— Остальные обвинения также не обоснованы, — продолжал адвокат. — Нельзя считать доказанным, что Мюриэль, подделав документы и приняв другое имя, шпионила в пользу Гномьей популяции. Цель ее была иной: встретиться с Ариэлем, к которому она с детского садка испытывала романтические чувства. И это девушке в полной мере удалось. Согласно показаниям Ариэля, приобщенным к делу, Мюриэль спасла лейнанта Ариэля при нападении на воинскую часть № ААА гномов. Согласно этих же показаний, землепроходческий комбайн модели Ч32, за время пребывания на нем Ариэля, не посещал территории Гномьей популяции — напротив, всячески скрывался от ее землеройных аппаратов. Обращаю внимание, показания были даны Ариэлем еще два года назад, когда состав преступления, за которое судят обвиняемых, не состоялся. Это окончательно доказывает отсутствие факта государственной измены.

— Рассмотрим теперь побег Мюриэль из пенитенциарного учреждения, — приступил адвокат к рассмотрению последнего эпизода. — Мы убедились, что романтическое чувство между двумя молодыми эльфами возникло очень давно и с каждым годом все крепло и крепло. Повинуясь этому чувству, Мюриэль подделала документы и проникла в состав воинской части № ААА, где служил в то время лейнант Ариэль. Мюриэль спасла Ариэля при нападении на часть механизированного соединения гномов, заставив своего отца Варсиэля принять юношу на борт. А через два года влюбленный юноша отплатил девушке тем же, вытащив ее из заблокированного землепроходческого комбайна, когда тот уже плавился. Как говорится, любовь творит чудеса. Теперь представьте отчаяние Ариэля, только что спасшего девушку из огня и вынужденного отдать ее в лапы скрупулезного правосудия! Вспомните себя, когда были влюблены, и поймите чрезвычайную чувствительность влюбленного организма к внешним воздействиям — согласитесь, они могут быть как благодатны, так и губительны. И что мы имеем — в том смысле, как поступил подсудимый Ариэль, чтобы обороть терзающие его сомнения? Как поступил бы на его месте любой нормальный эльфиец, Ариэль первым делом обратился к отцу. Напоминаю уважаемому суду, что Зуриэль, отец Ариэля, работает президентом Эльфийской конгломерации — подтверждающие документы приложены к делу. Естественно, что президент Зуриэль объяснил сыну, чтобы тот нисколько не волновался за судьбу Мюриэль — ни один справедливый суд не осудит девушку за любовь к юноше. Удовлетворенный Ариэль внял отцу — и, если бы не одно злосчастное обстоятельство, никакого побега не состоялось бы. Под злосчастным обстоятельством я разумею номер «Эльфийского единорога», в котором черным по белому содержится призыв к Ариэлю освободить Мюриэль любой ценой, а именно — посредством организации ее побега из тюрьмы. Данный призыв я могу рассматривать исключительно как подстрекательство, которое имело успех, в результате чего излишне эмоциональный и доверчивый юноша оказался в итоге на скамье подсудимых. Учитывая отсутствие тяжелых последствий в содеянном им, а также предыдущую беспорочную службу, считаю необходимым освободить ковника Ариэля от наказания.

В конце своей блистательной речи адвокат сообщил:

— В связи с отсутствием состава преступления прошу полностью и по всем статьям оправдать подсудимых. Да посмотрите вы на них, разве похожи они на государственных преступников? — и указал на держащихся за руки Ариэля и Мюриэль.

Публика в зале судебных заседаний зааплодировала, особенно эльфийки.

Через два дня изнурительные перекрестные допросы завершились.

— Обвиняемым предоставляется последнее слово, — объявила судья.

Первым со скамьи подсудимых поднялся Варсиэль.

— Ваша честь, — сказал он. — Боюсь, немногие из эльфов представляют себе работу специальных органов, но, поверьте на слово, эта работа чрезвычайно опасна и многогранна. Берусь утверждать это как профессионал, продолжительное время руководивший Волшебным Бюро Расследований. Как и во всякой работе, в ней случается всякое, в том числе ошибки и досадные упущения. Гибель дипломатического представителя Хоброкоса является одной из таких ошибок. Никто не мог подумать, что гном явится в этот день на фруктовый завод — это была личная инициатива гнома, как вы убедились в ходе перекрестных допросов. Также никто не мог предположить, что Хоброкос выпадет из окна — это была трагическая случайность, с которой начались злоключения, в конце концов приведшие меня на скамью подсудимых. Тем не менее дальнейшие события, в том числе те, которые мне инкриминируются, развивались независимо от моего желания — точнее, вопреки ему. После трагического инцидента я был фактически отстранен от руководства Волшебным Бюро Расследований, соответственно не мог влиять на решения тогдашнего президента Эльфийской конгломерации. Эту роль принял на себя Бонбоэль, тогдашний руководитель Магического Агентства. В результате его некомпетентных советов введенный в заблуждение президент принял решение выдать меня Гномьей популяции. Моей жизни, также жизни моей семьи и некоторых из моих подчиненных угрожала реальная опасность, поэтому мной было принято решение угнать землепроходческий комбайн модели Ч32, находившийся в Буйном парке. Решение было вынужденным — я действовал по обстоятельствам, как вы могли убедиться в ходе этого судебного процесса. Замечу, однако, что, с технической точки зрения, угонял землепроходческий комбайн вовсе не я, а приставленный к нему гном Дор, здесь отсутствующий. Я и остальные эльфийцы оказались на землепроходческом комбайне в качестве пассажиров, согласившихся на путешествие. Разумеется, я имел на Дора значительное влияние: по моим просьбам, он направлял землепроходческий комбайн на ту или другую территорию, но — обращаю внимание уважаемого суда — никогда на территорию Гномьей популяции. За все 17 циклов подземных путешествий мы ни разу не посетили вражескую территорию. Напротив, мы всячески скрывались от гномов, по двум очевидным причинам: во-первых, из-за того, что Императорский Гном требовал моей выдачи, а во-вторых, из-за войны, объявленной между Эльфийской конгломерацией и Гномьей популяцией. Да, мы были изгнанниками, но при этом оставались патриотами своей родины не меньше, чем прочие эльфийцы. Я не могу представить документальных доказательств, но мы не только скрывались от вражеских моторизованных соединений, но нередко вступали с ними в смертельные схватки и побеждали. И разумеется мы не нападали на воинскую часть № ААА — это полностью подтверждено материалами дела и показаниями свидетелей. Наш выход на поверхность был вызван необходимостью забрать оттуда мою дочь Мюриэль. Я всячески отговаривал ее от посещения поверхности и подделки документов, но она не послушала: молодое устремление познать настоящую, как ей казалось, жизнь на поверхности и увидеть юношу, с которым когда-то была знакома, не довели мою дочь до добра, в результате чего мы все оказались там, где в настоящее время находимся — на скамье подсудимых. Я закончил, ваша честь, спасибо за внимание.

Следующим со скамьи подсудимых поднялся Грач, но его выступление было коротким.

— Я выполнял приказ командира, — сообщил Грач присутствующим. — В приказе говорилось: взять боевую группу и высадится на фруктовый завод, где произвести розыска преступника. Приказ был выполнен в точности. Группа, под моим командованием, высадилась на фруктовом заводе — обращаю внимание, с опасностью для жизни. При фруктопортации погиб один из моих бойцов. К сожалению, поиски преступника результатов не дали. Произошедшая во время обыска предприятия случайность не имела никакого отношения к полученному заданию. Не обнаружив преступника, мы фруктопортировались в обратном направлении. В дальнейшем я также выполнял приказы своего командира Варсиэля, которого до сих пор считаю своим начальником. Приказ о расформировании Волшебного Бюро Расследований считаю незаконным и не подлежащим исполнению. Мою жену прошу освободить вместе со мной: баба здесь ни при чем — она исполняла мои непосредственные указания. У меня все.