Джессика вспомнила о девушке, которой едва исполнилось двадцать два года, и которая однажды оказалась в этой же самой кабинке напротив этих же самых зеленых глаз. Она была впечатлена элегантной и уютной атмосферой ресторана. Девушка боялась совершить какую-нибудь глупость, сделать какой-нибудь неловкий жест, который бы поставил Кристофа в неловкое положение и сбросил бы ее с небес на землю. Но все прошло по-другому. На протяжении всего обеда они смотрели друг на друга, касались друг друга кончиками пальцев, терлись ногами. Девушка не помнила больше о том, что она тогда заказала, как и не помнила того, попробовала ли она вообще принесенные блюда. Она просто помнила тот момент, когда он накрыл своей рукой ее руку и предложил поехать к нему. С сердцем, которое, казалось, выпрыгнет из груди, и с бабочками в животе, девушка приняла приглашение и в разгар дня последовала за мужчиной в его квартиру.
Увидев баржу, пришвартованную на берегу Сены в Сент-Клу, девушка сразу подумала, что это была шутка. Однако она безропотно последовала за ним на борт, потом спустилась в каюту и села на угловой диван. Она пожирала взглядом мужчину, пока тот снимал галстук и пиджак. Ему было тридцать семь лет, ей – двадцать два. Он не осмелился быть более предприимчивым. Она да. Молча поставив стаканы на маленький столик, девушка провела рукой по его шее, запустила пальцы в его взлохмаченные волосы, провела уголком губ по его губам и, притянув их ближе к себе, поцеловала. В тот день они впервые занялись сексом. Наконец.
Больше года Джессика ждала этого момента. Год, как она была поглощена им, как она жаждала его, как она любила его больше, чем всех остальных. Он был предназначен для нее. С того момента, как девушка вошла в этот офис в девятнадцать лет, Кристоф Леклерк был всем ее миром. Она ела, спала, дышала, мечтала только им. Если Франсуаза была ее опекуном и доверенным лицом, то он был ее ментором и тренером. На протяжении недель он был более требовательным к ней, прощал ей ошибки чем всем остальным, но всегда был готов протянуть ей руку, чтобы помочь и поднять на ноги каждый раз, когда она падала. Одному богу было известно, насколько безумно она влюбилась в эту руку, а еще больше в ее владельца.
Это было девять лет назад. Их связь длилась два с половиной года, а потом резко закончилась. Он ей изменил; она ушла из его кровати. Но осталась в его офисе. До него для девушки самым важным достижением было профессиональное развитие. После него эта мысль превратилась в уверенность. Ее работа была той вещью, которая приносила больше всего удовлетворения; работа никогда ее не разочаровывала, в отличие от родителей, парней и Кристофа. После того, как Франсуаза ушла на пенсию, Кристоф, к всеобщему удивлению, предложил занять Джессике ее место и стать начальником офиса и его правой рукой. Сначала девушка отказалась от этого предложения, потому что ей было всего двадцать четыре года и потому что Жан-Марк, которому в то время уже было пятьдесят, заслуживал больше эту должность, но Кристоф спровоцировал ее, бросил ей вызов, по своей привычке разрушил ее последние средства защиты и, в конце концов, Джессика сказала «да».
В глазах своих коллег она получила эту должность не за свои профессиональные заслуги, а потому что спала с начальником. Для всех них она стала той, кто получил повышение через постель.
В своих же глазах, напротив, это повышение просто вернуло все на свои места. Конечно, это был серьезный вызов, но к тому же это был результат труда многих недель, в течении которых она работала больше, чем кто-либо другой, не считая часов, учась при любой удобной возможности, впитывая, словно губка, всю информацию, которую оставляли после себя Франсуаза и Кристоф. С самого начала Жан-Люк обижался на Джессику, но позже он обмолвился, что никогда бы не справился со всей ответственностью этой должности. Он уже ждал пенсии и не хотел, чтобы на него давили требовательные клиенты, он не хотел сумасшедших гонок, когда в один день нужно оказаться на двух-трех встречах, которые проходят в разных частях города, не хотел сверхурочных, которые казались бесконечными во время налогового периода, ошибок бухгалтеров, которые иногда имели немыслимые последствия. Он никогда не жаждал этой должности, даже когда его занимала Франсуаза, а теперь, постарев, он хотел его еще меньше.
Спустя шесть лет, оказалось, что Кристоф сделал правильный выбор. Джессика засучила рукава и приняла этот сложный вызов. Она не забыла, что для всех она получила эту должность через постель, но девушке пришлось с этим смириться. Она игнорировала удары ниже пояса, колкие замечания, насмешливые взгляды, небольшие бунты, неповиновение. Джессика укрылась панцирем, настолько толстым, чтобы ни одна стрела его не смогла пробить…
— Ты выбрала?
Доносящийся издалека голос Кристофа вытащил девушку из воспоминаний. Джессика заметила официанта, ожидавшего ее заказа. Все еще пребывая в своих мыслях, девушка безразлично пробежала глазами по меню и выбрала закуску и основное блюдо.
— Что вы будете пить, мадам?
— Газированную воду и бокал Шардонэ, — вместо Джессики сказал Кристоф и одарил девушку улыбкой, от которой та покраснела.
На другом конце стола Джессика заметила Селин, которая сидела с ничего не понимающим выражением лица.
— Селин, после обеда я вам покажу наши помещения, — объявил Кристоф. — Я вас представлю сотрудникам и покажу рабочее место.
— Не забудь, что у нас встреча с Марком Маршаном в два тридцать, — напомнила ему Джессика.
— Я мог бы все показать Селин вместо тебя, — улыбаясь во все тридцать два зуба, предложил свою кандидатуру Жан-Марк.
Несмотря на то, что ему было пятьдесят восемь лет, с седыми волосами, морщинами и круглым животом, а Селин годилась ему в дочери, Жан-Марк все равно открыто показывал, что соблазнен красотой девушки.
— Отлично, так и поступим, — отрезала Джессика. — Мы убегаем к Маршану.
— Эта девушка – настоящий трудоголик, — прокомментировал Кристоф, качая головой. — Поверьте мне, Селин, таких, как она, вы больше нигде не увидите.
После обеда настроение Джессики только ухудшилось. Находясь между официантом, который не сводил глаз с Селин, и двумя мужчинами, которые соперничали друг с другом, пытаясь очаровать и рассмешить девушку; Джессике казалось, что она стала невидимой, полностью незаметной. В очередной раз она не без горечи подумала, что лучше бы она съела сэндвич и заперлась в офисе, продолжая работу с документами и подготавливаясь к встречам, чем теряла бы здесь время, слушая несмешные шутки и лицемерный смех.
Когда, наконец, они вышли из ресторана, Жан-Марк галантно подал руку Селин и рассказал ей парочку личных анекдотов о конторе. В нескольких метрах позади них шла Джессика, которую вскоре догнал Кристоф.
— Что ты думаешь о новенькой? — спросил мужчина, поджигая сигарету.
Джессика поморщилась:
— Честно? Мне она не нравится.
— Я бы удивился, если бы ты сказала обратное!
— Только не начинай. Я говорю это не из-за ее походки или из-за того, что вы лежите у ее ног и пускаете слюни, словно мальчишки в разгар пубертатного периода. Мне она просто не нравится.
— Она здесь для того, чтобы заниматься расчетами, Джесс, в основном, изъятием средств, и если ты не хочешь, чтобы Селин была в твоей команде, то она будет работать с Жан-Марком и мной.
Джессика повернулась к мужчине.
— С тобой? И чем она тебе поможет? Если она здесь только для того, чтобы заниматься изъятием средств, то Жан-Марк отлично сможет ее контролировать. — Кристоф красноречиво промолчал в ответ. — Она тебе нравится? У вас с Амадиной все закончилось, так что, я думаю, ты бы мог предложить Селин другое занятие вместо изъятия средств.
— Она очень красивая – это факт, но я предполагаю, что кроме этого она амбициозна и жаждет учиться… Она немного похожа на тебя в твои первые дни в нашей фирме.
Услышав это сравнение, Джессика сразу же обиделась. Оскорбление не было бы настолько обидным, чем эти слова.
