— Как я могу забыть Бали? Это одно из лучших моих воспоминаний.

— Как и у меня, — прошептал Кристоф, подавшись внезапному приступу ностальгии. — Со мной больше не случалось ничего подобного.

Девушка бросила на него косой взгляд.

— Как долго ты знаешь, что она беременна?

— Я узнал об этом только вчера вечером.

— Как это вообще возможно? Она не принимает таблетки?

— Я думал, что принимает, но этим штуковинам никогда нельзя доверять полностью.

Джессика ухмыльнулась.

— Ну-ну… Ты собираешься на ней жениться?

— Из-за того, что она беременна? Нет, я собираюсь пополнить ряды тех, у кого есть внебрачные дети.

— Не думаю, что она согласится на это.

— Ее проблемы. У меня нет никаких намерений жениться снова.

— Не будь таким категоричным, — прошептала Джессика. — Ты можешь и поменять свое решение. Она может быть очень убедительной.

На этот раз ухмыльнулся Кристоф.

— Не думаю, что она сможет быть настолько же убедительной, как и Филибер.

После поездки на пляж Коломбье, Джессика приложила все усилия, чтобы избежать встречи с Кристофом и Селин. К счастью, Селин окончательно отказалась от деловой часть поездки на Сен-Бартелеми и полностью сконцентрировалась на отдыхе и развлечениях. Так что пока ее коллеги обсуждали прогнозы, налогообложение и инвестиции, девушка расслаблялась в роскошном спа отеля. Затем она направилась на пляж принять солнечные ванны и появилась только к обеду. Из всей компании парижан только у нее был отдохнувший вид и красивый загар.

— Беременность мне к лицу, — с гордостью заявила Селин.

— А мне кажется, что это скорее благодаря твоим походам в спа и отдыху на пляже, — вежливо заметила Джессика. Удивленные таким выпадом мужчины только улыбнулись; Селин наградила девушку злым взглядом, но от комментариев воздержалась.

Кристоф, напротив, казалось решил забыть про спокойствие. Он пришел на пробежку с Джессикой и Жан-Марком, а после обеда закрылся вместе с ними в конференц-зале. Забыв про теплую бирюзовую воду, солнце и коктейли, троица с головой погрузилась в отчеты заведения, просматривая юридические, экономические, социальные и налоговые аспекты.

Спустя шесть часов напряженной работы, Марк стал уставать, а Кристоф умирал от голода; только Джессика казалась неистощимой.

— Вам нужно отдохнуть, — сказала девушка, заметив потягивающегося Марка. — У нас есть еще завтра, чтобы все закончить. И я еще немного поработаю…

— Сегодня мы все остановимся на этом. Ты тоже, Джессика. Тебе нужно подышать свежим воздухом и чего-нибудь поесть.

— Я могу заказать сэндвич.

Не сговариваясь, Кристоф и Марк согнали ее со стула.

— Я - трудоголик, Джессика, но вы даже меня переплюнули.

— Вы хотите получить этот отель по наилучшей цене или нет?

Естественным жестом Марк нежно приобнял девушку за плечи и повел ее к выходу из комнаты.

— Если мне потом придется оплатить огромный счет за бухгалтерские услуги, в чем будет мой выигрыш?

Оба захихикали. Снедаемый ревностью Кристоф обогнал парочку без тени улыбки. С каждым днем эти заговорщицкие отношения между его другом и девушкой нравились мужчине все меньше и меньше. Он знал, что за этой зарождающейся дружбой не было никакой двусмысленности, но он все равно не мог это выносить. Особенно Кристоф не мог принять тот факт, что чем больше Джессика сближалась с Марком, тем больше отдалялась от него.

— Что с тобой, Кристоф, ты слишком уж молчаливый, — заметил Марк, когда они втроем допивали напитки, беспечно болтая в теплой воде ногами.

Не спуская глаз со своей сотрудницы, Кристоф промямлил что-то неразборчивое.

— Кажется, он подсчитывает гонорары, — пошутила Джессика. Девушка попыталась подбодрить мужчину, но ничего не вышло. Он продолжал смотреть на нее тем взглядом, который она ненавидела.

Джессика поторопилась допить стакан и встала:

— Если я хочу, чтобы у меня был шанс победить вас до нашего возвращения в Париж, мне нужно отдохнуть.

— Потому что вы собираетесь выиграть? Этим утром я обогнал вас почти на две минуты! Вам еще нужно потренироваться, юная леди.

В ответ девушка только улыбнулась:

— Доброй ночи, господа.

Она читала у себя на террасе, когда услышала стук в дверь. Перед девушкой, хмурясь, стоял Кристоф.

— Что случилось?

— Я могу войти?

Джессика нахмурилась, что-то подозревая:

— Это не может подождать до завтра?

Он улыбнулся с каким-то высокомерием, прежде чем попытался войти в комнату девушки. Джессика скрестила на груди руки.

— Твоя комната через три номера дальше по коридору, тебе здесь нечего делать.

— Ты собираешься меня бросить?

— Извини?

— Ты собираешься меня бросить? — повторил мужчина. — Чтобы работать с Марком.

— Это привело тебя ко мне в номер почти в час ночи?

— Я хочу знать. Ты собираешься меня кинуть после возвращения в Париж?

— Нет, я не планирую тебя кидать, как ты выразился. Доволен? Тогда доброй ночи.

Девушка шире открыла дверь, но мужчина и пальцем не шевельнул. Кристоф смотрел Джессике в глаза, не отводя взгляда.

— Почему ты мне никогда не рассказывала о том, что с тобой сучилось в детстве? О том, что сделали тебе эта женщина и ее дети? О том, что сделала твоя мать?

Чувства паники, удивления и стыда поочередно появлялись на лице девушки.

— Как ты об этом узнал?

— Я слышал, как ты об этом рассказывала Марку в самолете.

— Я думала, ты спал…

— Ты была неправа.

— Кристоф, я тебе уже говорила, что не хочу об этом разговаривать.

— Однако, ты рассказала об этом Филиберу и Марку… Дело не в том, что ты не хочешь об этом говорить, дело скорее в том, что ты не хочешь об этом говорить со мной. Почему? Что ты думаешь, что я бы сказал? Что бы я сделал? Ты считаешь, что если бы мне рассказала, что с тобой так обошлись в детстве, то мои бы чувства к тебе изменились?

— Я не знаю, — призналась Джессика. — Я никогда не хотела рисковать нашими отношениями. В любом случае, это не важно, уже не важно.

Одним лишь взглядом мужчина пригвоздил девушку к земле и сократил разделяющее их расстояние.

— Все имеет значение…

— У вас с ней будет ребенок, — напомнила Кристофу Джессика. — Не забывай об этом.

— Я ничего не забываю, Джесс, ни то, что касается ее, ни то, что касается тебя.

Когда мужчина нежно погладил ее щеку, Джессика почувствовала, как стук ее сердца замедлился. Напрасно. Ее дыхание стало прерывистым, неуверенным. Он был так близко, что девушка думала только об одном: утонуть в зеленом океане его глаз и больше никогда не подниматься не поверхность.

— Я хочу тебя поцеловать, — услышала Джессика потеплевший голос мужчины.

Она закрыла глаза, потому что тоже этого хотела. Она умирала от желания. Джессика апрасно сопротивлялась, так как всегда хотела только его.

— Тогда выйди из этой комнаты немедленно. Возвращайся…

Чувство того, что его губы коснулись губ девушки, помешало той закончить предложение. Девушка заколебалась, когда кончик языка мужчины заскользил по ее зубам. Понемногу теряя контроль, Джессика обхватила шею Кристофа и ответила на его поцелуй. Этот рот она хотела целовать, с этим языком она хотела сплести свой, это тело, прижатое к ее, она желала, только в этих руках она хотела быть. Никогда она не любила Филипа так, как любила Кристофа. Никогда бы она не полюбила Филипа или кого-то другого так, как она любила Кристофа. И никогда бы она не хотела кого-то настолько, как хотела его. Джессика больше не могла сдерживать все это напряжение, которое витало между ними. Джессика больше не могла терпеть все эти ночи, когда ей снился Кристоф, и чувствовать свою вину.

Больше не сдерживаясь, Джессика прильнула к Кристофу, в исступлении ища его губы, подставляя ему свою шею, щеки и чувствительную точку внизу шеи. Дикое желание возникло у нее между ног; ей показалось, что она раздувается, горит, расплавляется от прикосновения его губ, его рук. Ни о чем больше не думая, девушка распустила волосы и скинула с себя одежду, оставшись в одном шелковом ночном белье черного цвета.