Он не громко засмеялся кашляя. А за спиной у меня бабуля прошептала отпускать его. И я отпустила. Разжала уже порядком усталые мышцы и развела челюсть. Я сплюнула остатки его крови и ухмыляясь зло и громко проговорила ему и всей стае сразу. Я говорила наблюдая как Фонберин частично обратился крепко сжимая шею где совсем недавно смыкались мои челюсти держа в моих зубах его жизнь.

— Я принимаю твою просьбу. И клянусь всеми силами и связями оправдать тебя на суде, на людском суде. — я выдержала театральную паузу наблюдая как меняется лицо Фонберина. Он только открыл рот чтобы возразить, как я продолжила ещё громче. — А вот на суде стай, я как пострадавшая сторона защитником быть не могу. И тут, не смотря на незнания законов стаи, я сомневаюсь, что есть разница с человеческими законами. Поэтому клянусь сутью волка и правом вожака, я сделаю все что умею, воспользуюсь всеми возможностями, как законными, так и не законными, чтобы передать тебя живым на суд стай и выступлю там как пострадавшая лично от себя и от своей стаи.

Радостно взвыли волки, которых я раньше не замечала, волки моей стаи. Счастливо улыбалась бабуля приобнимая меня за плечи накидывая мне на плечи плед. А я смотрела на Фонберина победно и с вызовом.

Дальше суетились все. Волки моей стаи обратились, и я видела знакомые лица наших хуторских жителей, друзей своего детства. Видела тех двух ребят, Дэна и Яна. Видела Петю и Владимира Григорьевича. Видела и не верила до конца во все это. В оборотней, в своих близких, в свой сон… А они грузили в знакомый уже мне грузовик людей из стаи где был вожаком Фонберин, а теперь их вожак я.

Меня усадили в знакомый внедорожник. Кто-то сидел сзади, кто-то за рулём. Я не знаю. Я уснула ещё до того, как мы выехали, сквозь сон слышала, как кто-то переговаривался, но не понимала сути и не узнавала голоса. Во сне я тянулась к Сергею. Но видимо спала не достаточно крепко, потому что его лицо было рядом, но таяло стоило мне к нему потянуться.

Проснулась уже я уже перед своим двором. Меня на руки бережно брал Сергей и испуганным, злым голосом требовал ответа, что со мной. Я открыла глаза и заметила, что спрашивал он подавляя своей силой и давил он на МОИХ родных не подпуская их ко мне. А чуть дальше стояла Ольга. Та самая Ольга. И одета она была весьма вызывающе. Обтягивающие черные джинсы, красный свитер крупной вязки с декольте по типу «все на виду» и косуха на распашку. И в глазах щенячьи верность и участие. И так меня это злило. Сергей заметил, что я пришла в себя и стал что-то мне шептать и целовать лицо. А меня это только сильнее злило. Как он смеет? Где он был? Он тут отсиживался со своей Ольгой, пока я там была сама. Пока выгрызала свою жизнь. Пока все шли по следу. Пока все искали и нашли. А он, где был он и с кем? А теперь ещё и смеет не пускать моих близких ко мне.

Я вывернулась из его рук и спрыгнула на землю. Я по-прежнему была голой и плед, которым укрывала меня моя бабуля, он остался в руках Серея, когда он пытался удержать меня. Я расправила плечи и чуть запрокинула голову, иначе мне не видно его лица.

— Мы объединили стаи. Я поверила тебе, что это во благо. А ты пришёл в мой дом. В мою стаю и пытаешься подавить, подчинить её?! — Я говорила чётко, разделяя слова. Сухо, но строго. Не позволяя истерики выскользнуть наружу и голосу дрогнуть. — Я требую от вожака стаи Князевых и от совета ваших стаи запрета быть тебе тут. Находится на территории моей стаи без приглашения или разрешения. А до принятия решения я требую, чтобы ты покинул наши земли. Немедленно.

Видимо говорила я громко. Потому что вокруг все замерли и затихли. А Сергей, его лицо сначала, на первых моих словах, было полное скорби и печали. Но когда я закончила говорить… Его лицо отображало только злость. Жевали ходили ходуном. Он даже губы сжал в тонкую линию. Смотрел мне в глаза и молчал. Не делая ни шага ни ко мне, ни от меня. Сейчас я видела того самого Сергея, как и в первую нашу встречу. Я чувствовала его силу. Но я не боялась. Я вожак и моя сила не меньше. И в этот момент наших гляделок на его плечо легла женская рука. Я перевела взгляд на тонкую белоснежную и ухоженную ладошку на его плече. Потом перевела к владелице за его плечом. Ольга стояла за ним, словно женщина за своим мужчиной, за каменной стеной. И смотрела она на меня осуждающе. Чистое лицо, слегка накрашены губы и подведены глаза, аккуратно собранные волосы. Ни чета мне. Грязной и израненной. А Сергей, он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Открыл глаза и бросил мне покрывало с одной лишь фразой на прощание, фразой словно пощёчина ударившей меня своей холодностью тона и насмешкой.

— Прикройся, вожак.

Он уходил непобеждённым, уходил молча. А Ольга шла следом за ним. Верная спутница, его спутница. Опять по щекам дорожки горячих слез. Этот мужчина слишком часто становится причиной моих слез. Не так, совсем не так я представляла нашу встречу. Не так, все не так. Он словно не видит моей боли. Словно не чувствует того огня, который горит во мне. Не понимает… Или не хочет понимать.

Плечи сами собой словно втянулись. Сил быть вожаком, сильной и стойкой не осталось совсем. Я молча плакала смотря в удаляющую спину. У моих ног лежал брошенный плед. Ко мне подошёл отец и подняв плед укутал меня. Мама стояла у порога облокотившись на косяк двери. Бледная и заплаканная, у неё не было сил двигаться. Ко мне подошёл Петя и взяв на руки понёс в дом. Меня уложили на кровать, напоили травяным отваром, и я уснула. Сон пришёл быстро, я просто легла на подушку и прикрыла глаза, я думала, что только прикрыла глаза. Но о том, что я уже сплю поняла по тому, что окружал меня лес, и я стояла прислонившись к дереву, а где-то вдалеке мчались волки. И самым первым оторвавшись вперёд бежал знакомый серый волк. Он почувствовал меня, взвыл и побежал ко мне. Остановился у моих ног. Просто стоял и смотрел, злой и пыхтящий. Я опять плакала. Так хотелось коснуться моего волка. Так хотелось обнять его и зарыться в шерсти. Но мне было так больно. Он не мой волк. Он тот, кто делает мне больно, тот, кто заставляет меня плакать. И я зашептала, на большее просто не было сил, но я знала, он слышит.

— Как ты мог? Как ты мог не прийти, я ждала, ждала тебя. А ты не пришёл. Ты отсиживался в тепле и уюте. Ты подчинял мою семью. Как ты мог? — Я повысила голос, но сипло захрипела. А волка окутала серая дымка. Я знала, что сейчас он обернётся и передо мной будет уже не волк, а Сергей. Но я не хотела его видеть. Не хотела его слышать. Я отвернулась от него опёрлась лбом о ствол дерева. — Как ты мог быть рядом с другой, когда я так нуждалась в тебе?

Я закрыла глаза желая разорвать эту связь. Желая разорвать этот не сон в клочья. И я проснулась, снова в слезах. Перед самым пробуждением я успела почувствовать его дыхание на себе, жар его, такого близкого тела. И услышать лишь одно слово, наполненное печали и раскаяния, только моё имя.

Рядом лежала мама, она тоже проснулась. Молча обняла меня и прижала к себе. Так мы и сидели на кровати, обнявшись раскачиваясь из стороны в сторону и молча плача.

Часть 14. Стая, старая-новая-объединённая.

Проснулась я, когда день был в разгаре. Сколько проспала не знаю точно. Помню, как меня ни раз будили, чем-то поили, и я погружалась в темноту и беспамятство. И вот я отдохнувшая проснулась. Видимо меня обтёрли, потому что сильной грязи не было. Но волосы ещё хранили остатки той жижи с ритуала, под ногтями была засохшая грязь и кровь. И сама я пахла не розами. Я пошла в ванную, надо привести себя в порядок. Уже под струями горячей воды натираясь мочалкой с ароматной пеной я заметила затянувшиеся шрамы на своих бёдрах. Им словно был не первый год, бело-розовые полоски от когтей. Вот такая память о той ночи, на всю жизнь. Мылась я долго и тщательно. Успела и поплакать, и пожалеть себя и взять себя в руки. Поэтому выйдя мытой и благоуханной, завёрнутой в огромное банное полотенце, морально я была готова к бою. Хотя и чувствовала себя, хоть и отдохнувшей, но словно поломанной и криво собранной игрушкой больших дядь. Только мне нельзя быть игрушкой, нельзя быть маленькой. Я вожак, наследница и я в ответе за всех, особенно за тех, кого приручила. Я оделась в удобные брюки, свитер и куртку, обула кроссовки. Пора.