Что если Ариэль освободил свою возлюбленную не по собственному почину, а в результате специальной операции, проведенной по личному приказу президента? В этом случае не удивляет помощь, оказанная беглецам начальником тюрьмы ковником Мардибэлем, действовавшим по прямому приказу президента. Отстранение ковника от службы и домашний арест ничего не доказывают: это могло быть сделано для отвлечения внимания почтенной публики.

Как к этой версии относиться нам, нашим читателям, а в особенности читательницам? С одной стороны, мы должны радоваться тому, что возлюбленные сердца соединились и бьются в унисон. С другой стороны, если Ариэль и Мюриэль будут арестованы, им придется стать заключенными, что никак не способствует возвышенной любви. Затем, очевидно, возлюбленным придется предстать перед судом, который навеки разлучит их.

Мы не спрашиваем, какой исход предпочтут наши читатели и в особенности читательницы — ответ очевиден, — но какой исход предпочтет президент Зуриэль? Вряд ли его устроит любой из имеющихся вариантов — следовательно, президент, в опасении потерять единственного сына, равно нарушить законы Эльфийской конгломерации, станет искать третий оптимальный вариант.

Что может предпринять президент, чтобы спасти сына и его возлюбленную от неминуемого суда? На самом деле ничего, потому что не будет суда — не будет стабильного социального статуса: для президентского сына, конечно, недопустимо всю жизнь находиться в изгнании или на нелегальном положении. Следовательно, Ариэль и Мюриэль должны быть пойманы и подвергнуты суду. Который тем не менее не означает осуждение — приговор может быть оправдательным, что как нельзя лучше разрешит имеющиеся проблемы.

И тут — внимание, читатели и в особенности читательницы — возникает неразрешимое противоречие.

Мюриэль — не единственная проходящая по делу Варсиэля: среди предателей в общей сложности шесть светлых эльфийцев и один гном. Таким образом, чтобы оправдать Мюриэль, необходимо оправдать остальных светлых эльфийцев и даже гнома, что составляет куда более сложную задачу, чем можно было представить. Напоминаем, что Варсиэль и его банда:

развязали войну между Эльфийской конгломерацией и Гномьей популяцией;

скрывались в течение семнадцати циклов от справедливого возмездия;

заслали в воинскую часть № ААА шпионку под чужим именем — Мюриэль;

напали на воинскую часть № ААА и захватили заложника — по иронии судьбы, президентского сына Ариэля.

И этих преступников президент должен оправдать, во спасение своего сына?! Невероятно сложная задача! Как президент собирается ее решать, неизвестно.

Рискнем предположить, что в ближайшее время Ариэль и Мюриэль будут схвачены, якобы по чистой случайности. Над Варсиэлем с его приспешниками состоится суд, по этому делу будет проходить также Ариэль. Суд закончится оправдательным приговором для всех, за исключением гнома, которого депортируют в Гномью популяцию в обмен на пленного эльфа.

Каким образом будет оформлен оправдательный приговор — непонятно, и это самое любопытное в закрученной политической интриге. Неписаные правила гласят, что при наличии вины должен найтисьвиновник, а кто является виновником развязывания войны с гномами и виновником бегства Мюриэль из тюрьмы? Сложно найти на эту роль более подходящих кандидатур, чем предателя Варсиэля и ковника Ариэля. Кто-то должен найтись, иначе оправдание возлюбленных не состоится.

На этом мы оставляем заинтригованных читателей и в особенности читательниц. Когда возлюбленные Ариэль и Мюриэль, за судьбой которых мы с нетерпением следим, будут схвачены, мы немедленно сообщим вам об этом.

Главный редактор «Эльфийского единорога» Шармэль.»

Возлюбленные проснулись в объятиях друг друга — правда, ночью было прохладно, поэтому пришлось укрыться. Солнце уже встало и теперь пыталось прогреть остывшую землю. Щебетали ранние птахи. Ткань, которой накрылись возлюбленные, намокла от росы.

Ариэль поднялся и потянулся, расправляя крылья. Если раньше Алармейские горы казались находящимися за горизонтом, то теперь они располагались совсем рядом, только протяни руку. Конечно, до них еще ехать и ехать — возможно, пару дней, — но новая жизнь уже началась. Давненько, со времен юношеских турпоходов, не просыпался юноша на траве под утренние птичьи трели.

— Вставай, соня, — сказал он Мюриэль.

Девушка улыбнулась.

— А что, уже утро?

— А ты не видишь?

— Собираться?

— Да. Сегодня мы должны дойти до Алармейских гор.

— Как ты думаешь через них перебираться?

— Пешком. Единорога придется оставить.

Белоснежное животное, привязанное к кусту орешника, переминалось с ноги на ногу поблизости. Кожа Велосипеда блестела от росы, а бока слегка подрагивали.

— Жаль единорога, — призналась девушка.

— Мне тоже, но выбора у нас нет, через горы ему не перебраться. Велосипед — самый понятливый и быстроходный единорог в моей части.

Вспомнив о воинской части № ААА, Ариэль загрустил: больше ему никогда не отдавать приказы и не отражать атаки гномьих «Червей», — все ушло в прошлое, словно не бывало. Однако, новая жизнь — вместе с Мюриэль — манила и не давала унывать, тем более что перед ними стояли сложные и ответственные задачи.

— Что станем делать, если встретим троллей? — спросила девушка.

— Бежать.

— Но с троллями можно договориться.

Эльфы обучались психологии и языку троллей с детства — не все, конечно, а только те, кто планировал посвятить себя кропотливой дипломатической работе. Тролли были слишком гигантскими и нелюдимыми созданиями, чтобы с ними имело смысл запросто общаться. Собственно, и использовались они исключительно для земляных работ. На территории Эльфийской конгломерации находилось некоторое количество троллей, но на особых условиях и под наблюдением опытных специалистов. К тому же эти тролли имели скромные габариты — что же касается троллей, обитающих в Алармейских горах, среди них попадались гигантские особи, в эльфийском обществе попросту неуместные.

Ариэль решил, что девушка, всю сознательную жизнь проведшая в изоляции от внешнего мира, о многом не ведает, поэтому пояснил просто:

— Нам с троллями договориться проблематично. Мы не знаем тролльского языка.

— Хорошо, тогда идем поскорей. Мне не терпится оказаться в долине гоблинов.

— Идем.

Они позавтракали, собрались и тронулись в путь.

Миновав овражистое поле, на котором встретили вчера гномий землепроходческий комбайн, беглецы оказались перед выбором: ехать сквозь сплошной, местами колючий кустарник, вновь по пересеченной местности, или по сельской дороге мимо полей и садов, перемежаемых редкими постройками. Скрепя сердце, Ариэль предпочел второе — продраться на Велосипеде сквозь колючий кустарник не представлялось возможным. Они выбрались на дорогу и поехали по ней, изображая из себя парочку влюбленных туристов.

Существовала опасность, что Ариэля опознают как президентского сынка — на этот случай, при встрече редких прохожих, юноша отворачивался или заслонял лицо волосами. Мюриэль была современным эльфийским обывателям не известна, но и ее портрет могли напечатать в «Эльфийском единороге» после побега, поэтому Ариэль предупредил:

— Старайся, чтобы тебя не опознали.

Мюриэль так и делала: сидя за спиной юноши, закрывалась от прохожих его крылышками.

За несколько часов езды они значительно приблизились к Алармейским горам — их отроги виднелись уже как на ладони. Горы относились к владениям троллей: здесь территория Эльфийской конгломерации заканчивалась.

Однако, пора было остановиться и передохнуть. Влюбленные съехали от дороги и расположились на небольшой лужайке посреди колючих зарослей. Велосипед был развьючен, а продукты для пикника выложены на заботливо подстеленную Мюриэль клеенку.

Ариэль как раз подносил ко рту кусок дыни, когда увидел стоящего между кустов путника, смиренно и в то же время пристально за ними наблюдающего. Путник был немолод: на его плече болталась крестьянская котомка, а рука сжимала деревянный посох. Вероятно, он сошел с дороги и наткнулся на молодых эльфов, а может, издали заметил свернувшего в лес единорога и решил посмотреть, куда направились прохожие.