Крэйвен вскрыл пломбу на первом пакете и выпил ее содержимое. Теплая кровь была бы лучше охлажденной, но не было времени, чтобы перебирать. Густая солёная жидкость сделал чудеса с его телом. Он почувствовал, как потрясение и травмы огнестрельного ранения отступили, поскольку кровь восстановила его. Серебряная пуля все еще болела у него под кожей, но не было ничего, чего бы он не смог стерпеть в течение нескольких минут.

По крайней мере, он снова мог ясно мыслить.

«Мы должны сжечь эту рубашку», — поручил он Сорену, — «и убрать на заднем сидении лимузина тоже». Он осушил второй пакет крови и жестом попросил третий; его он положил на свою раненную руку, позволяя холоду крови немного заглушить боль. «Если есть хоть одна вещь, по которой нас можно легко найти, это пятна крови».

Сорен достал аптечку из шкафчика хранения. Он взял скальпель, чтобы отрезать рукав пиджака Крэйвена от Армани, а затем приступил к чёрной шёлковой рубашке под ним. Крэйвен вздрогнул, увидев как его дорогой гардероб идёт под нож, но тут же напомнил себе, что там, откуда они пришли, ещё достаточно подобного. Одной из привилегий управления ковеном было практически неограниченное довольствие одеждой.

«Возможно», — предложил Сорен, — «мы должны рассказать вестникам смерти о нападении, чтобы они знали, что убийца действовал снова».

«Эти нападения, должно быть, заставили Сорена волноваться», — думал Крэйвен, — «если он хочет сотрудничать с вестниками смерти». В то время как Виктор и Маркус были погребены, и Амелия была занята в Америке, Крэйвен позволил Сорену сформировать свои собственные внутренние силы безопасности, которые часто вмешивались в дела Кана и его вестников смерти. Их глубокое соперничество было одним из главных мотивов Сорена во вступлении в сговор Крэйвена для свержения старейшин. Крэйвен обещал распустить вестников смерти, как только станет управлять ковеном и установит своё ​​историческое перемирие с Луцианом. Сорен должен знать, лучше, чем предлагать вестникам смерти контроль, особенно сейчас.

«Как я объясню, почему наш нападающий использовал серебряные пули?» — спросил его Крэйвен. «А что если главной целью снайпера был всё же Луциан? Как объяснить наше присутствие при нападении?» — он покачал головой, — «Нет, это слишком рискованно. Есть слишком много вопросов, на которые мы не можем ответить. Селин и другие выследят этого маньяка без новостей о последнем инциденте».

К счастью, он верил в решимость и способности Селены. Намериваясь отомстить за смерть Диего, она не успокоится, пока не ликвидирует неизвестного убийцу. «Конечно», — думал он,— »эта женщина знает толк в мести». Она до сих пор не простила ликанам убийство её смертной семьи много столетий назад.

Или так она считала. Правда, какой её хорошо знал Крэйвен, была гораздо запутанней.

«Прости, регент» — заявил Сорен. Он вогнал кончик иглы в голый бицепс Крэйвена: «Это поможет с болью».

Инъекция на мгновение вызвала лёгкий дискомфорт, но вскоре Крэйвен почувствовал его обезболивающее действие. Несмотря на это, он вздрогнул, когда Сорен положил шприц и снова взял скальпель. Удаление пули из плоти не будет приятным, особенно после того как открытая рана уже исцелилась.

«Что стало с Луцианом, интересно?» — спросил Сорен, может быть, чтобы отвлечь Крэйвена от предстоящей кровавой работы, — «Ты думаешь, что он выжил?»

Предположение, что Луциан, возможно, действительно умер, повергло его в шок. Он был так занят собственным выживанием, что эта мысль только сейчас пришла ему в голову. Когда он в последний раз видел Луциана, тот оставался с пулями снайпера один на один. «Может быть»,— спрашивал он себя в изумлении, — «Луциан наконец действительно погиб?»

По правде говоря, перспектива кровавой кончины Луциана наполнило его смешанными чувствами. С одной стороны, поддержка Луциана была ключом ко всему его заговору против старейшин. Это ликаны с помощью тайной помощи Крэйвена, должны убить Амелию после ее возвращения в Будапешт, обеспечивая Крэйвену возможность взять под контроль ковен, в то время как другие старейшины спят в своих гробницах. «И это должно было быть новаторским мирным договором с Луцианом», — напомнил он, — «который укрепит моё место как бесспорного правителя обоих ковенов нового и старого света». Со смертью Луциана мои мечты вытеснить старейшин и взять Селин как королевскую супругу будет гораздо труднее достигнуть.

«С другой стороны», — пришлось признать Крэйвену, — «это было бы облегчением выйти из— под гнетущей тени Луциана после всех этих лет». Он действительно никогда не доверял коварному ликану, который часто не показывал Крэйвену уважения, которое он заслуживал. «Если Луциан мертв», — понял он, — «то мне больше не нужно жить в страхе, что другие вампиры обнаружат, что он ещё жив».

Крэйвен прикусил губу, когда скальпель Сорена врезался глубоко в его плоть. Он почувствовал свою холодную кровь на своём языке.

Теоретически, конечно, Луциан уже «умер» несколько столетий назад. «Может таинственный убийца», — думал Крэйвен, — «в действительности просто сделал то, что я только утверждал, что сделал?»

Убил Луциана?

Луциан спешил по коридору в сторону часовни, оглядываясь через плечо, чтобы удостовериться, что за ним не следят. Волнение боролось с тревогой в сердце и душе, после того как он получил записку от Грушеньки, снова призывавшую его в часовню впервые за несколько недель. Они с Соней не осмеливались встретиться в их тайном месте для свиданий, в котором их чуть было не поймал Сорен больше месяца назад. «Почему именно сейчас?»— задумался он, — «Что может быть такого срочного?»

Он остановился перед дверью в часовню. А вдруг это ловушка? Нет, успокоил он себя, он узнает почерк Сони где угодно. Записка явно была написана его возлюбленной. Кроме того, сейчас было раннее утро солнечного апрельского дня. Сорен и Виктор, несомненно, сейчас спали в своих комнатах.

Разве нет?

Он неуверенно постучал в дверь, а затем быстро проскользнул внутрь, закрыв ее за собой.

«Луциан!»

Его сердце подпрыгнуло при виде Сони, стоявшей перед алтарем, одетой в лесное зелёное из парчи платье с бархатными лозами и листьями. Ее бирюзовый кулон отдыхал на её груди. Все его страхи моментально развеялись волной нахлынувшего волнения. Он снова был наедине со своей возлюбленной! Они с нетерпением побежали на встречу друг другу и бросились в страстные объятия. Их губы страстно соприкоснулись, и Луциан снова потерялся в опьяняющих ощущениях от поцелуя Сони после нескольких недель одиночества и разлуки. Знакомый вкус кориандра и меда всколыхнули его чувства, и он задался вопросом, как он когда— то жил без неё.

«Она одна наполняет мою жизнь смыслом». Наконец, их губы рассоединились и реальность вторглась в их идиллию. Соня положила голову ему на плечо, руки по— прежнему были плотно обернуты вокруг его талии. «Благодарю судьбу, ты пришел!» — сказала она, — «Я пыталась передать записку Грушеньке в течении нескольких дней, но Сорен, кажется, следит за каждым моим движением. Я думаю, он бы держал меня взаперти в комнате с утра до ночи, если бы мог».

Плач Сони пробежал волной холода по спине Луциана. Сколько еще Сорен будет подозревать ее? И как далеко может зайти безжалостный надсмотрщик, чтобы вернуть благосклонность Виктора?

«Что такого срочного?» — спросил он ее, — «Не то чтобы я не был рад любой возможности повидаться с тобой «.

Она немного отстранилась от него. Улыбнувшись, она взяла его руку и положила ее на свой живот. Луциан смотрел на нее в замешательстве, пока под украшенным парчей шёлком он не почувствовал жизнь, шевельнувшуюся у неё в животе.

Он посмотрел на нее с удивлением: «У тебя ребёнок?»

«Наш ребенок», — подтвердила она, улыбнувшись в ответ.

Луциан был поражен ее откровением. «Но как это возможно?» — он не мог оторвать руку от новой жизни, ожившей в её чреве, — «Ликан и вампир...?»