— Так! — подал голос начальник охраны. — Слушай мою команду! Всем разойтись, представление окончено. Только вы, девица Леденцова, не думайте, что вам удалось избежать наказания. Штраф вы всё равно оплатите, так что ждите квитанцию. И я вас запомнил, между прочим. А вас, — он кивнул блондину, — попрошу ко мне в кабинет, документы подписать. Господин, э-э…

— Не нужно имен, я на задании, — негромко ответил тот и, развернувшись, скрылся в коридоре.

— Ну ни фига себе, — хлопнула ресницами Катерина и еще раз оглушительно чихнула, — страсти какие…

Следующее утро стало для Калистратова сущим кошмаром. Накануне, уже после того, как их компанию выставил из подсобки начальник охраны, они чуть не столкнулись с толпой корреспондентов. И несчастной четверке пришлось срочно удирать запутанными коридорами комплекса, надеясь наобум найти запасной выход.

Так мало того, что Катька всю дорогу стенала — ей, видите ли, не дозволили на прощание плюнуть в звезду — Антя еще умудрился удариться мизинцем об откидную лестницу аэротакси. И палец всю ночь ныл, а голова, после насыщенного запахами и децибелами вечера, гудела не хуже колокола Кафедрального собора.

В довершение всех бед, разбудил Калистратова громкий звук. Юноша открыл глаза, встретился взглядом с выразительным портретом Рахманинова и застонал. Летевший из общежитского коридора топот множества ног показался Антону землетрясением, извержением вулкана и миграцией стада буйволов одновременно. Чей-то кулак настырно заколотил в дверь, и Калистратов, держась за голову, отправился выяснять, что стряслось.

— Пожар? — несчастным голосом спросил он раскрасневшегося однокурсника.

— Ты что! Концерт будет!

— Где?

Пробегающая мимо девушка задела Калистратова плечом и, коротко повинившись, умчалась в сторону лифтов.

— Говорят, во дворе. Четверть часа назад бригада прибыла, а с ней фура. И теперь бригада разгружает фуру, а в той колонки! И ударная установка! А на установке, — парень мечтательно закатил глаза, — бабочка и большими буквами «К. Г.» написано!

— Килограмм, что ли? — не понял Тошка.

— Вот балда! — сокурсник выразительно постучал себе по лбу. — Ты что, не знаешь эмблемы Грэя? Пошли скорее, а то все лучшие места займут!

— О, нет, — в ужасе пробормотал Калистратов и, захлопнув дверь перед носом растерявшегося юноши, дрожащей рукой утер пот со лба. Похоже, кошмар продолжался.

Из приоткрытого окна донесся визг зафонившего микрофона. Потом кто-то произнес «раз-два», и знакомый вокал полился в уши Калистратову, давая ответ на родившийся вопрос «Какого, собственно?!»

Тошка бросился к окну и захлопнул створки. И как прикажете учиться при таких вот серенадах? Впрочем, Леденцова должна быть в восторге — ее поклоннику понадобилась всего лишь ночь, чтобы посвятить девице песню. А он, Антя, хуже что ли? Нет, надо определенно брать пример с певца и добиваться благосклонности Арсены. К тому же, рядом с ней этот доктор со всеми своими преимуществами…

Мысль о Крутикове заставила Антона решительно рвануть с себя пижаму и, натягивая футболку, срочно искать телефон Ольги Котовой. И пусть себе доктор распушает перед девушкой хвост, пичкая ее пилюлями, Тошка сделает нечто более значительное. Он найдет людей, втянувших в игровую зависимость Арсену Соколову, и заставит негодяев отступиться от девушки. Как именно он будет их заставлять, Антя додумать не успел, потому что с того конца линии донеслось ровное «С добрым утром, Антон. Приятно слышать вас снова».

— Ага. Здрасьте, — сказал Тошка и, пропихивая одной рукой ремень в джинсы, попросил: — Можно, я приеду? Вы же предлагали, ну и вот, у меня совершенно случайно выдалось свободное утро. Я понимаю, что неожиданно и, может, не вовремя, но…

— Нет, все в порядке, — отозвалась трубка, — у нас как раз все дома и оборудование налажено. Только один вопрос позвольте. Вы давно обследование профилактическое проходили? На гибкость психики и склонности к неврозам? И с сердцем у вас как?

— Э… зимой у нас в академии медосмотр был. А, собственно, зачем?

— Ну, вы же захотите поиграть, — в голосе Котовой и вопроса не было — сплошная констатация факта, и Антя даже немного обиделся. За кого его принимают? За чокнутого игромана?

— Всё возможно, — сухо сказал он, — но, откровенно говоря, я бы предпочел теорию.

— Лады. Теорию так теорию. Но результаты профилактики все же прихватите, мало ли. Вы где сейчас? Пришлю за вами человечка, у нас транспорт от компании — всё на проезд тратиться не придется.

За окошком завизжало гитарное соло, и Тошка сморщился.

— Давайте, я буду ждать возле пончиковой «Синее небо». Знаете, где это? Малиновая, шесть.

— Через четверть часа. Вас Лиля заберет, — сказала Котова и разъединилась.

Так и не сообразив, кто такая эта неведомая Лиля, Калистратов набросил куртку и покинул общежитие через черный ход. Впрочем, пение великолепного Кристиана продолжало преследовать Антю, и когда он перебегал улицу, направляясь к зданию по соседству, и когда в наружном лифте поднимался на крышу, где располагалась пончиковая, и когда расхаживал возле площадки для аэромобилей, дожидаясь посланницу Ольги Рикардовны. И потому, стоило гостеприимно отъехать двери блестящей стильной машинки, Калистратов пулей влетел в аэромобиль, заставив сидящую внутри девушку вздрогнуть.

— Вас преследуют? — удивилась она, подняв на Тошку огромные серые глазищи, а тот наконец-то понял, что Лиля — это та самая хрупкая блондиночка, с которой Котова ушла с Врат.

— Можно и так сказать, — скривился Антя, — слышите музыку? Здрасьте.

— Нет, — дернула узким плечиком девушка, вбивая адрес в панель управления, — у меня звукоизоляция в машине. А что, вас настолько раздражает искусство? И вам не болеть.

— Смотря какое, — буркнул Антя, насторожившись от того, что Лиля не воспользовалась голосовой командой. Не желает светить адрес игровой конторы? Ничего, зрительная память у Тошки хорошая, и он при надобности сумеет сориентироваться в городе. Ведь не станут же ему глаза завязывать?

Так что, как ни старалась подозрительная девица крутиться левыми закоулками, попутно объясняя, что там движение меньше, здоровенный дом на набережной Калистратов узнал сразу. Дом был из тех, что стояли в Нижнем пару сотен лет — основательный, монументальный и внушительный, — и даже парковка была сделана в нем по старинке — во дворе.

Интересно, это какими деньжищами нужно ворочать, чтобы позволить себе такое жилье, подумал Калистратов, и от того сделался еще более подозрительным. Может, он совершает фатальную ошибку, в одиночку суясь в логово воротил игорного бизнеса?

— Что же вы? — подняла бровь Лиля. — Идёмте.

И, крутанув на пальце брелок от аэромобиля, зацокала на высоких каблучках к тяжелой и вычурной парадной двери. Антон вздохнул, представил себе грустные глаза Арсены Соколовой и, решительно тряхнув головой, отправился следом.

Антя и Лиля долго тащились в натужно поскрипывающем лифте, и Калистратов, немного нервничая, прикидывал, что же будет делать, если у древней конструкции внезапно вывалится дно, или, допустим, трос оборвется. В обшарпанные дверные окошечки было видно, как мимо проплывают металлические переборки этажей, а тусклый свет в шахте периодически мерцает. Но девушку, похоже, подобные вещи не заботили. Лиля, виновато улыбнувшись, вытащила миниатюрный персиковый телефон, на котором и сосредоточилась.

«Сообщение отправляет, — подумал Калистратов и снова почувствовал себя неуютно, — предупреждает соучастников…»

Он вытянул шею, пытаясь разглядеть экран, однако блондинка была настороже и обзор искусно заслоняла.