«Старость всегда – как упрек…» Старость всегда – как упрек, В нагрузку она, как данность, Как без оценок урок, Без оправданий гуманность. Только лишь выгода в том — Смотрит на мир по-щенячьи, С ней благодушнее дом, Значит, и он что-то значит. Дышат иконы, глядят Прямо в глаза, не мигая, Молча о чем говорят, Бог лишь один это знает. …Бабушки, дедушки. Свят Свет ваших дум легкоструйных. Я ваш по участи брат, Лажу словесные струны. Хором давайте споем Мы о житейских поклажах. Кто назовет нас горшком, В печь будет сам и посажен. «Слуха подлое насилье…» Слуха подлое насилье, Тошнотворных звуков тьма. Содрогается Россия От железного дерьма. Тишина дороже злата, Вечны звезды в вышине. Натолкал я в уши ваты. И остался стих вчерне, Я его уж не закончу, Мысль сполна не дотяну, Словно рот заклеен скотчем. Знаю слову я цену. Как соловушек свирели, Нотам журавец своим. Ох, как мы когда-то пели Да под небом голубым! «Время замедляет ход…» Время замедляет ход, Нет надежды на спасенье, На грядущий день весенний, На веселый ледоход. Что ж тужить, морщи́ть чело? Все по Божьему Закону, На житейском было склоне, По нему и утекло. Кто-то шедший позади Tо же самое спытает, В снах блаженных полетает, Наяву в ночном пути Поблуждает не однажды И не сгинет, не умрет, Но души своей поклажу Он до Бога донесет. Потеплело Старикам на радость, потеплело, На коленях спят у них коты. И ввиду того, что нету дела, Разговор ведут до темноты Об Обаме – самом «лютом негре», Что грозится околпачить Русь. Иль похвалят зубы у Аллегровой Да с немеком крикнут: «Дусь, а Дусь!..» Баба им нальет в бутылку «воньки», То есть самогонки с табаком. Загуляют пожилые Ваньки, Песня зазвучит над хуторком, Да не измусоленная, стертая — Свойская, рожденная тотчáс. А слова-то в ней-то все упертые, Бьют не в бровь, прицельно прямо в глаз! Я к дедам несмело притулился, На торец колоды примостился, Было «голос взял»… Но сник поверженно! А они вели сказанье бережно О Донщине грозной и свободной, Об ее богатыре – народе, И о счастье… Да оно вот только Не сбылось пока, подранком-волком В лес дремучий, кроткое, забилось… Дак и это, мол, от Бога милость! «В стéнах доживают старики…»
В стéнах доживают старики, Догнивают сломанные кости. Были они тоже велики, Золото разбрасывали горстью. Кто поймал, а кто с земли подня′ л, Стала их сытнее жизнь и ладней? Тоже я пригоршню подставлял Весело, упруго и нежадно. Разницы меж нами никакой. Постарели. Брови караулят Темь души больной. А за стеной Дождь звенит тот самый, золотой, Что на свете человека дурит. «Земли пространство душу размывает…» Земли пространство душу размывает, И тает безболезненно душа. За жизнь до края грач не долетает, Сверзится мертвый, крыльями шурша. Так что ж такого? Что осталось делать? Полосовать на малые куски Ее, недужное казнить бы тело И станут поподбористей шаги? Дыхание ровней и экономней, И сдержанней эмоций пересверк. И блудный сын тогда прибьется к дому, И кровно породнится с пашней смерд. И Русь лицо исконное откроет, И явит все, что было и ушло Давным-давно в пространство ветровое На славную отраду иль на зло. Сибирь, Сибирь… Звезд, как песка, на небе, Зови иль не зови, звук все равно умрет. Вино и хлеб на вольную потребу, Когда всему и вся разумный счет. «Власть была улыбчива и скрытна…» Власть была улыбчива и скрытна, И умела за нос поводить, И к большому сытному корыту Близко запрещала подходить. Я и порываться-то не думал, Не законченный еще я псих. На литературных скудных гумнах Прирабатывал на хлеб мой стих. Так и жили. Так живем и ныне, Баррикады те же. Без камней. Те пекутся о кармане, чине. Я болею о стране своей. Бывший партаппаратчик Домой мне «Правду» приносил, Мне навязал ее со скрипом — Беседы долго проводил Старик нахрапистый и липкий. Еще бы! Агитатор тот, Райкомовский, стальной закалки! И государственный переворот Лишь вскользь по темени прошелся палкой! Жилье по чину – особняк И пенсия по тем законам, Всю не захватишь и в кулак, А Ленин – вечная икона. Еще Зюганов – тоже «бог», Он на устах всегда горячих. Переступив через порог, Болтал, глаза при этом пряча. За «Правду» деньги я отдал. «Я выпишу тебе на почте», Квитанцию пообещал. Нo то «давление», то «почки»… Потом без всяческих потуг И без посылок на примету Открылось мне, что «ситный друг» Носил бесплатную газету. Я пристыдил, что так негоже, Что правда не роднится с ложью. Теперь не носит «Правду» мне: Она сегодня не в цене. |
