– Я тебя тут подожду, – бросил мне в спину напарник. И продолжил беседу с приятелем.

Идти за Сычом пришлось не долго. Под оружейное хранилище на стабе оказался приспособлен подвал ближайшего к воротам дома.

Спустившись следом за спецназовцем по узкой лестнице, я оказался в просторном зале, хорошо освещенным множеством стоваттовых лампочек, без плафонов свисающих с бетонного потолка на голых проводах.

Зал был вдоль и поперек заставлен десятками длинных стальных шкафов, монументального сейфового вида, разделенных на множество узких вертикальных секций, с бронированными дверцами на каждой.

Чуть поплутав в лабиринте сейфов-шкафов, Сыч вывел меня к длинному пустому столу. И сложил на него наше оружие. Винтовку Груза сдвинул в сторону, а мои автоматы, винтовку и пистолет в кобуре оставил вперемешку в одной куче.

– Сыч, кого это ты ко мне притащил? – спросил седой сморщенный старичок, совершенно неслышно подкравшийся к нам со спины.

– Это Рихтовщик. За него Таракан поручился, потому он здесь. У него к тебе какое-то дело… А это, стало быть, Пружина, – представил нас охранник.

– Хочу установить глушитель и оптику на свою винтовку, – обратился я к старику. – Слышал, вы можете помочь.

– Ишь ты, слышал он, – буркнул Сыч вместо прощания и, развернувшись, исчез в лабиринте шкафов.

Я выдержал паузу, дожидаясь комментария. Но старик загадочно улыбался и хранил молчание.

И я продолжил:

– Понимаю, что работа не дешевая. Предлагаю за нее вот эти два калаша.

– Автоматы – это хорошо, – кивнул старик.

Вытащил из кучи оружия калаши, переложил на свободный участок стола, и тут же их разобрал, да так быстро, что я даже не успел возмутиться. Старик повертел в руках запчасти, поцокал языком и вынес вердикт:

– Добро. Машинки справные.

Снова мозолистые пальцы старика запорхали над столом с потрясающим проворством, на пару секунд даже слились с разложенными запчастями в неразборчивое марево, и вот уже перед Пружиной на столе снова лежат два собранных автомата.

– За работу, пожалуй, приму.

Не успел я облегченно выдохнуть, как старик добавил:

– Но за оптику и глушитель придется доплатить. Отдай мне еще вот эту игрушку, – старик ловко выдернул из кобуры моего стечкина, – и мы в расчете.

– Не отдам!

– Нет, так нет, – ничуть не обиделся Пружина и сунул пистолет обратно в кобуру.

– Это подарок друга, – пояснил я, успокоившись.

– Тогда с тебя еще четыреста споранов.

– Почему так дорого?! Надуть меня решил! Знающие люди мне говорили, что навес на винтовку глушака с оптикой стоит два калаша и сто споранов.

– Вот и ступай к этим знающим, – фыркнул старик. – А я за переделку винтовки возьму с тебя четыре сотни плюс эти автоматы.

– Давай хоть поторгуемся. Скинь хотя бы сотню. Глянь, какие классные калаши. Где еще такие возьмешь.

– Скидку за калаши хочешь… хе-хе… Ну-ка пойдем, паря, че покажу…

Пружина подвел меня к ближайшему оружейному шкафу и магнитным ключом по очереди открыл двери всех его вертикальных отделений. В каждом из десяти отделов шкафа-сейфа оказалось по четыре калаша с коробками патронов и стопкой запасных магазинов.

– Недавно наши парни армейский склад на свежем кластере ломонули и добыли двадцать ящиков калашей, – пояснил Пружина, снова запирая дверцы ячеек. – Автоматов теперь в Свинарнике – хоть жопой жуй. И сейчас они сильно просели в цене. Потому, либо доплачиваешь четыреста споранов, либо забываем о разговоре и расходимся, каждый при своем.

– Мля! Чек на четыреста споранов из банка Вешалки примешь?

– Только живые спораны!

– Вряд ли у меня с собой есть столько. Придется друга звать. Но не уверен, что и у него есть с собой столько наличности…

Рассуждая, я достал из рюкзака кошель мура и высыпал его содержимое на стол. Пересчитал и пригорюнился. Споранов оказалось даже меньше сотни – всего семьдесят девять штук.

– Разрешишь? – Пружина неожиданно заинтересовался отброшенным мной кожаным мешочком.

– Да ради бога.

Помяв в руках пустой кошель, старик вдруг довольно ухмыльнулся, достал из кармана опасную бритву, и аккуратно по шву врезал низ мешочка. Из образовавшейся прорехи на столешницу градом посыпались знакомые горошины и диковинные звезды.

– Забавный ты тип, Рихтовщик, – хмыкнул Пружина. – Имеешь в тайнике такое богатство, и прикидываешься ограниченным в споранах босяком… А с другой стороны, ведь и не скажешь, что соврал. Споранов в кошеле действительно меньше сотни.

– Тайник давно сделал. И совсем про него забыл, – ляпнул первый пришедший в голову отмаз.

– Ну-ну, – покивал головой старик, разделяя маленькую горку ценных ресурсов на горошины и звезды.

Горошин оказалось аж тридцать две. Самые дешевые желтые стоили около десяти споранов, их, разумеется, было больше всего – двадцать три штуки. Еще восемь белых – по тридцать споранов за штуку. И единственная, но самая ценная, золотая – эта редкая горошина до сего дня мне в руки не попадалась, но Шпора, вроде, говорила, что стоит она больше сотни споранов.

Звезд оказалось значительно меньше, всего шесть штук. Все угольно-черного цвета. Их, так же как золотую горошину, я сейчас увидел впервые. Понятия не имел об их свойствах, и стоимости в спорановом эквиваленте.

Словно подслушав мои мысли, Шпора пробудилась от длительной спячки и поделилась недостающей инфой.

– Существует три разновидности звезд: черная, белая и золотая, – заработало в голове мое персональное радио. – Черная – самая слабая. При ее приеме, на одну-три единицы увеличивается размер одной из шкал Игрока. А поскольку размер шкалы тесно привязан к показателю, соответственно, на такую же величину поднимется и показатель Игрока. За показателем, соответственно, подтянутся характеристики. И произойдет нехилый такой кач… Принимается звезда традиционным способом: в виде раствора в слабом алкоголе – твое обожаемое пиво, кстати, подходит идеально, главное не забыть отфильтровать осадок. Употреблять раствор можно дважды в сутки, с интервалом в двенадцать часов. Короче, для прокачки, звезда вещь чрезвычайно полезная. Потому и не дешевая. У менял черная оценивается примерно в пятьдесят споранов. Смотри не продешеви… Да, еще по поводу золотой горошины – она стоит не меньше ста двадцати споранов.

– Рихтовщик, ау! Чего завис-то?! – вывел меня из задумчивости Пружина и, ткнув пальцем в отделенную кучку из шести звезд и золотой горошины, объявил:

– Вот это отдаешь в довесок к автоматам, и мы в расчете. Сделаю тебе машинку не хуже такой вот игрушки, – он пробежался пальцами по прикладу винтовки Груза.

– Че и калибр нарастишь? – хмыкнул я.

– Хорошая шутка, – фыркнул Пружина. – Молодец, ловко деда подловил… Нет. Убойность твоей винтовки, разумеется, останется прежней. Но в точности стрельбы и бесшумности, после моей переделки, твоя машинка точно никому не уступит. Ручаюсь!

– Ловлю на слове.

– По рукам?

– Не так быстро, Пружина. Сбавь обороты! Совсем за лоха меня что ли держишь?

– О чем ты? Че за предъявы на ровном месте?!

– Отложенные тобой звезды и горошина по самым скромным прикидкам на четыреста двадцать споранов тянут. А мы договорились на четыреста!

– Ладно, жмот, меняю золотую на три белые и…

– И эти лакомые кусочки мне тоже пригодятся, – я сдвинул отложенные звезды в общую кучу. – А тебе сейчас наберем на четыре сотни кругляшей попроще.

– Если совсем не дашь звезд, откажусь от заказа! – по-стариковски взвизгнул Пружина и хлопнул по столешнице ладонью. – Они мне для развития до зарезу нужны! Раз уж засветил – делись!

– Учту… Поделюсь… Не обижу… Ты не переживай, сейчас все порешаем…

Еще спустя четверть часа яростного торга, я словил от Системы уведомление о поднятии навыков Ораторское искусство и Торговля на 28 и 37 очков, соответственно. И мы, наконец, сошлись на устроившей всех цене за переделку винтовки. К двум калашам я добавил шестьдесят споранов, десять желтых и три белые горошины, и три черных звезды.