Он сопротивлялся, пытаясь освободиться от захвата Золтана, но вампир был слишком силён. Краем глаза, Луциан заметил один из многочисленных деревянных поддерживающих столбов штольни, стоящий меньше чем в футе от него. В отчаянии он ударил ногой по вертикальному бревну, сбив его.

Эффект был незамедлительным. Потолок из известняка застонал, как будто умирал. Пыль и обломки скалы дождём падали на пол. Крысы визжали в панике, пытаясь найти выход. Довольно большой кусок руды ударил Золтана по голове, заставляя его отпустить Луциана. Он пошатнулся назад, схватившись за свой кровоточащий череп.

«Безмозглый ликан!» — закричал он. Золтан в ужасе смотрел на разрушающийся потолок: «Что ты наделал?»

Луциан сразу понял затруднительное положение вампира. В то время как у него был шанс спастись из разрушающейся шахты, если он будет двигаться достаточно быстро, вампиру некуда было бежать, за исключением яркого солнечного света.

Более того, Луциан заметил, что горящее масло подожгло костёр шахтёров. Пламя потрескивало в задней части шахты, заполнив штольню густым чёрным дымом.

Время бежать отсюда. Однако, прежде чем он смог добраться до ведущего к выходу ствола шахты, Золтан прыгнул, преградив ему путь. «Ты никуда не пойдёшь, ты, ликаньий мусор!» — прорычал вампир, сжимая металлическую кирку, выброшенную шахтёром, — «Мы погибнем вместе, если потребуется».

Луциан не собирался провести вечность рядом с обугленным скелетом сосущего вены вампира. Рванувшись к тяжёлой железной телеге, он схватился за края обеими руками и изо всех сил толкнул ее вперед. Железные колеса катились по бороздам в полу, приближаясь к Золтану, как таран. Уставшими ногами Луциан направил заполненную рудой телегу вправо на пораженного вампира и с удовлетворением услышал хруст костей Золтана под тяжестью серебра и железа. Луциан, для большей уверенности, собственными сапогами топтал расквашенные останки вампира.

Он мертв? Не было времени, чтобы узнать. С огромным ревом, крыша пещеры с грохотом рухнула за Луцианом. Пыль и мусор вылетели из штольни в ствол шахты за её пределами.

Отпуская телегу, Луциан протиснулся мимо тяжелого транспорта и побежал вверх по склону ствола шахты так быстро, как ноги могли нести его. На полпути, он столкнулся с Йозефом, бегущим к нему. На лице одноглазого ликана читалась тревога, и он держал в руке лук. «Прозвучало так, словно тебе нужна помощь!» — выдохнул он путем объяснения.

«Уже нет», — думал Луциан. «Беги!» — скомандовал он, услышав, как обваливается туннель позади него, — «Беги ради своей жизни!»

Солнечный свет манил, и через несколько мгновений, они вырвались из шахты в ущелье. Плотное облако ядовитой пыли вырвалось из тоннеля за ними, сопровождаемое громовым грохотом, которому понадобилось несколько секунд, чтобы утихнуть. Ликаны, разинув кровавые пасти, уставились на шум и зрелище обвала. Некоторые восторженно встретили то, что смертоносное серебро погребено под тоннами упавших обломков.

Луциан упал на колени, тяжело дыша от истощения. Несмотря на усталость, он все же чувствовал себя удовлетворенным. Луциан не только выжил, но и убил своего первого вампира.

Теперь война действительно началась...

Придворные и вестники смерти толпились в тронном зале. Виктор присутствовал на суде над обвиняемым ликаном. Старейшина также заметил небольшое количество ликанов служащих, занимающихся своими разнообразными задачами, одновременно хитро подслушивая о судьбе своей жалкой сестры.

«Двуличные паразиты!» — думал Виктор, сидя на своем троне из черного дерева. Темная бургундская роба облегала его, как крылья дремлющей летучей мыши. «Я должен был их всех истребить недели назад, вне зависимости оттого, что рекомендовал совет».

Забрызганная грязью женщина ликан припала к полу перед ним. Кандалы из серебряного сплава зажимали её запястья и лодыжки. Жирные желтые волосы падали на лицо, скрывая ее черты. Грубое шерстяное платье лохмотьями висело на ее изможденном теле. Шрамы, рубцы, синяки, видневшиеся через рваную одежду, свидетельствовали о тщательности допроса Сорена. Она рыдала и что— то бормотала, как будто наполовину съехала с ума от своего тяжёлого испытания.

Виктор не чувствовал сострадания к ней. «Ну, что?» — потребовал он у Сорена, — «Что ты узнал от этой ликаньей шлюхи? «

Суровый надсмотрщик стоял позади своей пленницы, его любимые кнуты были накинуты на его плечи. «Это животное, известное среди своих звериных товарищей, как Грушенька, отрицала, что знала что— либо о… проступках вашей дочери. Но после допроса, она призналась, что передавала записки принцессы определённому ликану, что делало возможным их тайные встречи».

Виктор внутренне вздрогнул, слыша о позоре своей дочери, открыто разглашающемся в его собственном суде, но с самого начала не было возможности скрыть скандал — преступления Сони требовали законной казни кровной принцессы. Такое важное происшествие не могло быть прикрыто какой— либо прозрачной пеленой лжи. Он мог только надеяться, что когда— нибудь время сотрёт из памяти позор его дорогой дочери.

Если бы мои собственные воспоминания можно было также стереть!

«Прости меня, старейшина!» — истерически закричала скованная негодница, очевидно осознавая опасность, несмотря на свой помутившийся разум. «Я не знала, что означали буквы. Я всего лишь хотела повиноваться своей хозяйке, как и надлежало! «

Виктор проигнорировал бесплодные разглагольствования ликана. Он едва смог заставить себя посмотреть на грязную девку, зная, что невежественная скотина внесла свой вклад в смерть его дочери.

Если бы Луциан находился в цепях на ее месте!

«Она не заслуживает пощады», — издал он указ, — «Нужно сделать ее примером. Я хочу, чтобы её выпотрошили и четвертовали во внутреннем дворе этой же ночью». Полумесяц луны гарантировал, что не будет повтора возмутительного побега Луциана. «Проследите, чтобы ее товарищи служащие были свидетелями её наказания, чтобы они видели ужасные последствия такого предательства «.

«Нееет!» — осуждённая сука заорала в страхе, пока Сорен не утихомирил её безумие тыльной стороной ладони. Придворные и их дамы возбуждённо зароптали, обсуждая предстоящее кровавое зрелище. Виктор не мог вспомнить, когда в последний раз ликан был предан смерти на публике и подобным способом.

«Возможно, в этом и заключается наша ошибка», — предположил он, — «Мы стали слишком мягкими в нашем отношении к им подобным».

Он в каменном молчании наблюдал, как приспешники Сорена потащили ликана прочь дожидаться своей судьбы. Он поднялся со своего трона, желая, уединится в своих личных покоях, пока не наступит время казни ликана. Он не был настроен проводить дальнейшие дела этой ночью.

Однако, когда он сошёл с помоста, к нему подошёл Николай. Чистокровный наследник выглядел великолепно в своём красном бархатном камзоле и жёлто— коричневых рейтузах. «Простите меня, лорд Виктор, но не можем ли мы с Сореном поговорить с вами наедине?» — ирландский надсмотрщик, молча, стоял возле принца, — «Это касается ситуации с ликанами».

Виктор нахмурился. «Какие новые способы досаждать мне обнаружили эти паразиты?» Любопытство вместе с любезностью отпрыска старейшин, заставила его кивнуть в знак согласия. «Очень хорошо», — объявил он, — Давайте уединимся в моём солнечном склепе».

Он повернулся, обращаясь к ближайшему вестнику смерти, который вертелся возле трона в надежде подслушать, что скажет старейшина. «Крэйвен», — коротко сказал Виктор, — «Пошли с нами».

«Да, мой лорд!» — охотно ответил Крэйвен, присоединившись к другим вампирам. Они вышли из тронного зала и зашагали вниз по короткому коридору к толстой дубовой двери, которая охраняла личное святилище Виктора. Старейшина открыл дверь и предложил Николаю и Сорену зайти внутрь. Крэйвен поспешил вслед за ними, но Виктор протянул руку, останавливая его. Он прошел мимо Крэйвена, сам входя в солнечный склеп, оставляя недоумевающего вестника смерти в холе.