— А ты права Волкова. — Оживился Александр. — Деньги привлекут и другие стаи. Те, которые нас поддерживают помогут и в этом. А остальные кинутся за наживой. А мы организуем свой клуб юристов-оборотней для суда стай. И возглавит его знаменитая Волкова выигравшая проигрышное дело одного из вожаков, одного из нашего мира, когда стражи были в стороне. Преемница дела не менее знаменитого деда.

— Заодно, это даст доступ к внутренним документам стражей, и мы выясним кто давал и подписывал приказы, которые помогали Фонберину. Они даже не будут знать, что мы собираем компромат, отбиваясь от исков по денежным претензиям. — Я словно девчонка подпрыгнула на месте и хлопнув в ладоши начала их потирать. А потом закричала во все горло. — Петя! Бегом отдыхать есть и мыться. Мы в деле. Мне надо рабочее место. Свободный ноутбук, списки всех с юридическим образованием из нашей объединённой стаи. — Я подхватила его под локоть и потянула назад к дому. Его надо накормить и нужно приступать. — Нам в команду нужны представители всех поколений. Пару отвлекающих манёвров в виде пышногрудых, но не глупых, а лишь создающих такое впечатление дам. Пару мелких мальчишек, юрких и быстрых из подростков. И главное, все они должны быть преданы нам на все сто. И наша команда, их или их предков должны знать, как надёжных и побеждающих. И они должны быть только из наших стай или тех, которые с нами со всеми потрохами, но лучше наших.

К обеду мы составили список и во время обеда в составе двух вожаков, двух советов и пятёрке стражей обсуждали кандидатуры. К ужину мы составили исковое заявление в суд стай от наших стай по отдельности и даже отправили по электронке секретарю суда с запросом на документы за соответствующий период касательно наших стай. И даже назначили время, обе следующего дня, когда придёт наш представитель за документами в Москве. Что мне нравилось в суде стай, там нет сроков выдачи бумаг, если ты приходишь лично за ними. У суда есть четыре часа, на регистрацию запроса, обработку, ответ и предоставление нужного. И отказать на запрос от имени вожака или совета по своей стае не имею право. Поэтому завтра бумаги будут у нас. А во избежание неприятных «случайностей» с архивами, к открытию там уже будет наш человек мозолить глаза и контролировать посещение архива. Об исках в общих чатах мы сообщим уже после обеда. А пока только проверенным, целиком и полностью нашим союзникам. Потому что к вечеру мы должны подготовить исковые заявления и им тоже. Чтобы к нужному времени забирать документы и по их стаям. Временные рамки в документах мы расширили с учётом три года до происшествия и пять после. И так по каждому исковому происшествию. Суммы компенсации рассчитывали заведомо выше реальных для адекватных выплат.

А ещё, мы отправили Фонберина в Москву с Владимиром Григорьевичем. Никому не говоря, тайно на утро после встречи со стражами отправили их машиной. Машиной никак не связанной со стаями. И по договорённости Фонберина задержит свой человек из органов случайно встретив его в общественном месте. И он уже там затребует меня в защитники. Так же мы подготовили основу для защиты этого подонка. По некоторым обвинениям мы подобрали подставных виновников. Да и саму линию защиты уже набросали. Поэтому я ждала звонка со дня на день.

Часть 16. Звонок — со всеми вытекающими.

Вас разрывали сомнения? Била ли вас дрожь от осознания, что все знают правду, но вы врёте глядя в глаза человеку, который мог быть вашим союзником в хорошем деле? Я была сейчас в такой ситуации. Чтобы совладать с собой, чтобы ни словом, ни делом не выдать своего истинного отношения ко всему происходящему, я пью успокоительные и до крови кусаю собственную щёку.

Да, звонок я ждала, но когда он прозвучал он все равно стал громом. Нет, не было уже давно чистого неба, в переносном смысле, конечно. Мы бились за правду, а у неё, в отличии от лжи, только одна версия. Но, к нашему счастью, много дорог, ведущих к ней. И вот он, сам звонок.

— Дознаватель, старший лейтенант Никитин, я разговариваю с адвокатом Волковой Еленой Макаровной?

— Да, это я.

— Задержанный гражданин Фонберин Вячеслав Вольфович, ваш подзащитный?

— Да, а в чем дело? Какова причина задержания?

— Он отказывается говорить без вас. Насмотрелся иностранных фильмом. Вы могли бы явиться в СИЗО номер 5, на Выборгской?

— Старший лейтенант Никитин, не явиться, а приехать к клиенту. И да, могу, но не раньше, чем через три дня. Я Сейчас нахожусь за городом в Ростовской области. Поэтому дорога займёт время. Как давно задержан мой клиент?

— Он разыскивался по ориентировки. Задержан был в общественной столовой под Тверью. Задержание произошло два дня назад, отконвоировали его в Московское СИЗО вчера вечером. От общественного защитника отказался в вашу пользу.

Следующая, вполне стандартная фраза для адвоката, далась мне с огромным трудом. Я буквально душила себя замыкая свои эмоции.

— Надеюсь его здоровье, во время конвоирования и ожидания меня не пострадает, иначе ведомство ждёт жалоба.

Думаю, в моем голосе прозвучало что-то такое, что почувствовал дознаватель. Иначе его более весёлый голос и фраза на выдохе ничем иным не оправдывается.

— Адвокат Волкова, мы не первый год служим и общаться с такими нелюдями умеем и без вреда для погон и совести.

Он даже хохотнул.

— Надеюсь на ваш опыт и совесть. Так как я могу задержаться, мало ли, пробки, на рейс не успею. А мой подзащитный должен быть изолирован и осознавать своё положение в ожидании меня сохраняя здоровье.

На рейс мы с Петей и Сеней собирались не спеша. Даже «случайно» опоздали на регистрацию и перенесли вылет на следующий день. По прибытию «случайно» забыли договор с клиентом. Который с моей конторой оформили задним числом, спасибо Владимиру Григорьевичу, все продумал. Потом я случайно проговорилась, что мой помощник, Пётр, не имеет с собой корочки помощника адвоката, и нас не пустили к клиенту. Ведь я без помощника ну никак не могу. В итоге, с дознавателем, уже через неделю заключения Фонберина, мы даже сдружились и попивая чай мило общались дожидаясь самого заключённого. Как выяснилось, сам Никитин тоже из нашего мира, он из стаи Рыжих, что в Белоруссии. Влюбился в обычную женщину, не оборотня и последовал за ней. В его стае тоже пострадали от семьи Фонберина. И скрывать от него мы ничего не стали. Честно все выложили и о том, что собираемся его вызволить и о предстоящем суде стай и о моей клятве. Он помог нам наладить отношения со своей стаей и добиться поддержки от них. Ну а время, проведённое Фонбериным в СИЗО порадовали всех его состоянием. Потухшие глаза, явная боль при резких движениях. Он получал то, что обычно давал другим. Но при этом ни царапины, ни синяка, ничего что выдаст побои. В другой ситуации я бы требовала осмотра врачей и освобождения под подписку. Но сейчас я стала той, кто молчит и отворачивается. Время я тянула умышленно. Даже дознаватели это видели. Я методично добивалась своего. Снимала обвинения по эпизодам. Добивалась передачи ещё сырого дела в суд. Но каждый мой шаг был словно после раскачки долгой и порой не обоснованной, не уверенной. Все понимали, я тяну время, не знали только почему.

Одновременно с этим у меня была и другая проблема. Сергей. Теперь я была не на своей земле. И он осаждал меня каждый день. Я жила в снятой до отъезда квартире однокурсника, и он каждое утро приезжал туда до работы. Звонил в дверь, что-то пытался объяснить с порога. В квартиру его не пускал Сеня и Костя, он тоже приехал ко мне, для помощи и охраны. Петя обычно стоял в сторонке, безучастный и отстранённый. А моя квартира превратилась в склад цветов, конфет и тортиков. Хотя нет, конфеты и тортики уминались в тот же день. Ребята не подпускали ко мне Сергея, но не вмешивались. А Сергей не унимался, он приезжал на офис после своих уроков и срочных дел. Приезжал по утрам и вечерам ко мне домой. Но я игнорировала. Видя его, каждый раз, моё сердце сжималось и так хотелось подойти и утонуть в его руках. Но что-то внутри больно кололо и останавливало. Он Приходил во снах, волком ластился и я позволяла ему это. А человеком я игнорировала его и во снах, просто видя его в панике начинала метаться и просыпалась. А потом долго плакала прячась в ванной. Все же в своей съёмной однушке, я жила не сама, на полу спали Сеня и Костя. Но спасибо ребятам, они молча лопали сладости, ну не совсем молча, но при этом не влезали в душу.