— Сейчас костерок разведем, — посулила Татьяна.

— Нет уж, — Катька выбралась на берег и, стуча зубами, принялась выливать воду из туфли (вторую она благополучно потеряла). — Я хочу к благам цивилизации! Как себе хотите, а я вызываю такси.

Но оказалось, что в этом месте мобильный не брал. Катерина спрятала телефон.

— Ну, Крыся! — она со злостью запульнула туфлю в воду и, на ходу отжимая сарафан, поспешила вдоль берега к городу. Кашляющий и чихающий певец поплелся следом.

— Куда?! А мое интервью! Я же вас спасала, а вы! Нет, я этого так не оставлю! — завопила им в спину журналистка. — Я…

— Да пошла ты! — сплюнул через плечо Кристиан. — Я тебя еще сам засужу. За покушение на здоровье и этот… моральный вред!

Сунул сапоги под мышку и прибавил ходу:

— Кать, подожди!

— Ты нас чуть не утопил!

Леденцова замерла, было, чтобы устроить любимому невероятной силы скандал, но ветер, дующий от реки, заставил поежиться и ускориться. За кустами ракиты медленно замирали вопли обиженной Мачки.

Берег был неровный, поросший то ивняком, то вербой, то бурьяном и прошлогодней крапивой, между которой проглядывала свеженькая сныть. Бурелом перемежался лужами, в общем, это было не шоссе. Так что до благ цивилизации (в виде возможности связаться с оной и вызвать такси) пара добралась далеко не сразу. И вот тогда раздался звонок.

Точнее, «Эверест» Леденцовой просто раскалился от звонков.

Катька нажала кнопку:

— Слушаю!!

Звонил Виктор Комаров. Тот самый лысый напарник инквизитора Марцелева.

— Катерина свет Тарасовна! Мне нужно срочно вас видеть!

Крыся ревниво зашипел. Леденцова покосилась на певца.

— Не могу! Я мокрая и грязная, я домой хочу.

— А я как раз у вас дома! — проорал Витя. — Срочно! Я на должностное преступление пошел. Я должен вас видеть!

— Блин, — сказала Катерина. — Я-то каким боком к вашему преступлению?

— Бельем… — прошипел Комаров.

— Что-о?! — яростно выкрикнула Катерина. — Что за глупые шутки у вас?!

— Если бы… — протянул Виктор печально.

— Так приезжайте и меня заберите.

Грэй сжал кулаки.

— Я не могу. Я Калистратова ловлю.

— Час от часу не легче, — буркнула Катерина. — Ладно, сейчас буду. И вы мне всё объясните.

— О каком белье идет речь? — спросил Грэй ревниво.

— А мне откуда знать? — отозвалась Леденцова и наконец-то вызвала такси.

На подлёте к Пантелеймону Антон направил такси не к общей площадке у регистратуры, а вниз, в пышно разросшийся больничный сад. Легко соскочил с подножки и пошел по траве вдоль желтоватой стены корпуса, соображая, где сейчас может находиться Соколова.

Калистратов чувствовал себя странно. И даже не мог четко сказать себе, зачем, вместо того, чтобы торопиться в общежитие, явился в клинику. С одной стороны, Анте страшно хотелось увидеть Арсену. А потом вперед вдруг выступал тот, другой, недавно родившийся в Калистратове. И тогда на юношу накатывала совсем другая волна — весомое и неотъемлемое от натуры Лобова чувство долга. Оно тоже было связано с Соколовой, и причиной визита в Пантелеймоновку становилась ответственность за подчиненную и её моральный дух.

Калистратов устало огляделся. Встречаться с людьми Марцелева он не хотел, и это чувство было тоже, скорее, интуитивным, нежели имело под собой веские основания.

— Вы что-то ищете? — раздался веселый голос. Антон обернулся и увидел молоденькую санитарку в бирюзовом халатике, открывающем круглые коленки, и косынке, из-под которой торчали пшеничные косицы. Девушка показалась смутно знакомой, и Антон нерешительно улыбнулся.

— Ой, а я вас знаю, — еще больше обрадовалась санитарка. — Вы недавно к нам в хирургию приходили. Это с вами тогда ваша девушка была?

Она потешно завела бровки под косынку.

— Сестра, — зачем-то соврал Калистратов. Блондиночка рассиялась.

— А вы сегодня снова к нам? Так тихий час сейчас.

— Ой, я и не подумал, — Антя вздохнул. А ведь и правда не подумал. Но не отступать же. То есть, сам Антон охотно бы отступил, но тот мужчина, что настойчиво ворочался в его сознании, повел себя совершенно иначе. Взял девушку под руку и проникновенно заглянул сверху вниз в бледно-голубые глаза.

— А если я скажу, что мне очень нужно, вы меня в палату проведете?

— К кому? — загипнотизировано спросила красавица. Длинные светлые реснички, румяное, с легким пушком лицо, ведь и впрямь красива.

— К Соколовой Арсене. Я ненадолго. И вас не подведу. Войду тихо и скоро уйду.

— Она тоже ваша сестра? — хихикнула санитарка.

— Она — моя единственная любовь, — брякнул Калистратов и сам поразился пафосной чуши произнесенного. Импровизатор из него всегда был не очень, так что оставалось только надеяться, что молоденькая девица окажется достаточно романтичной, чтобы ему поверить.

— Понимаете, — понурился он, — родители против наших встреч. Маменьки давно в ссоре, а вот мы с Арсеной… мы просто не в силах друг от друга отказаться!

— Ой, прямо как у Шекспира! — впечатлилась девушка, и щеки ее залил легкий румянец. Калистратов мысленно возблагодарил богов. Пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся:

— Знаете, я иногда сам про это думаю и удивляюсь. Так вы поможете? Как ваше имя, кстати?

Девушка потеребила косу.

— Света. Только Соколову вашу к душеведам на второй перевели. Только там у палаты охранник сидит опять. И на этаже двое. Харита Львовна доктору Крутикову звонила и ворчала, что никого, кроме персонала, пускать не велено. Даже тех, у кого разрешения.

Света продолжала звенеть, а Антя думал быстро.

— Пожалуйста, передайте, чтобы Арсена к окну подошла. На пять минут всего.

— Так я с хирургии!

— Мне очень, ну просто очень нужно. Загляните, попросите напарницу от душеведов! Пусть зайдет и окно приоткроет. Войдите в мое положение!

Светлана хихикнула.

— Так вы что, по березе полезете? Второй этаж!

— Полезу, милая, — сердце Анти захолонуло, но он держал лицо. — Покажите-ка мне эту вашу березу.

Санитарка послушно кивнула, видимо, пытаясь представить, какие еще безумства способен совершить молодой человек ради истинной любви. И наконец отозвалась:

— Так вы перед ней и стоите.

Береза была старой, кряжистой и очень удобно протягивала ветви к окнам палат. Антя подумал, что безопасностью в здании явно пренебрегают, а потом вспомнил, что в Нижнем с преступностью почти покончено. Устало выдохнул. Теперь он уже четко осознавал, что болтается между двумя сознаниями, словно лист под ветром. Это отчего-то не сильно удивляло, но выматывало неимоверно. В конце концов, ухмыльнулся Калистратов сам себе, если меня поймают, у душеведов всего лишь станет на одного пациента больше.

— Так я пойду? — робко напомнила о себе Света, привставая на цыпочки, как для поцелуя. — Попробую устроить вам свидание. А все же жаль…

Девушка шумно вздохнула.

— Чего жаль?

— Да так… — она смахнула с плеча Антона невидимую пылинку. — Смотрите, не упадите, а то у нас в хирургии завтраки невкусные.

Послала Анте воздушный поцелуй и, покраснев, точно маков цвет, убежала по тропинке вдоль здания.

Клистратов запрокинул голову и погладил ладонью теплую кору. Подпрыгнул, цепляясь за нижнюю ветку.

Первые метры он преодолел легко, даже тонкие пальцы пианиста не помешали ловко взбираться по стволу. Вот только вниз смотреть не стоило. А Антя посмотрел. Голова закружилась, и он изо всей силы вцепился в дерево. Представил, что скажет мама Зина, если узнает об эскападах любимого сыночка. Кстати, что он фехтует, та не имела понятия до сих пор. А ведь если узнает, тут и душеведы манкой с неба покажутся.

Антон мимолетно порадовался, что оставил мобильник у Котовых. Хорош бы он был, пытаясь достать трубку, сидя на дереве! Еще «добрый сын» надеялся, что отвечать на звонки игроделы не станут. Хотя, если не ответят, то гениальная актриса свалится им на головы, да и всю милицию Нижнего поставит на уши в поисках ненаглядного чадушки.