— Бухгалтерский учет. Боюсь, что это не сможет вас сильно заинтересовать.

Чувствительная как к его шарму, так и к его юмору, Катрин забыла всю сдержанность и, под убийственным взглядом дочери, взяла парня под руку, будто они были старыми знакомыми.

— Вы на самом деле только начальник моей дочери? Потому что прийти на похороны отца одного из сотрудников – это не совсем обычно, я должна признать… Конечно, я покинула мир работы уже давно, но все же… И все-таки, — добавила Катрин, одаривая парня улыбкой соблазнительницы, — вы выглядите не традиционно.

— Мама, замолчи, — вышла из себя Джессика. — Мне надоело, что ты постоянно устраиваешь спектакли на публике. Мне стыдно за тебя!

— Не будь такой зажатой, Джесс, твоя мама хотя бы немного разбавила ситуацию.

— Моя мать сумасшедшая, — обиженно возразила девушка, прежде чем схватить мать за руку. — Увидимся на работе.

Без промедления Джессика повела мать подальше от своей второй семьи, подальше от Филиппа и Кристофа.

— Зачем ты сюда притащилась? — взорвалась девушка. — Тебя никто не просил этого делать.

Приветливая улыбка Катрин сразу же исчезла с лица.

— Действительно. — Женщина достала из сумки телефон и какое-то время просто водила пальцем по сенсорному экрану, а потом начала читать вслух. — У папы был сердечный приступ. Похороны в пятницу. Можешь не прерывать отпуск. — Катрин встретилась глазами со своей дочерью. — Настолько же теплая, как холодная комната. К счастью, я помнила, что твой отец всегда хотел быть похороненным на этом кладбище в семейном склепе. Не знаю, с чего бы мне стоило рассчитывать на тебя! Мне повезло, что я успела до окончания церемонии!

— Нужно было спросить…

— Я так и сделала! Я отправила тебе сообщение.

Джессика пожала плечами.

— Ничего не получила.

— Лгунья, — набросилась женщина на девушку, показывая ей короткое сообщение, отправленное дочери, в котором Катрин просила ей дать больше информации о месте и времени церемонии.

— Я получаю столько сообщений, что, должно быть, удалила твое по неосторожности.

— Рассказывай сказки кому угодно, но не мне. Просто скажи, что ты не хотела, чтобы я пришла.

— Я только что похоронила отца, — воскликнула девушка ломающимся от эмоций голосом. — Он должен был быть героем дня. Для меня, для его жены, двух сыновей и всех тех, кому он был дорог. Он не нуждался в том, чтобы кто-то появился здесь и украл его звездный час, как это сделала ты. Все теперь только и говорят, что о тебе, о твоем шумном появлении, о твоем нелепом наряде, о твоем поведении, которое граничит с вульгарностью и неуважением. О тебе и о том типе, который тебя сопровождает? Кто это, кстати? Твой новый хахаль? Подарок от Мориса?

— Если бы ты ответила на мое сообщение, я бы не появилась здесь, как гром среди ясного неба, в этом наряде, который так тебя шокирует. У меня было бы время собраться и переодеться.

Джессика яростно покачала головой:

— Мое молчание было достаточно красноречивым. Тебя здесь никто не ждал. Ни Анна, ни Поль, ни Матиас…

— Ни ты.

— Ни я. Особенно не я, — настояла девушка. — Ты снова заставила меня покраснеть. Перед всеми этими людьми и перед боссом. Они подумают, что ты не в себе, настоящий дегенерат.

— Мне наплевать, что они думают.

— А мне нет! Черт возьми, мама, тебе шестьдесят два года, повзрослей хоть немного! И напомни себе, что не ты одна страдаешь от своего же собственного поведения.

— А зачем взрослеть, если тогда нужно быть такой же, как они? Да ты понаблюдай за ними немного, у них все одно и то же выражение лица!

— Эти люди только что потеряли человека, которым очень дорожили. Ты не дорожишь никем, кроме себя самой, понятное дело, что не можешь их понять.

— Все что ты говоришь – ложь! Я любила Ги.

Джессика усмехнулась.

— И сколько ты его любила? Месяц? Год? Определенно не больше этого.

— Намного дольше, чем ты думаешь, — стала защищаться Катрин, которую, наконец, ранили все пикировки дочери.

— Оставь эти слова для других. Папа нас оставил, когда мне было пять. И его решение было принято намного раньше того времени, когда он перешел к действиям.

— Мы с Ги по-разному видели вещи, но это не мешало тому, чтобы я сохраняла к нему нежные чувства. У него было свое место в моем сердце - место, предназначенное только для него. Его внезапная смерть меня сильно шокировала, представь себе!

Джессика посмотрела на мать беспощадным взглядом и поняла, что такой быстрый уход ее бывшего мужа на самом деле сильно потряс женщину. Тогда девушка попыталась немного смягчиться, но клейкая горечь, которую она испытывала к матери, делала все усилия Джессики напрасными.

— А Симон? — спросила девушка. — Что он здесь делает? Надеюсь, он хотя бы совершеннолетний.

— Конечно, он совершеннолетний. Ему двадцать семь…

— Круто, еще один младший братик.

— Ты можешь это прекратить? Я все еще твоя мать и не потерплю твоих уничижительных и отвратительных замечаний. К тому же я не обязана перед тобой отчитываться.

— Ты делаешь, что хочешь, — заметила своим самым кислым тоном Джессика. — В любом случае, тебе никто не может помешать. Тем не менее, ты не должна навязывать нам свой выбор.

— У меня ни коим образом не было намерения навязывать тебе Симона, но я не могла поступить иначе. Мы спешили…

— Ты могла переодеться в самолете или в аэропорту, ты могла дать ему ключи от своей квартиры, посадить его на такси или на поезд городских линий.

— Я об этом не подумала…

— Конечно же нет. Ты слишком взбалмошная, слишком незрелая, чтобы подумать о таких приземленных вещах.

— Замечательно, — нетерпеливо сказала Катрин, устав слушать одни лишь упреки. — Я приношу тебе свои извинения, хорошо? Мне жаль, что я, по-видимому, разрушила похороны твоего отца и смутила тебя перед родственниками, друзьями и начальником. Мне жаль, так хорошо? Я думала, что мое присутствие доставит вам с Ги удовольствие.

— Как видишь, нет…

Увидев, что дочь не прекращает нападки, Катрин сморщилась. Однако, вместо того, чтобы остановиться на том, что ее ранило, женщина предпочла сменить тему.

— По крайней мере, я произвела хорошее впечатление на твоего босса…

— Хорошее впечатление? Ты издеваешься? Он подумал, что ты сумасшедшая!

— Я так не думаю. Из всех вас он выглядел наименее скованным. В любом случае, он очень привлекательный. А цвет его глаз просто восхитительный. Такой темно-зеленый… Сколько ему лет?

Джессика напряглась; ее взгляд стал убийственным.

— Забудь, он слишком стар для тебя.

— Сорок – сорок пять?

— Мама, даже не думай об этом, — пригрозила Джессика.

Озорной взгляд Кэтрин пересекся с вражески настроенным взглядом ее дочери.

— Ты можешь мне сказать, если он - твой парень, я буду только счастлива за тебя.

— Он - не мой парень, а мой босс. Моего парня зовут Филипп, и сейчас он стоит около Анны.

Катрин обратила внимание на фамильный склеп Лафоретов, на вторую супругу Ги и на человека, с которым она говорила.

— Поскольку у меня нет права поговорить с ним, чтобы узнать его получше, не обижайся на меня, если я предпочту плохо причесанного брюнета, которого ты так скромно называешь своим боссом, — решила женщина, не сводя взгляда с Филиппа.

— Я его так называю, потому что так и есть.

— В таком случае, я - мать Тереза. Знаешь, моя дорогая, хоть я и старая взбалмошная, незрелая женщина, но у меня все еще прекрасное зрение. Я видела, как вы смотрите друг на друга. Ты меня никогда не заставишь поверить, что он только твой начальник, — покачала головой женщина. — Это невозможно.

— Меня совершенно не волнует, что ты думаешь, — внезапно вздрогнула Джессика, пытаясь защититься. — Теперь извини, мне нужно увидеться с Анной, прежде чем убегу на работу.

— Ты не можешь взять отгул?

— Нет. У меня напряженный график, обязанности, люди, которые на меня рассчитывают… Завтра в офис придет новый сотрудник.