Когда понимаешь, что еще мгновение назад твоя жизнь могла окраситься в серые оттенки одиночества, и тот, кто дорог, мог уйти навсегда, все меняется. Поэтому моя жизнь изменилась.

Сон не принес облегчения и, проснувшись за час до рассвета с головной болью и единственным желанием — увидеть Алекса, я выбежала из дома. Поселение спало. Не слышны голоса, не горит свет в окнах. А холодный ветер с моросящим дождем моментально остудил мой пыл. Только на улице заметила, что выбежала в пижаме и домашних тапочках. Вернулась обратно и, не зажигая света, уселась на подоконник. Необходимо было привести мысли в порядок.

На запотевшем окне остался след от моей ладони. Оглядев нечеткий рисунок, я провела пальцем, написав рядом слово: «волк». Вернувшись мысленно во вчерашний день, вспомнила подслушанный разговор между Лераном и Алексом: «О чем же они все-таки говорили?» — странное чувство, что знаю что-то важное, но смысл ускользает, не давало мне покоя. Я продолжала вспоминать детали ушедшего дня: разговор у реки, появление Катрин, волчица, мой сон, бой волков — все выглядело неправдоподобно. И если вчера я верила, что сквозь сон нашла Алекса, то сегодня верилось с трудом, да это и не столь важно. Самое главное, что все живы. Что он жив!

Дождавшись рассвета, я переоделась, обулась и, закутавшись в дождевик, снова вышла на улицу. Погода вновь изменилась, она в этих местах менялась часто и кардинально, а это удручало. Не успеваешь нарадоваться солнышку, как на тебя уже льет дождь и продувает промозглый ветер.

Несколько минут я стояла, решая, стоит ли так рано беспокоить друзей или подождать хотя бы до завтрака. Но вот стою возле двери, протянув руку, чтобы постучать, но не могу себя перебороть. Я не знаю, что ждет меня за дверью. А вдруг Мари ошиблась и с Алексом все намного хуже, чем она уверяла? Ведь я видела его раны и состояние, когда друзья заносили парня в дом. Такое не заживает за одну ночь и без должного медицинского ухода.

Скрипнул засов, дверь распахнулась, едва не стукнув меня, но я вовремя успела отодвинуться. Из-за двери показался Леран: взъерошенный, босиком и в одних лишь шортах.

— Ты чего так рано?

— Леран, скажи, что с Алексом все в порядке, и я уйду.

— Неугомонное создание, — он улыбнулся и зевнул. — С ним все в порядке. Спит, как младенец.

— Хорошо, — я вздохнула с облегчением и отступила назад, собираясь уйти.

— Еще не набегалась на холоде? Заходи.

— Спасибо. И извини, что так рано пришла.

Он промолчал и, шире распахнув дверь, отошел в сторону. А когда я снимала дождевик, наши взгляды вновь встретились, и мне показалось, будто Леран знает о каждом моем сомнении, о каждой мысли. Но он продолжал молчать. Дождался, пока я разуюсь, и кивнул в сторону гостиной:

— Мари там.

Подруга сидела возле печи, увлеченная вязанием.

— Привет.

— Ой. Ты так рано. А я тут для малыша вяжу. Смотри, — и Мари протянула пару крохотных белых носочков. — Миленькие получились.

Она не выглядела обеспокоенной, это придало уверенности, но я не спешила кидаться на нее с расспросами. Топталась на месте, не зная с чего начать. Даже подумывала уйти.

— Чай будешь?

Я вздрогнула. Забыла о присутствие Лерана, а он мягко положил ладонь на спину и легонько подтолкнул вперед.

— Не стой, как чужая.

— Да, со мной все нормально.

Леран улыбнулся, поманил к себе жену, и они ушли. Возможно, ребята решили, что мне необходимо освоиться или договориться с самой собой. И, наверное, были правы. Но я, как вкопанная, продолжала стоять на одном месте, прислушиваясь к домашним звукам. Ребята не спешили возвращаться. А где-то в одной из комнат находился Алекс. Но я не знала в какой именно. Да и что уж юлить! Я боялась увидеть его, хотя пришла именно ради этого сероглазого индейца с явными наклонностями психа и самоубийцы.

— Бабуль! Люди?! Кто-нибудь дома есть?! — по квартире разнесся знакомый хрипловатый голос, а по моему телу прошла мелкая дрожь

Тут же хлопнула входная дверь, и Мари внесла поднос с чашками и чайником. Как будто все это время стояла под дверью и ждала сигнала.

— Братик проснулся, — Мари подмигнула и заговорщицки прошептала. — Надо и ему чай отнести.

— А можно я отнесу? — сама не поверила тому, что сказала. Оказывается, у меня иногда газ срабатывает бесконтрольно.

— Хочешь его увидеть или замучить вопросами?

Мне бы хотелось поговорить, расспросить, узнать наконец-таки все ответы, услышать их лично из уст Алекса, но увидеться с ним — самое важное.

— Поверь, я не стану докучать. Всего пару минут.

Мари улыбнулась и, всучив в руки поднос, подвела к комнате своего брата. Дверь распахнулась от толчка и я, на мгновение испугавшись, что увижу то, чего боюсь больше всего, опустила взгляд в пол.

— Братишка, к тебе гостья.

Я услышала сопение и шорох. Отступать было поздно и, выдавив из себя подобие улыбки, я резко подняла голову и посмотрела прямо перед собой. Алекса сидел на кровати, укрытый пледом до самого подбородка, и улыбался. Он выглядел уставшим, как после болезни, но почему-то очень счастливым.

— Чай? — я не знала, что еще добавить, и застряла на пороге, а Мари бесцеремонно подтолкнула вперед и захлопнула дверь. Пришлось крепче вцепиться в поднос, чтобы удержать его. — Куда поставить? — глупый вопрос, в комнате было не так уж много мебели: кровать, стол, стул с высокой спинкой и две полки, приколоченные прямо к стене, а еще шкура на полу, как у Алекса дома, но выглядела она намного плачевнее.

— Поближе ко мне.

Стараясь не смотреть на парня, пристально следящего за каждым моим движением, я ногой придвинула стул ближе к кровати и поставила на него поднос.

— У тебя уютно. А кто это бедное животное на полу?

— Вроде, часть медведя.

— Стольких убил на охоте, что уже и не помнишь?

— Не мой трофей, а деда.

— Тогда понятно. Чай налить?

— Если не трудно.

Мы или играли в сиделку и вежливого больного, или кто-то явно надо мной потешался. Но я обещала Мари не тревожить Алекса, и предоставленные мне пара минут с ним наедине скоро должны были закончиться. Так что оставалось продержаться недолго. Главное я увидела. Алекс выглядел живее живых, хотя вчера казалось, что он и до утра не протянет. Но находиться с ним в одной комнате, без посторонних, при закрытой двери и всего в нескольких сантиметрах — этого я не предусмотрела. Чувство неуверенности не позволяло расслабиться. Руки дрожали, когда поднимала чайник и наливала ароматный напиток.

— Не обожгись.

— Постараюсь.

— Тебе холодно или страшно? Вроде, на волка не похож.

«На волка?!» — обычное слово превратилось в огромный кулак и долбануло в солнечное сплетение. Не в прямом, конечно, смысле, но в свете последних событий оно звучало, как сигнал об опасности. Я посмотрела на Алекса, но его лицо не выражало ничего подозрительного. Он даже не двинулся, сидел все в той же позе. Глаза щурились, на губах полуулыбка. И что это за выражение такое? Играешь на моих нервах? Издеваешься?

— Так я чай сегодня дождусь?

— Несомненно. Держи, — я подняла чашку и протянула ее, но умудрилась зацепиться локтем за спинку стула, и если бы Алекс не успел обхватить мои ладони своими, к его вчерашним травмам прибавились бы ощутимые ожоги.

Мы на несколько секунд, словно зависли во времени, а потом я оторвалась от серых глаз и увидела туго перебинтованные ребра и свежие следы от царапин на правом предплечье. А Алекс забрал чашку (от греха подальше) и снова откинулся на подушки.

— Очень болит?

— Терпимо.

— Я зря так рано пришла. Наверное, лучше зайду позже.

— Если хочешь… Лично я, нет.

Нет? Как его понимать? Шоковое состояние после вчерашнего, голова пострадала? Поэтому ведет себя так непредсказуемо?

Пауза затягивалась. А я, так и не придумав ответа, выпрямилась, переставила поднос на стол и вспомнила тот момент, когда Алекса принесли из леса. Мы находились в гостиной. Я все еще отходила от своих видений, Варгана стояла возле окна, Мари сидела на полу, крепко сжимая мою ладонь. Каждая из нас переживала по-своему. Поселение, погруженное в безмолвие, резко зашептало, загудело, приобрело жизнь. Первой на улицу выскочила Мари, за ней вышла ее бабушка и только после них я. Меня шатало, даже казалось, что не сумею совладать с сознанием и упаду в обморок, но я выбралась на улицу и увидела четверых парней, несущих кого-то на покрывале. Они поравнялись с нами. Мари вскрикнула, но сразу же была заключена в объятия мужа. Варгану обнимала какая-то женщина. Я вроде помню кто, а вроде и нет. Все вокруг отошло на второй план, стоило увидеть того, кого несли. Алекс был в ужасающем состоянии. Покрытый кровью и грязью, к ребрам прижата ткань, тело от колен до живота накрыто чей-то рубашкой, голые ступни в серых разводах. Он на миг приоткрыл глаза, но я не увидела осознанного взгляда. Скорее всего, от боли он не различал лиц и с трудом понимал, что происходит вокруг.