Я сидел у окна и смотрел на разноцветное сияние в небе — переливы зеленого и фиолетового цветов. Ночь — моя любимая пора. Это время, когда я остаюсь наедине с самим собой, со всех сторон окруженный бесконечным и потрясающим небом. Вдали прогремел салют. Несмотря на всё его великолепие, он все же испортил мне вид из окна. Природные переливы тут же перемешались с разноцветными блестками, образуя невнятную мешанину цвета. Никогда не понимал, зачем люди запускают салюты, если над нами всегда сверкают краски, созданные самой природой? Здесь, в моём мире, всегда красиво, но всем его обитателям почему-то мало этой красоты. Каждый жаждет создать ее своими руками. Каждый ищет восторг в глазах окружающих, вызванный именно его творением. Конечно, здорово создавать что-то прекрасное, но, порой, мне кажется, что в погоне за уникальным явлением, мы уже не испытываем радости от давно существующих вещей. Они кажутся нам привычными и повседневными. Но такая уж наша удача постоянно вмешиваться в чужие жизни, подсматривать за чужими судьбами и совершенствовать все вокруг нас. Какая радость, что моя работа больше не связана со всем этим, я лишь созерцаю все прекрасное, что создали до меня.

Я встал со своего любимого кресла и подошёл к столу. Гладкая поверхность стола как всегда пестрила изображениями. Я оперся на него, осматривая свое жилище. Здесь хорошо. Я люблю свой дом, и все мои друзья говорят, что мы живём лучше прочих. Но до чего же смешно, считать, что идеальнее мира не сыщешь тем, кто каждый день наблюдает за жизнью других. Может наш мир и близок к идеалу, но, сколько счастья есть в чем-то несовершенном…

Я, по привычке, начал листать страницы зеркального стола. На первой из них появился огонь, тьма и разрушение, я еле сдержался, чтобы не закрыть глаза. Каждый день вижу подобные миры, а все равно не хочу думать о том, что в них на самом деле кто-то живёт. Лучше бы наши умники зажгли свет в темных мирах, а не баловались созданием никому не нужных блестяшек в небе. Я бегло просмотрел еще несколько страниц и вот на моем столе красота: зеленый остров, окруженный высокими скалами. А вокруг — бескрайнее синее море, чьи волны ласково приносят с собой песок… такой жемчужный и перламутровый. А на песке — крабы лилового цвета… Какой чудный цвет. Да, не фиолетовый, а именно лиловый — такой пленящий оттенок. Я всегда обожал смотреть на этот мир. Он является нашей гордостью, примером того, что мы можем довести все до того самого совершенства, до идеала. Такую гармонию я испытываю, когда смотрю на него, такое блаженство… Кажется, я даже слышу запах безграничного моря, чувствую, как в его глубинах проплывают рыбы, ощущаю, как ноги местных жителей ступают на золотистый песок, и множество песчинок нежно охватывают их пальцы. Среди густых деревьев резво мчится черная лошадь с горящей на солнце шерстью. Я чувствую поток ветра, который она гонит за собой.

Я закрыл глаза, пытаясь вдохнуть запахи этого места, и снова открыл, чтобы ещё мгновение насладится красотой природы. Да, пожалуй, на этот мир можно смотреть вечно, но я, как обычно, все же пролистал его, чтобы увидеть нечто более особенное лично для меня…

Мимо пролетает птица, солнечные лучи слепят глаза нам обоим. Вокруг кружатся жёлтые и оранжевые листья. Они падают на лужайку, обыкновенного, ничем не примечательного дома и рассыпаются в разные стороны, гонимые попутным ветром. Дом окружён кустами жёлтых роз. Неведомая пожилая женщина проходит по дорожкам, поливая цветы. На лепестках появляются капли воды и солнце отражается в них словно в зеркале. Так красиво. Несмотря на то, что я обожаю все цвета и все их оттенки, но жёлтый всегда считал самым потрясающим цветом. Он даже прелестнее лилового. И здесь, в окрестностях неизвестного старого дома, любимый цвет окутывал меня со всех сторон, согревал своим теплом.

Я так люблю смотреть, как пожилая женщина поливает цветы. Я хочу взять из ее рук лейку и полить растения вместе с ней. Как же это забавно! В моём мире нет таких роз, не бывает жёлтых листьев, и растения не нуждаются в уходе, они растут сами по себе. А я бы так хотел, чтобы под моим окном вырос цветок, а быть может даже дерево, которое взросло бы лишь благодаря моей любви, лишь благодаря той животворящей струе, что вытекает из моей зелёной лейки…

Женщина взяла в руки огромные ножницы и принялась подстригать ими низенькие кустики с маленькими круглыми листочками. Наверное, она хотела придать им вполне обыкновенную форму, но я всегда вижу в очертаниях ее кустов каких-нибудь зверей. И меня всегда веселит эта зелёная компания. Как здорово делать в жизни что-то вот такое… простое.

"Какая красивая осень", — сказала вдруг женщина, обращаясь к самой себе. И я мысленно согласился.

Вновь подул лёгкий ветерок, и листья, оставшиеся лежать на лужайке, поднялись вверх. Один из них прилип к лицу женщины, она звонко расхохоталась, и по моему телу разлилось блаженство. До чего же чудесный смех! Она убрала лист от лица, и он полетел в небо. Мы вместе посмотрели ему вслед: возможно она думала о том, куда же он прилетит, а я думал лишь о том, где он уже побывал. Он касался ее лица, он смог ее рассмешить, а ведь он — всего лишь маленький листик. Как бы я хотел быть на его месте.

Солнце уже заполнило мягким светом всю спальню, когда Джейн открыла глаза и села в постели. Ей всегда удавалось просыпаться без будильника и в неизменно хорошем настроении. Сегодня ей нужно быть на интернатуре к одиннадцати часам, так что можно будет спокойно собраться, с удовольствием позавтракать и зайти по дороге в кафе к Серхио. Серхио — ее друг детства, он работает официантом в местном кафе недалеко от её дома. Иногда она заходит к нему перекинуться парочкой фраз, пока его начальник не видит. У Джейн никогда не было родного брата, но Серхио удалось исправить эту оплошность и занять его место в сердце Джейн. С детства они были неразлучны: их отцы работали вместе в офтальмологическом центре, и детьми они часами торчали в их кабинетах, примеряя очки и делая вид, будто проверяют друг другу зрение. Для Джейн эти игры не прошли даром: после школы она поступила в медицинскую академию и стала врачом. Правда, не офтальмологом, а кардиологом. Но все-таки пошла по стопам отца. Серхио же в свою очередь заявил, что будет танцором и под громкую брань своих родителей уехал за границу. Он прожил там несколько лет — практически все время учебы Джейн. Друзья все равно часто общались по телефону: Серхио рассказывал Джейн захватывающие истории из своей новой жизни, а она — из своей. Но, видимо, что-то он таки недоговаривал, так как однажды, он просто приехал в родной город без всяких объяснений и устроился в местное кафе официантом. Он не рассказывал о причинах своего поступка. И Джейн в свою очередь не могла спросить, почему он бросил свою мечту. Она знала его слишком хорошо для того, чтобы понимать — если Серхио не хочет говорить о чем-либо, сколько не задавай вопросов — ответы на них получить не удастся. Тем более, что все общие знакомые их родителей не раз ставили Джейн ему в пример. Хотя сама Джейн не понимала, чем она так выделилась перед Серхио. Окончить высшее учебное заведение — еще не признак успеха. Джейн не видела в своей жизни поводов для гордости. Она еще не стала полноценным врачом и не спасла ни одной жизни. А ведь именно для этого она и пошла учиться на кардиолога. Джейн хотела делать что-то важное, лечить и спасать людей. И да, еще раз спасать людей. Она заканчивает интернатуру в этом году, но к самостоятельной работе приступит только через пару месяцев. Пока она помогает доктору Перльсу, и ее работа в отделении незначительна. Джейн участвует в утреннем обходе, измеряет давление, напоминает пациентам о приеме лекарств и выслушивает миллион историй из жизни больных. Впрочем, как ей казалось, даже такие простые обязанности она старалась выполнять с большой ответственностью и энтузиазмом.