На речке мне выделили кусок мыла на травах и пока я мылся сварили похлёбку. Поели быстро и поехали дальше. Я за рулём, Матрона указывала дорогу, а Михалыч на моем месте — спал. Всю дорогу Матрона словно прислушивалась к чему-то. К охотничьему дому подъехали уже в темноте. Матрона, читая что-то себе под нос рассыпала травы по кругу дома и только тогда улыбнулась. Дом был сухой, но запылённый. Вещи особо не разбирали. Растопили печку. Михалыч ушёл в лес и вернулся с дичью. Сварили бульон и разлили по глиняным кувшинам. Нажарили мясо в дорогу. Заварили травы.

— Через леса нам ещё дня два ехать. По дороги за пол дня управимся.

— Ой не знаю, правильной дороги не вижу. И там, и там беда. В лесах нас поджидают и на дороге хорошего нет. Вот совсем не знаю. Словно не надо нам сейчас ехать туда.

— Так может надо в другое место? — Вставил своё мнение я в не совсем понятный мне разговор Матроны и Михалыча.

— А куда ж надо? Я путь к стражам смотрела, так они ещё пока грязные и дороги контролируют. К твоему дому смотрела, лесами, так там смерть на пути, врага уже нет, но есть тот, кто всё потерял из-за этого и, кто его любил. А ты слаб ещё, с волком своим в раздоре. И к дочери моей путь тот же, что и в твой дом.

— Так посмотри не в мой дом. К сестре в Зеленогорск. Или к моей паре. Я не знаю где она сейчас, в Москве или у себя на хуторе.

— Нельзя, ни к кому кто кровью с нами связан нельзя. С твоей парой рядом мой внук, я чувствую на пути к ним нас ждёт смерть. К сестре… мы живы останемся, а она ребёночка скинет и возможно сама не выживет.

— Ясно. Тогда посмотри вот что. Есть у меня старый друг. Обычный человек. Он у меня учителем был. Дети его выгнали и квартиру в Москве себе забрали. Я ему купил в Королёве квартиру и домик рядом с лесом. Оформил всё на свой спортклуб, чтобы детки снова человека не выгнали на улицу. Он в Королёве за моими залами присматривает и детей с улиц ко мне приводит. Обо мне он знает не всё, но и о нём мало кто знает. Если к нему?

- Как же мне его увидеть, кровью никто из нас с ним не связан, да и простой он человек.

— А ты не на него смотри, а на дорогу мою, нашу, если решим к нему ехать. Или так нельзя?

Матрона поковырялась в своих котомках в машине. Вернулась с пучком трав и мешочком с разноцветными камушками.

— Я сейчас наш путь смотреть буду без привязки к человеку. Это разомкнёт защитный круг вокруг дома. Поэтому собирайте всё в машину и как скажу сразу в дорогу отправимся. Чует моё сердце беду. Не знаю почему, но нам на месте сидеть не стоит.

Мы с Михалычем закутали заготовленную еду в машине разложили всё. Матрона ещё не закончила. Мы тихо присели рядом с ней. Она палила травы и раскидывала на белоснежной расшитой салфетки цветные камушки, шепча и приговаривая над ними. Каждый раз кидая их она хмурилась. Собирала, растирала в ладошках, шептала и снова кидала. Потом резко повернулась к нам, выудила здоровую иглу и кивнула, подзывая нас. Уколола мой палец, капнула на камни и пошептав раскинула. Серьёзно рассматривая их ухмыльнулась. Достала кусок чистой белой тряпки, ссыпала камни и протёрла их. Уколола палец Михалыча и проделала тот же фокус с камнями. Снова ухмыльнулась.

— Прав волчонок, идти надо к человеку не способному оборачиваться. Тому, кто считает себя ему обязанным и при этом благодарен, и верен. И путь этот рядом с его домом проходит. Идти всем вместе надо. Только в дом, не в квартиру.

И так странно на меня при этом Матрона посмотрела, так внимательно, словно в душу заглядывая.

— Что ж, — прервал гляделки Михалыч, — если возьмём севернее и сделаем крюк, то завтра к вечеру доберёмся до Королёва. Поехали.

Матрона рассыпала травки по дому и вокруг, и мы уехали из охотничьего дома, не оставшись на ночлег. Ехали без перерыва с короткими остановками по нужде. И как обещал Михалыч, к следующему вечеру мы были в Королёве. Я пересел за руль нашего УАЗа и проскочил через город к дачному району к тому самому домику. Этот домик был тайной, даже от семьи. Только мой бывший учитель, ради которого я его и купил. Когда встретил его с протянутой рукой на улице, у меня словно что-то разорвалось внутри. Он всегда ы учителем от бога. Его уроки всегда были интересны, для всех и он верил в каждого. Его любили и уважали. И вот так закончить свою жизнь… Я усадил его к себе в машину и просто потребовал всё рассказать. Мы ехали в Королёва, я как раз выкупал зал под свой клуб, когда его встретил на перекрёстке. Он молчал. Я завершил сделку и отвёз его в магазин. Купил одежду и накормил. Тогда он и доверился мне. Из Королёва я уезжал один. Я просто купил газету и нашёл объявления о продажи недвижимости. Из всех, кого обзвонили владельцем, а не агентством был только продавец этого домика. Дачный кооператив, мы оформили договор на аванс в тот же вечер и своего учителя я оставил там. Потом привёз бригаду и сделал там ремонт. И уже позже нашёл нормальную квартиру и выкупил её. Мой учитель, Михаил Иосифович, принимать в дар имущество отказался, он боялся, что дети вновь отберут собственность и выгонят. Они и пытались, когда я перевёл его пенсию на новы адрес и прописал его там. Только все их попытки встретил Петя, довольно жёстко объяснил им направление обратного пути и потом уже с юристами оформил запрет им навещать старика. Возвращать свою квартиру Михаил Иосифович не захотел, как и общаться с детьми. Зато моё предложение вытягивать молодёжь с улиц и приучать к спорту воспринял на ура. Я ему потом ещё и лабораторию организовал в одном из помещений клуба, он стал заниматься с детьми физикой и математикой, хоть и не учитель в школе, а при любимом деле. И вот сейчас я врываюсь в дом со всеми неприятностями, которые шагают за мной по пятам и очень не хочу этим подставить старика. В доме никого не было. Мы открыли дверь запасным ключом спрятанном в колокольчике над дверью. Я включил свет и обогрев воды. Через час из душа вышла Матрона. Машину мы с Михалычем частично разгрузили и спрятали, набросив тэн, снятый с лодки. Ещё через час мы все, уже чистые накрывали на стол. К столу пришёл и Михаил Иосифович, с ружьём и полный решимости.

Часть 19. Тише, души на крыше медленно дышат

перед прыжком.

Слышу, все Твои мысли, то, что нам близко,

всё кувырком.

Как проще сказать, не растерять, не разорвать,

Мы здесь на века,

словно река, словно слова молитвы.

Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.

Я, я — не один, но без Тебя просто никто.

Пепел, лёгок и светел, я не заметил,

как время прошло.

Чары, силу теряют и превращают жемчуг в стекло.

Как пусто в душе

без миражей, без волшебства.

Мы здесь лишь на миг,

пусть он звучит, словно слова молитвы.

Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.

Я, я — не один, но без Тебя просто никто.

Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.

Я, я — не один, но без Тебя просто никто.

Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.

Я, я — не один, но без Тебя просто никто…

(автор и исполнитель группа БИ2)

В снятой мною квартире мне жить не разрешили. Туда заселили Ксению с дочерью, Варварой. Девочку привезли к нам стражи. Худая, до истощения худая и болезненно бледная. Девчонка боялась каждого звука, не поднимала глаз от пола. Сначала её поселили с матерью и братом, но потом Дэн попросил помои. Мы пригласили к девочке и к её маме психолога, и они по долгу беседовали, помогая вернуться им к жизни. Но всё решила случайность. Дэн привёл свою маму и сестру в дом Князевых на очередную беседу к психологу, и они как обычно сжались на краю дивана боясь прикоснутся к угощениям. Лиза общалась с доктором, а Света ждала своей очереди. Я сидела напротив с Дэном, Яном и Сеней, мы обсуждали рабочие вопросы. Тётя Катя хлопотала на кухне.