-восемь, лень считать. И один “Ржавый гвоздь” для меня: виски, ликер и лед в стакане олд-фешн под Викин припев “Олеся, из таких грубых бокалов пьют только мужики”.

А хорошие девочки вообще не пьют, я, наверное, сегодня хорошая потому, что только немного покурила кальян, кофейный с ванилью.

Скорбное лицо Антона маячит над душой и рвет сердце на части. Слегка преувеличиваю, но неважно. Все равно не надо так смотреть.

Встаю с дивана. Огибаю стол, прохожу мимо толстой белой колонны и облокачиваюсь на перила.

На первом этаже открывается шоу “облей грязью ближнего своего”. Ведущая наяривает круги по залу и бу-бу-бу в микрофон. Наклоняется к гостям, шутит над их внешностью под ха-ха всех остальных. Нелепая пародия на Пашу Волю в старых выпусках “камеди”.

Не люблю такое. Не чувство юмора, а примитив - она, похоже молочная сестра Сергея.

У острячки высокий начес облитый гелем, и мне с высоты как раз видно криво присобаченную блестящую заколку - способ спрятать в прическе выбивающихся “петухов”.

Без особого интереса смотрю вниз и надуваю жвачку в большой клубничный пузырь.

На талию ложатся холодные мужские руки.

Вздрагиваю, и жвачка вылетает изо рта. Перевешиваюсь через перила, растопырив пальцы, но пузырь уже летит на первый этаж.

На фоне очень в тему негромко так играет: улетим далеко там, они вовсе никто нам.

- Любимая, ты чего шарахаешься? - Антон крепко обнимает сзади, вжимает в себя.

- Ничего, - говорю, глядя, как парашют из жвачки плавно приземляется в прическу ведущей.

Она точит лясы у столика по центру, почти под нами. Сразу несколько человек, что смотрят на нее, синхронно поднимают головы.

Карма существует. Зажимаю рот, чтобы не заржать в голос и неуклюже отскакиваю от перил, зарядив Антону локтем в живот.

- Да ты чего! - Антон сгибается от неожиданности. Рефлекторно хватает меня за руку. - Все, поехали отсюда!

Он тяжело дышит, его пальцы больно впиваются в мою кожу. Дергаюсь, он не отпускает. От него разит одеколоном, специфическим, как по мне - отдает каким-то строительным лаком. Хотя, уже давно привычным лаком, моим. Но вот прямо сейчас мне неприятно. Что у него с обонянием? Хронический гайморит? Пахнет, как токсикоман.

- Он учится в нашей группе, он живет на твоем этаже, он лезет в нашу компанию, - перечисляет вдруг Антон. - Тебе не странно?

- Нет, - огрызаюсь. - Я же купила ему квартиру и притащила его сюда за шкирку. Подала его документы в универ, загримировалась и сдала вступительные.

- Ясно, - Антон ослабляет хватку.

А мне так обидно, что верчу запястье перед глазами, даже хочется, чтобы остались синяки, и он чувствовал свою вину. С синяками как-то поубедительнее будет - шепчет коварная часть меня.

- Вы опять ругаетесь, голубки? Не надо, - к нам подходит Женя. - А я такси вызвал. Поеду, наверное, поздно. Гуленька ждет, - он встряхивает спортивную кофту, и из карманов сыпится в разные стороны пророщенная пшеница. - Блин!

Парень падает на колени. Выгребает зерно из-под перил. Антон вздыхает, садится рядом с ним на корточки и помогает. Осторожно переступая каблуками, возвращаюсь к столу.

Официантка похоже уволилась - вся поверхность завставлена пустыми бокалами, три из-под пива, в остальных были Викины коктейли. Она, кажется, даже мой “ржавый гвоздь” выпила. И сейчас полулежит у Сергея на коленях, пока тот гладит ее спутанные волосы. Наклоняюсь к ее лицу:

- Поехали домой.

- Прикалываешься? - она фокусирует на мне взгляд. - Папа же сказал. Еще раз. Запах. И никакой. Машины. - Вика упирается ладонями в живот Сергея, садится. И выдает. - Но мы поедем к Сереже.

- Куда? - мне становится смешно. - В эту квартиру с интерьером бомж-стайл? Там же мебели почти нет.

- Нет, не туда, - Сергей поднимается с дивана и от души потягивается, мне приходится отступить, чтобы он случайно не стукнул меня по голове. То есть специально. Он размахивает своими граблями и прекрасно видит, где я стою потому, что следит за моей реакцией. - Друг уехал в командировку. А у меня есть ключи.

- Мечтай. Мы поедем ко мне, - разворачиваю Вику к себе и слегка встряхиваю за плечи. - Вик, слышишь меня?

Выглядит она не фонтан. Как человек, который сейчас…

- Щас вырвет, - она дергается.

Отскакиваю в сторону.

Подруга стартует в туалет. Бегущий человек, в главной роли Виктория Никитина. Ба-бах, она сталкивается с кем-то, гремит разбитая посуда. Нет, официантка не уволилась. Но выбрала паршивый момент навестить наш столик. И еще та пьяная девица, что виляя задом, как раз вышла из вип-зоны. Пока они на пару с официанткой в шоке смотрят на осколки, Вика, сбивая каблуки и сшибая углы несется дальше.

Она так покалечится. Бежал-упал-проснулся-два гипса.

Тороплюсь за ней, но почти сразу налетаю на Антона.

- Купитману как обычно плохо? - он трогает мою ладонь.

- Заплатишь за ущерб, пожалуйста? - обхожу его, не останавливаясь, наши сцепленные руки натягиваются, моя ладонь скользит, он удерживает на пару секунд кончики пальцев и отпускает. - И езжай домой, не жди. Я нам с Викой машину вызову.

- Я заплачу, но мне это надоело. Каждый раз одно и то же, - говорит вслед Антон.

- То есть? - оборачиваюсь.

- Ты хотела остаться у меня. Отвезем ее домой и поедем.

- Ей нельзя домой в таком виде.

- Ее проблемы.

- Ты вообще что ли? - делаю шаг к нему. - Поедем к тебе завтра, какая разница?

- Да ну нафиг, - Антон демонстративно достает кошелек. - Звать больше не буду тебя. Унижаться что ли буду? Рассчитаюсь и поехал.

Блестяще.

Хлопай ресницами и взлетай.

Набираю в грудь воздуха и медленно разворачиваюсь.

Дайте мне табличку “не влезай-убьет”, и я повешу ее себе на лоб.

Ускоряюсь, сворачиваю в закуток к туалетам и слышу окрик:

- Лесенка, лови!

Смотрю через плечо, и едва успеваю отбить рукой летящий мне в лицо кошмар - Викину огромную сумку-шоппер в цвете триколор Российский флаг. Оступаюсь, слышу хруст сломанного каблука, и в нелепой позе висну на дверной ручке, чтобы окончательно не пасть.