Что могло произойти в ту ночь или точнее в то утро? Высшие вельможи ей бы не сказали, а остальные — так же ничего не знали, как и она.

Целыми днями она ходила коридорами дворца, не находя себе места, рассматривая витражи на окнах. Пыталась разглядеть в них то, что не замечала раньше. Джейн больше не ходила на вышивания, не ходила она и на общие сборы дам и вельмож. Маркусу она говорила, что плохо себя чувствует. И чем она совсем не гордилась, так это тем, что объяснила как в ее мире люди болеют из-за того, что перенервничали. А ситуация с Верховным Советом ее очень расстроила, вот ей и нездоровится. Она хотела тем самым надавить на его чувства, чтобы ее больше не посмели вызывать на это неприятное собрание.

Настал День Рождения Джейн, что ввело ее в тоску еще больше. Никто не знал о ее празднике, не пришел с утра поздравить. Никто не дарил подарков. С утра Маркус, узнав от нее об этой новости, напомнил девушке, чтобы она не забыла записаться в реестр. Джейн снова посетило чувство, будто они уже давно женаты. Через много лет брака муж уже не принес цветы, не поздравил, а просто напомнил о реестре. Ее посетило какое-то гадкое чувство — будто впервые у нее действительно не было Дня Рождения, просто появилась новая цифра. И всё. День Рождения заставил ее почувствовать себя еще более одинокой.

К счастью, земля в округе немного подсохла и Джейн с надеждой бросилась к серому дому. Возможно, ее праздничный день еще можно спасти.

Когда она подошла к калитке, то обнаружила на ее ручке огромный амбарный замок. Как он здесь очутился? По спине Джейн прошел холодок. Ее вызывают на собрания и рассматривают вопрос о выселении из Великих Садов. Вот и серый дом попал под прицелы Верховного Совета. Они просто заперли ”людей зеленой воды”.

— Тристан! — закричала Джейн, что есть мочи. За забором по-прежнему было тихо. — Таяна! Лана! Шон!

Снова эти нелепые слезы. Как же они надоели. Почему никто не слышит её?

— Тристан, у меня сегодня День рождения! — кричала Джейн, захлебываясь слезами.

Никто так и не появился за забором. Джейн подозревала, что и на самом сером доме могли повесить замок, что вообще было уже за гранью. Она подпрыгивала, желая увидеть хоть что-то. Но все, что ей повезло увидеть, был лишь пустой двор, лишенный своих обитателей.

Она развернулась от калитки с большим замком и угрюмо побрела прочь. Джейн проходила мимо домиков с разноцветными крышами, рассматривала дощечки с животными, прибитые к дверям. Красная крыша, синяя, зеленая, розовая, желтая… Желтая крыша. Джейн посмотрела на колокольчик, висевший у дома. Она подняла руку, чтобы позвонить, но в последний момент опустила ее и пошла прямо к дому витражника. Вайолет как раз развешивала на улице постиранное белье. Она удивленно остановилась при виде Джейн. Скомканные мокрые штаны, почти что упали из ее рук. Джейн, не здороваясь, просто села на пень, на котором Рон обычно рубал дрова.

Джейн было так хорошо от того, что она здесь. Да, пусть семья витражника не хочет с ней общаться. Пусть так. Но не выгонят же они ее со двора. Зато здесь спокойно. Она просидела так несколько минут. Жена витражника осторожно подошла к ней.

— Джейн, что случилось? — осторожно спросила женщина.

— Не обращайте на меня внимания, — ответила Джейн сквозь слезы. — Вы ведь давно со мной не разговариваете. И теперь меня хотят отправить в дальнюю деревню за то, что я общалась с “людьми зеленой воды”. И на их дом повесили замок и запретили им выходить. А король Феликс исчез. И я не отправлюсь домой, — добавила Джейн, чтобы как-то оправдать слезы по случаю его исчезновения. — И у меня сегодня День Рождения. Самый лучший праздник, когда все поздравляют, отмечают его, едят пирог, и всем очень весело. А здесь мне просто предложили записать возраст в реестр.

Женщина смотрела на Джейн с недоумением, и лишь молча перебирала в руках мокрую одежду, которую не успела развесить.

— Я совсем потерялась, — продолжала Джейн. — Где я вообще? Где? — она сокрушительно развела руками. — Почему я столько времени делаю вид, что провожу время в увлекательном путешествии? Будто на экскурсию приехала. Вот все посмотрю, заведу новых друзей… Постараюсь здесь все поменять или кого-то полюбить… Зачем? Я ведь была абсолютно счастлива! Что я здесь делаю? Что я делаю среди этих дурацких цветных домиков?

Она с горечью обвела руками дома вокруг. А потом замолчала. Ей больше нечего было сказать. Она так ясно осознала, что все ее пребывание в Айронвуде — какой-то абсурд.

Вайолет бросила на землю штаны, подошла к Джейн и обняла её.

— Прости нас, милая, мне так трудно было принять твои поступки. Я и не думала, что ты здесь совсем одна.

Джейн обняла ее в ответ.

— Мне так не хватает моих родителей, а здесь никто меня не понимает.

— Я знаю, ты просто очень добрая. Для тебя “люди зеленой воды” — естественны. Ты же лечишь сердца и веришь, что вылечишь и их тоже. Мне жаль, что мы так долго тебя избегали, верили всем пересудам. Я как раз испекла вишневый пирог, давай ты поможешь мне накрыть на стол и мы все вместе будем поздравлять тебя с днем рождения.

24-летие Джейн не походило ни на один из ее праздников. Настроение не располагало к веселью, но она все равно радовалась, что семья витражника приняла ее. Вайолет и Жозеф нашли по просьбе Джейн небольшую тонкую свечку, которую девушка и вставила в пирог. Такой маленький банальный предмет, но как же ценна была свеча в эти мгновения. Символ того, что дом где-то есть. Джейн задула маленький трепыхающийся огонек с надеждой, что загаданное ею желание когда-нибудь непременно сбудется.

На следующий день после своего Дня Рождения Джейн проснулась в хорошем настроении, что было ново для прошедшей недели. Она была так счастлива, что семья витражника вновь приняла её в свой дом и что её заведомо печальный День Рождения, удалось спасти. Джейн провела его в кругу очень хороших и светлых людей. Она устала думать о том, где сейчас Феликс, увидит ли она еще когда-нибудь родных и свой дом и что решит Верховный Совет. Вряд ли Совет объявит ее деревенской девушкой раньше, чем вернется Феликс. А в случае, если он так и не вернется, им все равно придется выждать время, чтобы окончательно в этом убедится.

Земля уже совсем подсохла и путь к морю снова был открыт. Джейн хотела прогуляться к пляжу и, быть может, даже провести там целый день. Она хотела остаться с неожиданно возникшим хорошим настроением надолго, а в Великих Садах кто-нибудь бы точно испортил весь ее оптимизм. Тем более теперь она знала, что каждый может самостоятельно и беспроблемно спустится и подняться по скале, что сокращало путь в три раза.

Джейн надела свою "мужскую одежду", которую, впрочем, носила всю эту неделю и отправилась на пляж. Спуск по скале был действительно таким легким и непринужденным, что она не удержалась, поднялась и спустилась еще несколько раз просто для развлечения. Физическая нагрузка подняла настроение еще больше. Джейн ощутила прилив бодрости и энергии.

Как только она оказалась у воды и почувствовала всплеск волн на своих ногах — она развеселилась еще больше. Джейн стала петь популярную в её мире быструю песню. Её слова были: " Я звезда, танцуйте и пойте вместе со мной". Она танцевала и пела, делая вид, что выступает на сцене перед огромной толпой фанатов. "А сейчас все вместе, хором поем" — Джейн направляла микрофон в воображаемую толпу. "Давай ты, парень в желтой майке" — махнула она в сторону зрителя справа. Монолитная прибрежная скала превратилась в целую сотню ликующих зрителей. Прекрасное воображение никогда ее не подводило. Она чувствовала себя так свободно и весело. Вспомнила, как в последний раз видела в интернете концерт группы, чью песню она исполняла, и ей показалось, что она была дома буквально вчера. Будто она никуда не исчезала и, возможно, уже через секунду зайдет мама и скажет, что ей пора просыпаться. И она с радостью проснётся, и подумает, каким же нелепым сном был весь этот Айронвуд…