— Джейн, ты ведь была там?

Джейн на мгновение опешила, она всегда знала, что ее племянница очень умна и проницательна, но неужели настолько.

— Где, милая?

— В Айронвуде… Я ведь не глупая и вижу, что ты стала совсем другой. Я слышала, как родители говорили, что ты придумала другой мир…

В глазах Джейн встали слезы, и она не смогла ничего ответить. Просто она не знала, была она там или нет.

— Но ты ведь не придумала. Ты была там.

Джейн погладила племянницу по волосам.

— Нет, любимая моя. Ты уже взрослая и должна знать, что я просто заболела. Со мной случились плохие события, и с помощью этого мира я смогла забыть о них. Но… — Джейн вздохнула, — я не была там.

— Ты не заболела, не заболела, — сказала она сердито, — никакая ты не сумасшедшая. Если бы ты придумала этот мир, разве там люди унижали бы мальчика с козлиными ногами, или не любили бы своего короля? Я же знаю тебя Джейн лучше всех, — Джейн невольно улыбнулась, — если бы ты придумала другой мир, он был бы совсем хорошим, там все любили бы друг друга и пели песни, а этот мир…он почти идеальный, но в нем тоже были свои печали. Он настоящий.

— Аннабель, даже в сказках всегда есть злодеи, вот и в моей сказке не все гладко.

Племянница, кажется, ее и не слушала.

— Он тебя обязательно найдет.

— Кто? — Джейн спросила, будто не зная, но сердце уже сжалось, не дожидаясь ответа.

— Король. Он тебя обязательно найдет.

— Аннабель… Ты не дослушала еще все истории…

— Ничего не хочу дослушивать, ничего с ним случиться не могло. Он могущественный и сильный. У него руки из золота и он вылечил слепую девочку, всю страну кормит: вот такая картошка у него с рук вылетает, — девочка показала руками нереально большие размеры картошки, — так что ему все по плечу. И тебя он найдет, — Аннабель гневно развернулась к стенке и начала имитировать храп.

Джейн вышла из комнаты девочки, обливаясь слезами. Ей только начало казаться, что пазл в ее душе стал собираться правильно, а теперь все вновь перемешалось. Ей снова не хватало воздуха. Она на мгновение поверила Аннабель, поверила, что Феликс найдет ее, что он жив, а она сама не сумасшедшая. Она так сильно поверила, что это и было больнее всего.

Всю ночь Джейн провела в слезах и метаниях, выпивая успокоительные уже сверх разрешенной дозы, когда на утро ее встретила разгневанная Лекси.

— Джейн, прекрати рассказывать ей об Айронвуде.

— Но я не говорю, что считаю, будто была там сама. Она думает, что это сказка.

Лекси кинула на Джейн гневный взгляд:

— Во-первых, это не помогает твоему лечению, а во-вторых, Аннабель очень смышлёная и она прекрасно знает, что ты ходишь к врачу, по поводу выдуманного мира.

— Это ты рассказала шестилетней девочке такое, а не я. Не обязательно было говорить об этом.

— Не обязательно? Ты видела себя с тех пор, как все это случилось? Что я могла сказать, мне и так многое пришлось упустить. Просто не рассказывай ей больше даже под видом сказок. Тебе это тоже пойдет на пользу.

И Джейн больше не рассказывала. Возможно Лекси была права, и подобные сказки для Аннабель не шли на пользу и ей самой. Она прилежно ходила на сеанс к своему психиатру, пыталась пройти то, что с ней случилось, осознать. Но в душе все равно помнила Айронвуд. После каждого сеанса она должна была забыть те или иные события, произошедшие в Айронвуде, и она без зазрения совести лгала доктору Коллинзу о том, что забыла (Тристан бы не одобрил эту ложь).

Ну вот, даже в мыслях она упоминала жителей Айронвуда как настоящих людей. Засыпая, она видела аллеи Великих Садов, Тристана, Вайолет, Сару и Феликса. Она давно поняла, что все эти люди — ее фантазии, и, порой, она отпускала их. Лишь Феликса отпустить не удавалось. Ей нравилось перед сном вспоминать его лицо или представлять как он говорит с ней, подбадривает ее. Иногда она даже тайно мечтала, чтобы ее мозг вновь придумал эту иллюзию, и она снова бы встретилась с Феликсом в своем воображаемом мире. Подобные мысли пугали ее, она понимала, что если это случится, она может не вернутся оттуда никогда. Она может стать одной из тех, кто годами лежит в психиатрии, считая себя Наполеоном.

Но реальная жизнь почему-то потеряла для нее интерес. И хоть доктор Коллинз постоянно твердил, что ей повезло заместить травмирующие воспоминания, порой, Джейн казалось, что было бы проще, если бы она помнила склад, а не придумала мир, которого нет. Она просто потерялась между двумя мирами.

С момента ее возвращения она всего несколько раз виделась с Анной. По неизвестной причине с ней было сложнее всего общаться. Может быть потому, что Джейн долгое время думала, что подруга чуть ее не убила. А может потому, что Анна как раз была тем свидетелем, который вынес ей "психиатрический приговор". Именно ее слова о том, что Джейн вышла, окончательно убедили ее саму в своей фантазии. Первая встреча и вовсе была очень напряжённой.

Все что Джейн смогла выдавить из себя, было лишь:

— Я что правда вышла из комнаты?

— Да, — ответила ей подруга.

— Ты дала разряд дефибриллятора, когда я держала миссис Кларк за руку…

— Джейн, — Анна обеспокоено и печально смотрела на Джейн, — ты не подходила к пациентке, ты давала мне команды, а потом просто вышла.

После, Джейн, конечно, пыталась общаться с Анной, точнее сказать это Анна пыталась общаться с Джейн, а та решила ее не отталкивать, но толку с этого было немного. Подруга постоянно болтала о повседневных мелочах пытаясь поведать все местные сплетни, либо же рассказать о бессмысленных событиях, которые с ней происходили. Но Джейн все равно в это время была погружена в свои мысли.

Встречи с Серхио, к счастью, проходили гораздо веселее. От Серхио, разочарованного своей жизнью, которого она видела в последний раз, не осталось и следа. Он был более оптимистичен чем обычно, постоянно шутил и смеялся. Было видно, как он переживает за Джейн и пытается вернуть ее к прежней жизни. Даже предлагал ей работать официанткой в его кафе, чтобы немного отвлечься. Но Джейн ничего не хотелось делать.

Однажды выбравшись с Серхио на прогулку, она сказала ему:

— Серхио, я знаю, что я придумала некий мир. И с тех пор как ко мне пришел психиатр я больше не рассказываю о нем, и по идее не должна его вспоминать, но я хочу тебе кое-что рассказать. Пусть это плод моего подсознания, но раз мое подсознание нарисовало мне такую картинку, наверное, это все равно было связано с тобой. Так почему бы не рассказать?

— Я с радостью послушаю, Джейн. Обещаю не сдавать тебя твоему врачу.

Джейн засмеялась.

— В том мире был парень, мой друг. У него вместо человеческих ног были козлиные…

— Ухх… Извини.

— Да, я знаю, это звучит странно.

— Прости, я больше не вклинюсь в твой рассказ, просто не думал, что… Не знаю, что я думал, продолжай.

— Так вот, козлоногий парень очень хотел танцевать необычные быстрые танцы, а там даже музыки быстрой не существовало. И он придумывал движения, как мог, даже без музыки. И он был изгоем в обществе, даже показать свое творчество негде не мог. Но я рассказала, ему о тебе. Рассказывала, какой ты талантливый. Показывала ему движения, которые видела на твоих выступлениях. Помнишь те, твои авторские, за которые ты получил награду три года назад? Так вот, он все их выучил и выступил на местном празднике. Это было очень красиво. — Джейн смотрела вдаль, вспоминая выступление Тристана.

Серхио был серьёзен как никогда. Джейн даже показалось, что его глаза наполнились слезами. Видимо он был тронут, что в своем воображаемом мире она помнила о нем, гордилась им.

— Ты знаешь, пусть это было в моей голове, но я видела, как он танцевал. Парень с козлиными ногами танцевал движения, которые придумал ты. И это было очень красиво. Тогда я подумала, что вернусь домой и расскажу тебе. Расскажу о том, как парень с копытами шел к своей мечте, не смотря ни на что. А у тебя есть ноги. Человеческие ноги. И ты можешь всё.