— Осмотрись, сучка. Мне плевать на метки пар и прочую чушь. Ты будешь моей подстилкой и с тобой ко мне перейдут и земли. К месту не привыкай. — И он закричал уже для всех. — Едим и трогаемся в путь.

Меня связали, и кто-то постоянно дергал, щипал или пинал меня не давая сконцентрироваться. Сеню я не видела. Поев прямо из общего казанка, огонь затушили и вещи собрали. Приехал грузовик все загружались прямо в кузов. На угнанном внедорожнике за рулем сидел Фонберин, меня посадили на заднее сидение, по бокам село двое молодых ребят. Впереди молодая девушка. В багажник закинули Сеню, он тоже был связан. Только его еще и избили. Когда меня впихивали на сидение, я видела, как проносили связанного Сеню, всего в крови, в разорванной и грязной одежде, в синяках и открытых ранах.

— Куда мы едим?

— Какая разница куда, главное с кем. Ты со мной и это не изменится. Запомни. Смирись. Прими меня своим мужчиной, тебе еще понравится. Иначе каждый раз буду ломать. До тех пор, пока ваша связь сама не испариться. Ты же знаешь, что происходит со связью пары и с меткой, если она с другим покувыркается? — Он посмотрел в зеркало заднего вида настроив на мое лицо. — Не знаешь. Что ж, Динка расскажет тебе. Да Дина? — Он посмотрел на девушку на пассажирском сидении и улыбнулся ей. И она ответила, даже протянула руку и провела ей по щеке. Слишком нежно и ласково.

— Это больно, физически. — Она говорила ровно, даже безразлично, слишком уж безразлично. — Связь и метка причиняет боль воспринимая касания другого изменой. И каждый раз, когда ты получаешь удовольствие в других руках метка темнеет, а связь… Она тускнеет, а потом и вовсе исчезает. А метка, она становится похожей на вдовью.

— Но тебе не стоит переживать, мне доложили, что твой щенок кинулся по следу. Сам за тобой отправился. Так что твоя метка, вдовья, будит настоящей. Причем очень скоро.

Ехали мы долго и в итоге я уснула. И во сне мой серый волк меня ждал. Он рванул ко мне через всю поляну и в последнем прыжке обернулся. А я, я увидев своего волка просто упала на колени и разревелась обнимая себя за плечи. Он уже человеком подошел и не смело обнял меня. Притянул к себе, а потом и вовсе взял на руки. И целуя лицо, нашептывая нежные и успокаивающие слова нес в лес.

— Куда мы?

— У каждой стаи есть совет. Я рассказывал. И только он может принять новенького в стаю.

— Но у меня есть стая. Моя семья… — Он перебил говоря быстро и чеканно.

— Ты вожак, у тебя проявилась метка. Принять тебя в стаю мы не можем, даже моей парой. Но мы можем объединить стаи. Сейчас. Это даст право моей стае стать на защиту твоих не спрашивая разрешения у стражей. Ты же не против объединения?

И он замер на месте заглядывая мне в глаза.

— Не знаю… Я то и вожаком как стала не знаю…

Слезы полились с новой силой, а Сергей крепче прижал меня к себе.

— Милая. Я все понимаю. Ты жила много лет думая, что реальность это всего лишь сон, страшный сон из детства. Но я должен услышать ответ, да или нет.

— Да.

Я прошептала, но он услышал. Крепче прижал меня и понес бежа, почти летя в гущу леса. На поляне полупрозрачными ликами были волки, много полков. А в центре у костра стояли люди… Точнее оборотни в человеческой шкуре.

— Стая поддерживает твою просьбу об объединении со стаей твоей пары, Сергей. — Этот полупрозрачный образ женщины и голос… Я вынырнула из укрытия на руках у Сергея и посмотрела в сторону голоса. Тетя Катя, а рядом Князев Николай Федорович и Петя, и Владислав Григорьевич и девушка, еще совсем молоденькая, но такая серьезная.

— Не трясись малыш. Это совет нашей стаи. Я тебе о нем тоже рассказывал. Надеюсь помнишь. Такие вопросы даже вожак не решает сам. Только совет. Я будущий вожак, из всех членов нашей стаи только у меня есть та воля, которая позволит стать вожаком. Смещать отца я не собираюсь. Поэтому у меня нет метки вожака. В твоей стае после смерти вожака, им был твой дед, вожака нет. И вот ты вернулась, сильная и смелая и метка возникла сама, потому что стая тебя приняла. Объединение стай, это не слияние. Поэтому твоя стая просто будет под началом нашей, но все решения будут приниматься только с вожаком или советом двух стай. И не во вред никому. А вот Просто поверь мне. — Он уже шептал мне на ухо наклонившись, ведь поставив меня у костра рядом с собой на ноги разница в росте ощутимо выделяла меня.

— Я верю.

— Волкова Елена Макаровна, вожак Волгоградской стаи, внучка погибшего вожака и его наследница, по твоей ли доброй воли ты идешь на объединение твоей стаи с нашей? — Голос тети Кати был серьезен и строг и так не вязался с тем, который я привыкла слышать, что я не вольно вжалась в Сергея и схватила его за руку. Этим заслужила смешки со всех сторон, даже волки скалясь гавкали словно смеясь. И я покраснела от стыда. Вот вам и вожак. Сергей только сильнее прижал меня и поцеловал в макушку.

— Да. — Уверено произнесла. — Я добровольно соглашаюсь на объединение во благо обоих стай и прошу защиты и помощи.

Не знаю от куда я взяла силы, но голос мой был уверенный и даже слегка рычащий.

— Совет стаи вынес этот вопрос на обсуждение всей стаи, и стая поддержала ваше с Сергеем предложение. Но условием этого решения будет то, что Сергей не сменит стаю, даже если соглашение об объединении стай будет разорвано. — Говорил это Князев, говорил строго и безапелляционно, посматривая то на меня, то на Сергея. — Согласна ли ты на условие. Понимаешь ли ты последствия решения. Принимаешь ли ты их.

Я тяжело вздохнула. Да от куда я могу знать и уж тем более понимать последствия? Я о стаях узнала вот только-только, я еще даже до конца не поверила во все. А тут такие вопросы и решения и не только за себя, не только за свою семью, но и за всю стаю, которую я даже не знаю. Сергей за моей спиной ободряюще сжал мое плечо и поцеловал макушку. Это ободрило. Я хочу верить этому человеку, нет, головой я понимаю, что мы по сути чужие люди, но что-то внутри ему верит безоглядно. И я снова согласилась на все и со всем. Думаю, хуже не будет.

И Вожак пролил кровь, Николай Федорович разрезал ладонь и несколько капель попали в огонь. Сергей подвел меня к костру и мне передали тот же нож, маленький с рисунками не понятных символов на лезвии и ручке, а на самом краю ручки был большой лунный камень. Я не смело взяла его в руки и всунула в руку Сергею. Протянула ему свою ладошку и зажмурилась. Опять услышала смешки со всех сторон, но глаза не открыла. Он поцеловал мою ладонь и только после этого порезал, резкая боль дала мне понять, что дело сделано. Я открыла глаза и проследила как капли уже моей крови падали в огонь.

— Жертва принесена, признана равноценной, закрепим договор объединением крови и этим объединим стай.

Николай Федорович говорил как-то по-особенному, торжественно и подавляюще. Все вокруг прижались к земле от его голоса, все кроме совета, меня и Сергея. Вот сейчас я почувствовала и силу, и волю вожака и не склониться стоило мне больших трудов. Николай Федорович сделал пару шагов ко мне и протянул мне свою разрезанную руку, я протянула свою. Мы сжали руки. Серая дымка и золотые искорки разлетелись в стороны от этого пожатия, а огонь объял словно скрепляя. Я не успела ничего спросить и удивиться. Просто почувствовала резкую боль. Открыла глаза. Я была на земле и меня больно били ногами по животу. Бил сам Фонберин.

— Тварь. Хитрая тварь. Но тебе не поможет и это. Слышишь? Ты станешь моей подстилкой.

Каждое слово, каждую фразу он выплевывал желчно, кричал и сопровождал все новыми и новыми ударами. Боль была такой, что слезы лились сами по себе, а сознание было на грани. Я словно была и тут наяву, и там, в беспамятстве. Я видела и всех собравшихся здесь, всю стаю Фонберина. И там, на поляне у огня, я видела и их. И видимо они видели меня, призрачные волки скалились, а Сергея удерживали Николай Федорович, Петя и Владислав Григорьевич. Держали его и не могли удержать. Я понимала, на каком-то подсознательном уровне понимала, что если не разорву эту связь двух мест, то Сергей сделает глупость, возможно не поправимую. Фонберин перестал бить. Присел рядом со мною на корточках и взял мое лицо за подбородок поворачивая к себе. Я приподнялась на локтях без возможности вдохнуть, боль пробивала сознание. Но я оттолкнулась и поднялась еще присев. Одной рукой обняла себя, скорее всего у меня сломаны ребра. Второй опиралась о землю. Я посмотрела в призрачную гущу событий, туда, где уже почти вырвался Сергей и прошептала одними губами «Я жду тебя». Потом закрыла глаза и глубоко вздохнула. А когда открыла глаза, то была видна лишь стая Фонберина и он сам. Я посмотрела на его лицо, внимательно, изучающе. И Из последних сил на выдохе сказала, как можно тверже и жёстче.